Поначалу все говорили о делах театра, после о новостях мира искусства, гастролях, постановках, я и не заметила, как речь зашла о Зимнем спектакле.

— Так значит, теперь задействовано и местное телевидение? — с любопытством поинтересовался Иссави Кава.

— Я делаю всё возможное, чтобы материалы были опубликованы на международных площадках, — самодовольно заявила Наталья Каспар.

Я задержала дыхание, боясь даже представить подобный масштаб. Конечно, в наши дни телевидение сдало свои позиции интернету. И всё же даже для молодой девушки вроде меня, попасть на голубой экран сродни огромному достижению. Это невероятная честь!

Судя по тому, как Иссави взглянул на сына, он разделял мои чувства.

— И ты, Айван, будешь танцевать?

Айван пожал плечами.

— Это пока под вопросом, мы прошли лишь часть кастинга. Окончательный список ещё не утверждён. — Уверена, у вас всё получится, — весело поддержала Зоя.

Я ласково ей улыбнулась. За последний час стало ясно, что она недолюбливала Люсинду Райсек. Хотя и была похожа на неё, как давно потерянная сестра. К счастью, Рей этой неприязни не разделил. Он до сих пор отвлекал Люс всякой болтовнёй, так что та, наверное, даже не услышала замечание Зои.

— С такими генами иначе быть не может, — поддакнула одна из пожилых женщин, сидящая возле Фаддея Корнелиевича. Кажется, я видела её в каком-то старом фильме…

Другие гости за столом закивали в знак поддержки.

Ну хотя бы тему связей никто открыто не смел поднять. Я боялась, чем мог обернуться ужин, случись подобное.

— А ты, Лина, — внезапно заговорила Ирина Каспар — тоже из танцевальной династии?

Её пальцы крепко сжимали стакан с водой, лишь этим выдавая напряжение.

Гости, явно заинтересованные новым объектом сплетен в моём лице, притихли. Я слегка поёрзала.

— Вовсе нет. У моего папы свой ресторан итальянской кухни. Он не танцует.

— Интересно, — протянула Ирина.

— Милая, вы, наверное, имели в виду, рестораны? Как они называются? — вновь вклинилась в разговор актриса.

Я медленно сглотнула и, стараясь отвечать твёрдо, посмотрела незнакомке прямо в глаза.

— Вовсе нет, ресторан один. Он называется «Delizioso».

Послышались шепотки. Я воткнула вилку в кусочек утки, надеясь, что дальнейших вопросов не последует. Поддерживать Айвана — это одно, а самолично отбиваться от стаи гиен — совсем другое. Вот значит как Айван себя чувствует? Словно лягушка на столе хирурга.

— Но как же он тогда оплачивает вашу учёбу?

От такой прямолинейности я оторопела.

— Она выиграла конкурс, — вмешался Айван, накрывая мою ладонь своей. Этот маленький жест также не остался без внимания. — У неё стипендия, как у победительницы.

Его взгляд выражал невероятную гордость, от которой у меня защемило сердце. В ответ я посмотрела на Айвана глазами полными любви и благодарности.

— Весьма достойно, — подхватил Фаддей Корнелиевич.

Но Ирину это не удовлетворило.

— А ваша мать?

Вопрос, который с грохотом опустил меня с небес на землю.

Я медленно моргнула. Наверное, к этому всё рано или поздно пришло бы. Это был абсолютно логичный вопрос. Откуда Ирине знать, насколько тема родителей болезненна для меня? Я и сама этого не подозревала, пока Академия не вернула мне давно забытые воспоминания о маме. И сожаления. Огромное количество сожалений.

Собственный голос показался мне чужим.

— Она танцевала. И была весьма талантлива.

На этот раз интерес загорелся и на лице Айвана. Еще бы, мы ведь никогда не говорили о моей маме. Это странно, учитывая, что с папой он уже познакомился. Подумать не могла, что всё произойдёт так.

— А сейчас она не танцует? — с интересом поинтересовался Фаддей Корнелиевич.

— Да, почему ты сказала «была»? — поддержала Ирина.

И тут мой взгляд упал на Наталью Каспар. Женщина смотрела на меня с сочувствием. Ну разумеется. Она единственная из всех знала. Она видела моё личное дело при поступлении, видела прочерки в графе о матери.

— Ей не стало, когда я была маленькой девочкой.

Я старалась вложить в ответ всю силу, на которую еще была способна, но на деле он прозвучал не громче шепота. И всё равно его услышали. Температура вокруг будто бы упала. Даже дедушке Айвана стало слегка неуютно, не говоря уже о самом Айване, который смотрел на меня во все глаза.

Одними губами он произнёс:

— Почему?

В этом слове было всё. И я хотела ответить ему. Очень хотела! Но не могла. Не здесь.

— Так значит, вы решили стать танцовщицей, чтобы исполнить её мечту?

Ни извинений, ни соболезнований, лишь честное любопытство.

— Ирина! — на этот раз Иссави осадил жену жестко. Но это не сработало.

— Удивительно, что мой отец тебя так ласково принял, — проигнорировав супруга, продолжила она. — Обычно у Фаддея Каспара пунктик на чистоте рода, — она с ненавистью взглянула на него. — Честно говоря, я ожидала увидеть Айвана в паре с кем-то вроде Люсинды, — теперь Ирина многозначительно посмотрела на младшую Райсек — О да, дорогая, я хорошо тебя помню. Как и твоего отца, — она стрельнула взглядом чуть дальше и вновь вернулась ко мне. — Но ты, Лина, кажешься обычной девочкой. Непримечательной. Хоть и, несомненно, очень красивой.

Я не могла пошевелиться, а Ирина продолжала.

— Такая милая, сентиментальная, хрупкая. С любовью и гордостью говоришь про отца и мать. Это очень похвально, правда. Но не для этого мира. Не для этих акул, — она презрительно обвела взглядом стол.

Казалось, её силой заставили явиться на этот званный вечер, играть в вежливость, но её терпение имело границы, и из-за меня они рухнули. Я не могла понять чем это заслужила. Ирина впилась в меня взглядом, стараясь вложить наибольший вес в свои следующие слова.

— Просто хочу предупредить: будь осторожнее с Каспарами, они используют и переломят тебя, и даже не моргнут.

— Хватит!

Айван произнёс это спокойным, но ледяным тоном. У меня потемнело в глазах. Не просто предостережение — угроза. В подтверждение своих намерений, он поднялся на ноги. Стул со скрипом отъехал назад.

— Ты сказала более чем достаточно, мама. Думаю дальше тебе стоит помолчать.

Фаддей Корнелиевич лишь тяжело вздохнул.

— Айван, мой мальчик, сядь на место — он перешёл на громкий шепот — люди же смотрят.

На что Айван лишь усмехнулся.

— Мне наплевать, — отчеканил он и вновь взглянул на Ирину — Я пришёл, чтобы дать тебе, вам обоим, шанс. Шанс узнать меня, шанс снова стать семьёй. Но очевидно, тебе это совсем не нужно.

На лице Ирины не дрогнул ни один мускул, а вот Иссави заметно побледнел.

— Сын…

— Прости папа, но я не намерен терпеть оскорбления ни в адрес своей семьи, ни в адрес своей девушки. Мы уходим.

Обхватив крепкими пальцами моё запястье, Айван заставил меня подняться. Впрочем, я бы сделала это с удовольствием и без его помощи. Мне хотелось убраться подальше как можно скорее и стереть с кожи все эти взгляды и сплетни.

— Айван, не глупи! — предпринял еще одну попытку Фаддей Каспар.

Мы уже стояли за стульями, когда Айван внезапно остановился и обернулся на мать.

— Он принял её, — он многозначительно показал на деда — за то, что она всего добилась в этой жизни сама. Её чистота, трудолюбие и любовь сделали её талантливой, а не родственные связи, репутация и деньги. Она лучше чем мы все.

На этих словах, он отвернул меня от стола и повёл в сторону гардеробной. Никто не смел перечить или останавливать нас.

А мне просто хотелось закричать от переполнявших меня чувств. Благодарности и протеста, разочарования и любви, одиночества и поддержки. Последние слова Айвана казались самыми ласковыми и искренними, но я почему-то сама не могла в них поверить. Так долго во мне жило слово “недостаточно”.

Накинув на мои плечи пальто, Айван быстрым шагом вывел меня во двор. Лишь добравшись до машины, он дал волю своему гневу. Кулаки с грохотом обрушились на крышу автомобиля.