— А, ну конечно! Тебе-то с твоей колокольни виднее чего мне достаточно, а чего нет. Стоило мне разойтись с Алеком, как ты мгновенно побежала нас мирить. Даже не спросив о моих чувствах! И с Кирой ты поступила также, разве нет? Самой Феликс не пригодился, так с подружкой решила его свести. Милая и заботливая Лина, всегда лучше других знает, что им нужно. Только ты не господь бог, чтобы знать, что у нас на уме и на сердце!

Я крепко обняла себя за плечи, почувствовав внезапную уязвимость. Каждый день своей жизни я старалась заботиться о близких, поддерживать их счастье, когда то становилось особенно хрупким. Никогда бы не подумала, что все мои действия вывернут наизнанку и обратят против меня.

— Ты права, — отстранёно сказала я. — Я манипулировала. Но не потому, что пыталась навязать свою правду, а потому что люблю тебя. После смерти мамы у меня было всего два близких человека: это папа и ты. Ты стала мне ближе, чем просто друг, я считала и, продолжаю считать тебя своей сестрой.

Ярость в глазах Милы сменилась недоверием.

— Когда я узнала, что вы с Алеком поссорились, мне показалось, что ты совершила очень большую ошибку. Прости, если я не права, и, на самом деле, тебе без него лучше. Я приму любой твой выбор. Но позволь объяснить почему, я так решила.

Сдержанный кивок стал молчаливым разрешением продолжить.

— Я не помню, чтобы видела тебя такой счастливой, как тогда, когда ты с ним познакомилась. Даже когда ты встречалась с Дмитрием Милкейном, это было будто эхо той любви, что тебе подарил Алек. А потом я увидела тебя в ту ночь в порту и сразу догадалась, что в тебе что-то переменилось. Возможно, я была недостаточно внимательна, потому что сама была поглощена страхом и волнением. Ты говоришь, что Алек показался тебе тогда чудовищем. Но я хочу напомнить, что он приехал в порт, чтобы спасти подростка. Марсель ровесник Арины, — с ужасом догадалась я — представь, если бы она оказалась в лапах Лакхезиса?

Мила сглотнула.

— Она бы не оказалась. Она хорошая девочка.

— Да ну? Особенно хорошей она была в том году, когда подружилась с маникюрной бандой, да? Эти трое легко привели бы её в лапы змеев.

Кажется, подобное сравнение что-то сдвинуло в голове подруги.

— Уверена, если бы с Кристианом можно было договориться простым путём — Алек бы так и сделал. Но у него не было выбора. Чтобы одолеть монстра, нужно самому стать монстром. Если помнишь, именно я тогда возвращалась с ним в Солярис на его мотоцикле. Мы тогда говорили. Больше всего он жалел о том, что пришлось пойти по такому пути. И о том, что тебе пришлось это увидеть. Он любит тебя Мила, больше всего на свете любит. Просто напомню, что он заключил сделку с твоим бывшим парнем, чтобы быть с тобой. Я думала, что ты тоже его любишь, но если я ошиблась…

— Люблю, — тихо произнесла Мила, затем глубоко вздохнула.

Несмотря на видимую искренность, признание далось ей нелегко. Словно сети упрямства и обиды по-прежнему крепко удерживали подругу. Но пересилив себя, Мила позволила словам пролиться вновь.

— Прости. Я же сказала, что идиотка. Пришла к тебе, потому что не знала, к кому еще пойти, а в итоге наговорила гадостей. Наверное, я ужасный человек.

Последние частички злости внутри меня растаяли. Мне стало ужасно жаль девушку, сидящую напротив.

— Или просто запутавшийся, — поправила её я.

— Еще раз, прости меня за то, что я наговорила. Мне было так обидно из-за того, что Вилен использовал меня ради собственной потехи. А когда я увидела в твоих глазах осуждение, я просто… просто сорвалась. Великие силы. Неужели, я и вправду всё это сказала?! Лина, я на самом деле ничего подобного не думаю, я не хотела…

— Я знаю, — перебила я.

На самом деле мне просто хотелось в это верить. По правде говоря, меня давно гложели подозрения, что о моих отношениях с Феликсом ходят неоднозначные слухи. А после завязавшихся отношений с Айваном, неудивительно, что подобные домыслы возникли в голове Милы. Ирония в том, что в каждой её фразе была толика правды. Еще два месяца назад я была влюблена в Никиту, затем флиртовала с Сашей, чтобы тот согласился репетировать со мной вместо Кристофера. Феликс поцеловал меня на дне рождении Инги, а потом в мою жизнь с ноги вошёл Айван, и поселился здесь, как мне хотелось верить, навсегда.

— Как мне всё исправить? — тихо спросила Мила. — В силах ли я вообще еще что-то изменить? Или Рубикон уже пройден?

Я мысленно прикинула, есть ли действительно хоть какой-то шанс вернуть то, что Мила умудрилась разрушить за эти недели. И в конце концов решила, что именно руины служат отличной почвой для постройки новой жизни. Заново присев на край кровати, я заглянула девушке в глаза.

— Надеюсь, сегодня ты свободна, нам нужно очень много наверстать.

Глава 25

Неожиданно для себя я оказалась вдоль кромки леса. Я не приходила сюда несколько недель, с тех пор, как мы с Айваном начали репетировать вместе. Но сейчас, после долгого разговора с Милой, мне хотелось убраться подальше от чужих глаз. Чтобы ни взгляд, ни голос, ни силуэт не отвлекали от голоса в собственной голове.

Стремительно вечерело. Присев на край пня, я плотнее засунула руки в карманы и всмотрелась в подёрнутый дымкой тумана горизонт. Солнце пробивалось сквозь густые серые облака, освещая пожухлую траву вдалеке. Где-то там, за километрами пропитанной дождём почвы, раскинулся мой родной Солярис. Город не детства, но юности, мой дом, по которому я иногда так скучала.

Порой, мне хотелось вернуть в прошлое, к тому времени, когда я жила в Солярисе. В свою уютную комнату с голубыми стенами, в квартире, которую мы делили с папой. В ресторан, где я знала каждый сантиметр и могла перемещаться с закрытыми глазами. В школу, где я жила жизнь, которую контролировала, а не ту, которая стремилась всё чаще уложить меня на лопатки. Именно так. Я скучала по двум вещам: папе и контролю. И то, и другое остались в Солярисе.

Так мне казалось. До разговора с Милой. Моя лучшая подруга, моя наречённая сестра… Мы столько всего пережили вместе, но не успели моргнуть, как отдалились и превратились в чужаков. Что, если бы мы не очнулись? Если бы Мила не очнулась? Неужели, мы бы отдалились друг от друга навсегда? Я бы продолжила жить так, словно ничего не происходит? Быть эгоисткой, сконцентрированной лишь на себе? Манипулятором, как она меня назвала?

Я покачала головой, словно кто-то мог увидеть меня со стороны и услышать заданный самой себе вопрос. Равен оказался паутиной, пленившей меня. В которой я потеряла ориентиры, ведомая чувствами, а не здравым смыслом и логикой.

Вглядываясь в пейзаж, вдыхая запахи земли и ощущая холод тумана на коже, я неожиданно для себя осознала, что я не хочу возвращаться к прошлому. Да, в Солярисе всё было гораздо проще. Но и я была тогда другой. Более невинной и наивной, большой мечтательницей. Равен лихо опустил меня с небес на землю. Но в то же время подарил много прекрасного. Я нашла чудесных наставников, встретила множество единомышленников и… Айвана. Великие силы, мы были знакомы несколько недель, но будто бы вечность. Как? Как я вообще жила раньше, до встречи с ним? Воображение не может дать ответ, потому что… я ведь будто бы и не жила. И никакая ностальгия не превысит моей любви к нему.

Но разговор с Милой помог мне понять важное — я запуталась. Очень сильно запуталась. Потеряла свою суть, свой стержень. И мне хотелось это исправить. Взять щётку, мыло и наконец прибраться в своей жизни. Начать с малого — вернуть нашу дружбу с Милой в прежнее русло, то самое, где я могла полностью доверять подруге. Затем начистоту поговорить с Ниной, выяснить наконец правду. А еще с Кристофером.

Пора бы уже отпустить всю ту злость и обиду, которая накопилась во мне из-за той злополучной драки в клубе, из-за того, что Криса отправили на классы Павлова, а меня позорно унижали на уроках Хелены Дамески. Ведь несмотря на помощь Айвана и то, что мы вместе участвовали в пробах на Зимний спектакль, именно Кристофер остаётся моим партнёром в па-де-де. А мне хотелось, чтобы между нами оставались хорошие отношения.