— Наш принц умеет ходить по канату, так что… — Кормак перебирал губами, пока Мэренн, пряча облегченный вздох, взобралась на присевшего Мэллина.

Хоть и непривычно было прятаться за чужой спиной.

— Удачи, моя королева, — услышала она тихий голос Граньи, и удивилась. Королевой ее подруга еще не называла! — Пусть сбережет тебя любовь твоего мужа, — добавила дочка Ллвида.

— Волны все выше. Пора, — скомандовал Кормак, и Мэллин послушно шагнул на первый камень. Его качнуло, и Мэренн зажмурилась. Потом приоткрыла один глаз.

Каменные волны медленно и равномерно поднимались и опускались. Они состояли не из голышей, как прибрежная отмель Айсэ Горм, а из неровной щебенки. Шуршали и… словно говорили с Мэренн.

— Все тлен и пустота, жизнь полна боли, и только камень знает силу покоя. Иди к нам, волчица… мы примем тебя, только с нами ты будешь счастлива!

Мэренн зажмурилась, помотала головой, но шуршание словно продолжалось в ее голове. Руки налились свинцом и отказывались повиноваться. Зачем, если впереди все равно одна смерть?

— Плохая была идея! Вспомни о Майлгуире, вспомни о детях, — прошептал Мэллин, ухватил ее за кисти и пошел быстрее. — Разговаривать с безднами, равно и играть с ними в гляделки, скажу тебе как единственный выживший чемпион, вредно для здоровья юных волчиц и маленьких волчат. Мэренн, Мэренн!

Мэренн пронзило ужасом оттого, что она чуть было не совершила. Дважды за этот день, второй раз каменное чрево пыталось утащить ее вниз, вглубь. Давящий каменный шепот отступил, ее подхватили знакомые руки Майлгуира, и она расплакалась. Вновь.

— Все хорошо, все уже хорошо! Это все камни, — прижал ее к себе супруг.

— Ты молодчина, — добавил Мэллин, выглядевший совершенно подростком рядом с высоким Майлгуиром. — Дело за остальными.

Мэренн встрепенулась, глянула из-за плеча Майлгуира. Как там Гранья? Наверняка Кормак отправил ее следом. Легкая волчица чуть ли не танцевальными па шла по каменным кругляшам. На самой середине вздрогнула, замерла, словно прислушиваясь к чему-то, склонилась к волнам. Все ниже и ниже!

— Гранья! — рявкнул Майлгуир так, что перекричал шуршание камня. — Быстро сюда!

— Гранья! — позвал, вторя ему, Лагун. — Сюда, мы здесь!

Она подняла голову, глянула непонимающе, тряхнула головой, выпрямилась — и торопливо дошла до ожидающих ее волков.

— Простите, мой король, мне показалось, там тонет мама, — пробормотала Гранья. — И она молит о помощи…

— А мне показалось, там сама смерть, — глухо выговорила Мэренн.

Мэллин с Майлгуиром переглянулись и ничего не сказали. Если они что-то увидели или услышали, то точно ничего не скажут. Лагун простукивал стену, оказавшуюся совсем рядом, и выглядел мрачнее обычного. Узкие косые лучи света падали откуда-то сверху, а проход… Да где же он?

Майлгуир осторожно поставил Мэренн на ноги, но приобнял за плечи.

Следом за Граньей примчался Антэйн, настолько взволнованный, что даже не пытался этого скрыть. Кинулся к ней, но Гранья отбросила его руки:

— Да что? Все хорошо со мной, я беременная, а не больная!

— А, так ты просто поплавать решила? — усмехнулся Антэйн, но улыбка вышла кривой. Гранья отвернулась.

Двое волков из стражи с опаской, но без приключений перебрались на эту сторону реки.

— Кормак решил пойти последним, — произнес Майлгуир и гаркнул третьему: — Лектар! Стоять! Не смотри вниз, не смотри!

Волк из королевской свиты подскользнулся. Веревка натянулась, но не порвалась. Он упал, успел схватиться за камень, обернулся к ним и, кажется, посмотрел Мэренн прямо в глаза. Затем камни с шорохом поднялись, подхватили его, заглушили крик — и уволокли куда-то. Куда — Мэренн страшно было даже подумать.

— Кормак! — крикнул Лагун, вытаскивая конец и сматывая его на локоть. — Веревка оборвалась. Это невозможно, но треклятые камни перегрызли ее!

— Так переберусь! — сложив руки у рта, прокричал Кормак. — Глянь сюда! Позади все уже затоплено щебнем!

Мэренн пригляделась — проем, из которого они вышли, и впрямь был закрыт все тем же шуршащим камнем. Смотреть, как перебирается Кормак по все сильнее шатающимся камням, было выше ее сил, и она уткнулась лицом в грудь Майлгуира, ощутив на затылке его теплую руку. В носу запершило от пыли, хотелось пить и неожиданно — есть. Но они еще не выбрались.

— Волчара, как я рад тебя видеть, — принял Кормака Лагун. — Прыгаешь по камням не хуже ящерицы!

— Кто бы говорил, — проворчал Кормак. — И где выход? Что-то я его не вижу.

Все обернулись к наружной стене. На расстоянии четырех локтей от пола виднелась круглая дверь с прорезями, через которые пробивались солнечные лучи. Именно она светила так ярко, что освещала даже другую сторону реки.

— Она не открывается! — от души выругался Лагун. Он перестал шарить по ней руками и ударил рукоятью меча. — Не открывается даже мне!

— Не открывается нам, откроется Кернунносу, — проговорил Майлгуир, шагнул вперед и вложил вынутый из кармана голыш посередине круглой двери. Что-то щелкнуло и встало на место, дверь повернулась и замерла.

Позади шуршало все сильнее.

— Быстро отсюда, — скомандовал Майлгуир, а очередная волна бросила щебень прямо под ноги волкам.

— Я так понимаю, кому-то нужно закрыть дверь, — исподлобья глянул Антэйн. — Сделаю.

— Вот в чем беда взрослых благородных волков, — обратился к нему Мэллин. — Вы так и жаждете отдать жизнь, даже когда этого не требуется. Мы просто захлопнем ее снаружи. Да, артефакт пропадет, но это лучше, чем бороться с вырвавшимися на свободу живыми камнями.

— Он прав, — уронил Майлгуир. — Быстро, быстро!

— Тебе бы все геройствовать, болван, — сердито отчитывала Антэйна Гранья, подтягиваясь на руках в круглый проем.

— А тебе что за дело? — подтолкнул ее Антэйн.

Следом легко перебрался Майлгуир. Мэллин приподнял Мэренн, и Майлгуир поймал ее, ослепленную солнцем, уже на другой стороне горы. Здесь дверь была вровень с землей.

— Все? — прикрывая глаза ладонью, спросил Майлгуир у Кормака. — Все, кто спасся? — тихо добавил он. Кормак кивнул, и Майлгуир с натугой дернул на себя круглую дверь.

Зашуршало уже нестрашно — и стихло. Дом Камня рушился бесследно, погребая под собой свою безумную принцессу и все загадки этого Дома.

Волки жмурились от яркого света. Свежий ветер прерывал дыхание. Кругом были только кроваво-красные останцы — и ничего более. Ни одного ши.

— Чуть-чуть пройти — и мы будем прямо напротив входа. Уверен, ши там достаточно, — произнес Лагун.

— Мы спасены, — не слишком-то веря, сказала Мэренн.

— А я обещал! Я обещал советнику! — ответил Мэллин. — А тебе, братец, надо теперь остановить войну.

— Думаю, дети Дома Камня замерли прямо на поле боя. Остановить прочие Дома — просто. Но сначала… Я люблю тебя, Мэренн, и это — правда, — тихо произнес Майлгуир. — Прости, что не сказал ранее.

— Но ты лишился магии, — прошептала Мэренн и стерла слезы с лица. — Как же так? Что нам делать теперь?

— Жить. Ценить каждый прожитый день. А магия, что магия? Возможно, наши дети это поправят, — сказал Майлгуир, целуя счастливую Мэренн.

Супруг открылся ей, сказал то, что лежит на сердце — и не потому что от его любви зависела ее жизнь!

— Сказка, просто сказка, как мечталось. Только… — прошептал в сторону Мэллин.

— Да, это еще не все бури, — произнес Майлгуир. — Далеко не все. Это только начало.

«Родится только один», — билось в голове у Мэренн, и она без сил опустилась на каменистую почву Дома Камня. Земля перевернулась местами с ярким голубым небом, а между ними увиделись далекие фигурки, приближавшиеся с каждым мигом. Тело скрутило и вывернуло горькой зеленью, а потом глаза Мэренн наконец закрылись.

Она пришла в себя нескоро.

Мэренн с трудом разлепила веки: она была в палатке, но палатке не волчьей, серебристо-серой, а желто-золотистой. Забавный восьмигранник, выступающий из круга, висел в центре шатра, бросая на волчицу невесть откуда взявшиеся солнечные зайчики. А так все как в палатке у волков, только вместо шкур — вязаные пледы, а лавки и стол из светлого резного дерева.