Просвистела очередная очередь из стрел, добившая наконец слайма-стрелка. Одинокая стрела вонзилась в коричневого и укоротила его полоску жизни до 78 очков.

У Гильта получилось ухватиться за слизистую тварь-констриктора, и он попытался сдёрнуть её с товарища. Раздался треск, от перчаток дварфа повалил дым, а его здоровье просело на 9 очков. Тварь по-прежнему держалась на воине, но усилия Гильта явно не пропали даром: там, где он тянул, появился зазор, выглядело это так, будто он пытается снять с воина гигантскую эластичную упаковку.

Слаймы показались мне довольно нерасторопными, поэтому я решился ударить три раза и выбрал своей целью наиболее раненого из них — зелёного. Все три тычка оказались удачными: 15, 12 и 13, итого 40. Этого хватило, чтобы склизкий комок растёкся по полу и зашипел, испаряясь. Я обратил внимание, что на моём посохе не осталось и следа слизи, несмотря на характерные чавкающие звуки при каждом ударе.

В этот раз большинство стрел пролетело мимо, лишь одна вонзилась в коричневого, и землистое тело слайма окутали чёрные сполохи: −23 ОЗ. Гильт продолжал стягивать монстра, его перчатки растворились, и теперь дым шёл от его рук, покрытых сочащейся из слайма жижей. Оставшийся зелёный ком ударил беззащитного дварфа, а его напарник продолжал кромсать мечом своего коричневого противника, нанеся ему ещё 31 очко урона. Землистый монстр был при смерти, 34/139 — указывала его почти пустая полоска жизни, и я решил его добить очередными тремя ударами посоха. Первый удар нанёс 10 очков урона, обратный взмах просвистел мимо, а последний — 15. Не успел я подосадовать на неудачу, как одинокая стрела вонзилась в землистый ком, и он начал рассыпаться, издавая странное бульканье.

Остальные три стрелы успешно попали в продолжающего пинать беззащитного дварфа слайма и практически покончили с ним: на его пустой шкале значилось лишь 4/78. Гильт наконец-то сорвал монстра с дварфа и отбросил аморфный сгусток в сторону. Воин, от головы которого шёл едкий дым, невнятно прокричал что-то, — мне показалось, больше для того, чтобы набрать воздуха в грудь, нежели от ярости или боли, — и одним коротким выпадом добил зелёный студень.

Отброшенная в сторону слизь как-то отскочила от пола и стала всплывать в воздухе, принимая форму медузы с бахромой внизу. Её тело, действительно похожее на зонтик, было совсем прозрачным и едва различалось в темноте. Я недолго думая огрел этот летучий пакет два раза; вернее, попытался это сделать, ибо монстр непостижимым образом уворачивался от моих ударов, будто огибая посох в самый последний момент.

— Нельзя дать ей взлететь, — дошла до меня мысль Гильта, — эта тварь опять на кого-нибудь набросится.

Дварф тоже взмахнул два раза молотом, и его удары, как и мои, тоже прошли мимо, словно он бил по тени.

С нашей стороны, кроме зонтичной слизи, больше врагов не оставалось, поэтому воины бросились помогать капитану. Дварф, с более чем на треть опустевшей полоской жизни, вытащил на ходу с пояса пузырёк с зельем, плеснул его содержимое на своё обожжённое лицо, допил оставшееся и убрал склянку на место. Его товарищ лишь бросил нам: «Разберитесь с ним», указывая на поднимающуюся в воздух медузу, и тоже поспешил на подмогу соратникам. Возможно, мне это только показалось, но я бы мог поклясться, что спереди броня обоих воинов была покрыта инеем.

Ванорз перевёл стрельбу налево — видимо, там сейчас было жарко: в мешанине боя разглядеть что-либо было сложно, а копаться в системном окне было некогда. Хамель выпустила в прозрачный зонтик одну стрелу, и её постигла та же участь, что и наши атаки: слизистое тело будто обтекало все наносимые ему удары.

«А как насчёт магии?» — подумал я, достал гримуар и выпустил два магических снаряда. Насколько я помнил, эти самонаводящиеся шарики энергии всегда попадали в цель.

Серебристые снаряды оставили за собой тающий во тьме след и действительно ударили медленно взлетающую слизь. Правда, урон оказался мизерным: 5 и 3; на почти полной шкале жизни монстра светилось 54/74.

Лихорадочно перебирая в уме доступные мне заклинания, я никак не мог сообразить, что бы мне использовать помощнее, в голове всплывали заученные описания «атака на прикосновение на расстоянии», что, учитывая способности твари, вызывало во мне серьёзные опасения такого же промаха, как и с обычными атаками, ведь бьющую в цель стрелу Хамель монстр избежал.

Так и не придумав ничего лучше, я выпустил ещё два снаряда, а потом ещё два. 38/74 — у слизи оставалась ещё половина шкалы, и она поднялась уже выше вагона. Монстр никак не реагировал на жалящие его шарики и не пытался куда-то лететь или кого-то атаковать. Мне даже показалось, что его бахрома судорожно колышется в усилиях подняться побыстрее и скрыться в тенях у потолка.

Обратив внимание на Гильта, стоящего рядом со мной, я хотел было послать его на подмогу остальным, но тут же принял его мысли:

— От меня там будет мало толка, — дварф явно лучше моего оценил уровень мастерства собратьев, — а вот оставлять тебя одного мне кажется плохой идеей… мало ли что ещё с потолка свалится!

Ещё два снаряда полетели к цели, и у меня остался только один кубик ячеек заклинаний первого уровня. 3 и 5, я казался себе жалким слабаком. Зонтик был уже едва различим во тьме, когда к нему устремились два моих последних снаряда. 3 и 4, 24/74… монстр скрылся из виду. «Ушёл», — донеслась до меня мысль Гильта.

Больше для того, чтобы как-то скрасить чувство досады, я достал из сумы ингредиенты и кастанул фаэрбол, запулив его прямо в потолок над головой, убедившись конечно, что радиус взрыва не достанет до нас. Каково же было моё удивление, когда я прочитал в системном окошке о 24 очках нанесённого урона!

Я ещё не мог поверить в столь невероятную удачу, как с потолка свалилось что-то маленькое и с металлическим звоном покатилось по полу. Я нагнулся и подобрал колечко с камнем, похожим на бриллиант. Никаких окошек с информацией по этому поводу не выскочило, к тому же мне следовало спешить на подмогу остальным, поэтому я просто швырнул колечко в сумку на поясе и повернулся к дварфам.

Когда мы подоспели к четвёрке воинов, они, не без помощи наших стрелков конечно, уже разделались со всеми слаймами: на моих глазах последняя землистая куча рассыпалась, забулькав, как кипяток в котле. В живых оставался только желеобразный пудинг, над которым светилось 50/104. Правда, воинов тоже серьёзно потрепало: их полоски жизни были полупустыми, причём я заметил, как они продолжают понемногу опустошаться. Монстр оказался ядовитым. Помимо того, что он испускал газ и плевался отравленной жижей, он ещё и чудовищно вонял, парализуя и нанося урон — хорошо, что лишь в ограниченном радиусе вокруг себя.

Ещё только приближаясь, я почуял сильнейший смрад, но, к счастью, не успел испытать его губительный эффект на себе. Пока я думал, с какой бы стороны лучше подойти к сражающимся дварфам, чтобы огреть вонючую слизь, от поезда прилетели стрелы, воины дружно взмахнули мечами, а невосприимчивый к ядам Гильт зашёл сзади и, шмякнув по слизи молотом, добил тварь.

Дварфы расступились. Мук превратился в отвратительно булькающую лужу, на поверхности которой то и дело вздувались пузыри, лопаясь и выпуская вонючие испарения. Мы отступили подальше и осмотрелись, больше врагов в пределах видимости не оставалось. Гильт вновь встал рядом, и я сразу же положил ему руку на плечо, чтобы перелить негативную энергию. Дварф поднял обезображенные кислотой ладони, и мы понаблюдали, как язвы на рваной плоти затягиваются мутировавшей некрозной тканью.

Воины тоже не теряли времени даром: все поспешили достать пузырьки с лечебными зельями.

— Откуда здесь столько слаймов? — озвучил мой интерес Гильт. — И столь разных?

— Понятия не имею, — ответил Каунас, когда закончил глотать восстанавливающее ОЗ снадобье. — С таким я ещё не сталкивался.

— Я слышал, у слизи иногда бывает гон, — высказал своё предположение воин, пострадавший в схватке больше других, тот самый, на кого свалилась злополучная медуза. Пока он говорил, я подошёл и стал переливать в него позитивную энергию по мере возможного, хотя, конечно, по сравнению с зельями, моё лечение было ничтожным. — Говорят, когда в местах их обитания случается что-нибудь: ну, пещера там обвалилась, или уровень затопило, магма, газы… тогда они сливаются в один поток и ползут, пока не найдут новую пригодную для обитания местность, где и рассеиваются. А до этого они друг с другом не цапаются и сметают всё на своём пути.