— О Лина… — Мила горько вздохнула.

— А теперь добавь к этому то, что самый любимый и прекрасный мужчина на свете, в которого я влюблена больше всех на свете, может лишиться своей мечты из-за меня. Да, возможно всё обойдётся, но если нет — его до конца жизни будут презирать все мировые театры.

— Этого не будет, — постаралась возразить подруга.

— Откуда ты знаешь? К нему и так все относятся предвзято из-за его семьи. Большинство думает, что его взяли в Академию и отобрали в спектакль по блату. Завистливые идиоты! Мила, ты не знаешь, сколько лет он потратил, чтобы доказать что дело в нём, а не в его фамилии.

— Но как же твоя мечта?

Ответ лежал на поверхности, прямо перед моим носом.

— Кажется, я люблю Айвана больше, чем танцевать.

Я сама этого не понимала, пока не сказала вслух. Но стоило словам повиснуть в воздухе, как я осознала: решение принято. Я медленно отодвинула плед и начала подниматься. Мила последовала за мной.

— Спасибо, что помогла во всём разобраться.

Подруга широко распахнула глаза.

— Погоди! Ты хочешь сделать это прямо сейчас?

— А чего тянуть? Это ничего не изменит.

— А если нет? Вдруг миссис Каспар найдёт другое решение?

— Тогда может быть слишком поздно.

— Лина…

— Спасибо, — перебила её я — за то, что ты у меня есть. За твою поддержку и заботу. Я знаю, ты хочешь как лучше, но так не получится.

После этих слов я быстро приобняла подругу и, развернувшись на каблуках, поспешила прочь. Я успела пройти несколько метров когда услышала из-за спины нервное:

— Чёрт возьми!

Вдох. Выдох. Снова вдох.

Я понимала, почему Мила хотела меня остановить. Более того — я бы поступила на её месте точно также. Продолжала бы твердить, что ни один парень на свете не стоит того, чтобы лишиться своей мечты. Но разве я лишалась? Я принимала решение сама.

Проходя по Равескому полю в сторону учебного корпуса и внутреннего садика, я старалась впитать всё, что меня окружало. В памяти вспыхивали воспоминания с самого первого дня, когда Нина проводила нам экскурсию. Это было словно в другой жизни.

Я раньше не задумывалась: какого это — отказаться от мечты? Особенно тогда, когда стремишься к ней всем сердцем.

Я в деталях помню, как мама впервые привела меня в танцевальную школу. Помню её розовые стены, запах старого паркета, большие окна и зелёные шторы. Помню длинное, мутноватое зеркало у дальней стены и строгую белокурую преподавательницу. Она всё время громко хлопала в ладоши, отбивая ритм.

Помню, как восхищенно делилась с матерью своими эмоциями, а та широко улыбалась и одобрительно качала головой. «Настанет время, и ты обязательно взлетишь, моя птичка», — говорила она. Но мама ошиблась. Некоторым мечтам не суждено сбыться.

С самого первого танца я начала жить на сцене, болеть ею, любить её. Мы были одним целым, сколько я себя помню. И она навсегда останется моим старым другом. Возможно, иногда я буду её навещать. А возможно — не увижу больше никогда. Время подскажет.

Во всяком случае, музыка всегда будет напоминать мне обо всех светлых мгновениях, проведённых в стенах Академии. И я никогда не пожалею о своём выборе.

Я подняла руку и громко постучала в тяжелую дубовую дверь.

— Войдите, — послышалось с другой стороны.

С поразительной решимостью я проскользнула внутрь.

Миссис Каспар подняла на меня взгляд.

— Я согласна, — выпалила я, боясь, что страх внезапно заставит меня отступить.

Ректор отложила ручку и выпрямилась. Забыв о бумагах она полностью сосредоточилась на мне.

— Садись, — осторожно предложила она. — Ты уверена?

Опустившись на краешек кресла, я кивнула.

— Но вы должны кое-что знать.

Наталья слегка приподняла брови.

— Я слушаю.

— Я не могу позволить себе платное обучение. А значит, не смогу учиться дальше.

Мои пальцы нервно теребили прядь волос. Усилием воли, я заставила себя прекратить и опустила ладони на колени. Те сразу сжались в кулаки.

— Мне жаль, что я подвела вас и заняла чужое место. Вероятно, вместо меня вы могли потратить время на того, кто заслуживает этого больше…

— Остановись, — прервала мой речевой поток миссис Каспар. — Ты не заняла ничьё место. Да, может допустила много ошибок. Но ты выиграла конкурс и по праву оказалась в Равене, в этом можешь не сомневаться.

Её слова подействовали успокаивающе.

— Ты точно хорошо всё обдумала? — казалось, она боялась спугнуть меня неосторожным словом.

Зря.

— Точно, — куда более уверенно, чем в первый раз, подтвердила я. — Но я хочу, чтобы Академия опубликовала официальное заявление, в котором упомянула, что виноваты мы с Никитой вместе. Можете не снимать его кандидатуру с роли, но это, по крайней мере, будет честно по отношению к Айвану.

Наталья протянула мне чистый лист и ручку.

— Я помогу тебе написать объяснительную. — Она секунду помедлила. — Ты правда сделаешь это ради Айвана?

Сейчас со мной говорила не глава Академии, а его родственница. Член семьи, которому было не всё равно до судьбы племянника.

— Я это делаю не ради него. Точнее, не только из-за этого, — я удобнее расположила лист перед собой и занесла руку, готовая записывать — а еще я хочу поступить правильно.

Наталья посмотрела на меня долгим внимательным взглядом. А затем вздохнула.

— В правом верхнем углу, — начала она…

Прошло минут десять, прежде чем бумага была готова. Мне пришлось потратить пару листов, чтобы письменно изложить все события происшествия и попросить возложить всю ответственность на меня.

Ректор внимательно перечитала содержимое. Затем поставила печать и… расписалась. Один короткий росчерк, а моя жизнь навсегда изменилась.

— Чисто технически, я могу лишить тебя стипендии со следующего семестра, а этот ты можешь доучиться, — деликатно предложила она.

На что я отрицательно покачала головой.

— Ходить на занятия как ни в чём не бывало? Когда вся академия будет обсуждать меня в лицо и за спиной? Видеть, как Айван меня ненавидит? Ради того, что я не смогу получить? Думаю, не стоит.

Как и задерживаться здесь дальше.

Я поднялась на ноги, колени предательски дрожали. Наталья тоже встала.

— Ты хочешь, чтобы я что-то ему передала? — тихо спросила она.

Не стоило уточнять о ком шла речь.

— Передайте, что я никогда ему не лгала. И что мне жаль. Жаль, что я причинила ему боль. Он заслуживает большего. Пусть не сомневается в себе и своих способностях.

— Хорошо. Я передам.

— И еще! — быстро добавила я. — Наталья, не позвольте ему зачерстветь.

Женщина посмотрела на меня понимающе. Она прекрасно знала о стремлениях Айвана податься в отшельники. И, как я надеялась, тоже хотела уберечь его от одиночества.

— Всего доброго, — бросила я на прощание.

Миссис Каспар приоткрыла губы, но так и не нашлась что сказать. Может, она не могла выбрать между жестоким “Прощай” и наивным “До свидания”? Между лаконичным “Всего хорошего” и простым и глупым “Пока, Лина”?

Как бы мне хотелось, чтобы она меня остановила. Ведь я чувствовала — стоит сделать шаг за порог и настанет конец. На этот раз бесповоротный. Но это было невозможно. Пора было нести отвественность за свою жизнь сполна. И лучше сделать это быстро, как сорвать пластырь.

Сжав вспотевшие ладони в кулаки, я в несколько быстрых шагов приблизилась к двери, глядя себе под ноги. Ладонь легла на ручку, плечо с силой врезалось в дерево. Я вывалилась наружу и мгновенно врезалась во что-то твёрдое.

Крепкие руки схватили меня за плечи и встряхнули, заставляя поднять голову.

Лицо Айвана перекосилось от злости и ужаса. За его плечом маячила Мила.

— Что ты сделала? — прошипел он.

Я широко распахнула глаза и уставилась на подругу. Ну конечно, она нашла его и всё ему рассказала.

Айван крепче сжал меня, переключая внимание обратно на себя.

— Лина, что ты сделала?! — он перешёл на крик.