— Ты ему доверяешь?

— Честно говоря, я не знаю, доверяю ли я кому-нибудь в данный момент.

Он взял мою руку с колен и прижал ее к своей груди.

— Мне. Ты доверяешь мне.

— Тебе. — Я прижалась лбом к его лбу. — Я не хочу, чтобы он знал, где я. Я думаю, что причина, по которой мой преследователь все это время получал мой номер, была в Меган. Но что, если это не так? Что, если в этом замешан грязный полицейский?

— Тогда мы скажем Эверли, чтобы она связалась с ним.

— Что насчет электронного письма? Он наверняка захочет его просмотреть.

— Мы можем передать его ей, и она передаст его дальше. И пока она этого хочет, она будет являться посредником.

Я вздохнула.

— Я не хочу, чтобы она была посредником.

Он крепче обнял меня.

— Дело в том, детка, что пока мы не выясним, кто это, мы все будем в трудном положении.

— Я не хотела привносить это и в твою жизнь. Прости.

— Эй. — Он подцепил пальцем мой подбородок и приподнял его, чтобы я посмотрела на него. — Никогда не извиняйся.

— Твоя жизнь была намного проще до того, как я появилась в Каламити.

— Моя жизнь была одинокой до того, как ты появилась в Каламити. Последние несколько недель были для меня лучшим временем за последние годы. А может, и вообще за всю жизнь.

Мое сердце растаяло.

— Для меня тоже.

В его голубых глазах отражался солнечный свет, и они сияли, как драгоценные камни. Но у меня перехватило дыхание не из-за цвета. Мне стало трудно дышать от его привязанности, защищающего комфорта и абсолютной уверенности, что мы во всем разберемся.

— Хорошо, — прошептала я. — Я не уеду.

— Хорошо. — Он поцеловал меня в губы, нежно и сладко. Затем он мгновенно вскочил, поставив меня на ноги. — Позвони Эверли.

Час спустя мой телефон был на кухонном острове, потому что мне надоело, что она орет мне прямо в ухо.

— Это гребаное дерьмо собачье, — огрызнулась Эверли. — Ты ведь знаешь, что это ловушка, верно? Чтобы вернуть тебя сюда? Оставайся на месте.

Дюк усмехнулся, прислонившись к стойке.

— Привет, Дюк, — сказала Эверли.

— Привет, Эверли.

— Не позволяй ей приезжать в Нэшвилл, ладно?

— Я не поеду в Нэшвилл, — сказала я им обоим.

— Хорошо, — сказала Эверли. — И я собираюсь продолжать жить своей жизнью. Петь на балконе. Пить кофе из одной из твоих уродливых кружек.

— Ты не можешь игнорировать это, Эв.

— Черта с два.

— Нам нужно привлечь детектива Маркума, — напомнил ей Дюк.

— Я позвоню ему, как только повешу трубку.

— И в охранную компанию.

— И в охранную компанию, — передразнила она.

Дюк оттолкнулся от прилавка и оперся руками о столешницу.

— Если преследователь внимательно следит за тобой, а я подозреваю, что так оно и есть, усиление охраны и визит к детективу Маркуму, вероятно, дадут ему понять, что вы двое разговариваете.

— Ладно. Но альтернатива — не нанимать охрану и не обращаться в полицию.

— А я и не предлагаю этого. — Он грустно улыбнулся. — Мне не нравится, что вы разговариваете раз в неделю. Он узнает, что вы общаетесь. И если бы я копался в записях телефонных разговоров, пытаясь разыскать тебя, я бы задался вопросом, кто звонит Эверли каждую среду. Сомневаюсь, что он уже нашел способ взломать записи телефонных разговоров, но давайте действовать на опережение, на всякий случай.

— Я купила свой телефон в «Уолмарте» в Омахе, — сказала я. — А номер из Небраски.

— Я знаю, детка. — Он положил руку мне на плечо. — Но он отскакивает от башни в Монтане.

У меня упало сердце.

— Мы не можем разговаривать?

— А что, если нам купить новые телефоны? — предложила Эверли.

— Меня это устраивает, — сказал Дюк. — Через месяц. Люси хотела исчезнуть. Что ж, давайте сделаем так, чтобы это произошло на самом деле, и посмотрим, что из этого выйдет. Я понятия не имею, насколько далеко зашел этот преследователь, но, если он слушает и наблюдает гораздо внимательнее, чем мы предполагаем, я думаю, что несколько недель радиомолчания будет разумным решением. Давайте подключим к делу Маркума и посмотрим, что из этого выйдет. Тогда вы сможете купить новые телефоны с новыми номерами. И единственные, у кого будут эти номера, будут жить в Каламити.

Чертово благоразумие. Как я могла не говорить с Эверли? Мы выросли, разговаривая друг с другом.

— Ну, это отстой, — пробормотала она.

— Согласна.

— Что, если мне нужно будет с ней поговорить? — спросила Эверли. — Что, если будет что-то срочное?

— Сходишь купишь одноразовый телефон и позвонишь мне, — ответил Дюк.

Я опустила глаза в пол. Я не хотел отдаляться от Эверли, но, если это могло положить конец всему этому, я сделаю это.

— Что, если все станет еще хуже? — спросила я Дюка. — Что, если преследователь разозлится и это вызовет новый взрыв? — Что, если мое отсутствие и исчезновение внесут хаос в жизнь Эверли? Это несправедливо.

— Все это несправедливо. Но мне все равно, — сказала она. — Я говорю… продолжай, придурок.

— Эв…

— Я знаю, с чем имею дело, Люси. Я была там, помнишь?

— Но…

— Я не боюсь.

Я видела, как она выпятила подбородок. Расправила плечи. Эверли смело принимала жизнь. Она была мужественной. Она была стойкой и бесстрашной. Когда она не добилась одного из моих удачных результатов в своей карьере, это ее не расстроило. Она просто продолжала петь.

Это было то, о чем я беспокоилась.

Эверли будет так решительно настроена идти вперед, что не заметит, как парень подкрадется к ней сзади и ударит ее дубинкой по голове.

— Пожалуйста, будь осторожна. Не преуменьшай этого.

— Не буду.

— У тебя есть ручка, Эверли? — спросил Дюк. — Я дам тебе свой номер телефона.

— Хорошо, — сказала она и после выпалила: — Скучаю по тебе, Люси.

— Я тоже по тебе скучаю.

— Не волнуйся за меня. Со мной все будет в порядке. Ты просто иди и будь Джейд Морган.

— Спасибо. Я поговорю с тобой… скоро. — Всего лишь через месяц. Звучало как вечность.

— Точно. Это всего лишь месяц. Проще простого, как выжатый лимон.

Я рассмеялась, уже скучая по ее дурацким высказываниям, потому что они вызывали у меня улыбку.

— Пока. — Я повесила трубку и наклонилась вперед. — Это нечестно.

— Да, нечестно. — Он провел рукой по моей спине, и когда я встала, его руки уже ждали меня.

Было достаточно тяжело не разговаривать с ней каждый день после того, как я переехала в Каламити. А теперь так долго не знать, была ли она в опасности? Мой желудок скрутило, и я крепче сжала Дюка, черпая из его, казалось бы, бездонного источника силы.

— Какое ее настоящее имя? — спросил он.

Я откинулась назад.

— Откуда ты знаешь, что ее имя не настоящее?

— Не знал. — Он ухмыльнулся. — Но теперь знаю.

— Попалась на удочку, не так ли? — Я ткнула его под ребра. — Ее имя Эверли. Это не ложь. Но ее фамилия Кристиан. Санчес — девичья фамилия ее матери.

— Хм. — Он покачал головой. — Не припоминаю. Знаю ли я что-нибудь из ее музыки?

— Наверное, нет. Она потрясающая, и у нее красивый голос. Но… — В Нэшвилле были сотни других удивительных женщин с прекрасными голосами, и все они пытались оставить свой след.

Дюк подержал меня еще несколько минут, затем отпустил и открыл коробку с пиццей, которую принес.

— Голодна?

— Нет. — Я закрыла коробку и убрала ее в холодильник на потом, но только сейчас заметила, что уже съедено довольно много кусочков. — Что произошло с Трэвисом?

Он застонал и вкратце рассказал мне о том, что произошло ранее, дав мне столь необходимую возможность сменить тему.

— Он завалил испанский? — спросила я.

Дюк кивнул.

— Да.

— Хм. Я изучала испанский на протяжении всей средней школы и провела три недели в Барселоне летом между младшим и старшим классами. Я могла бы стать его репетитором.

— Я благодарен за предложение. — Он поцеловал меня в лоб. — Больше, чем ты думаешь. Я скажу Мелани. Но…