— Я их не топила. Они сами в бочаг провалились… Ну кроме того которому я голову оторвала… И не ландбоары[3] имперские то были, а разбойники. Или дезертиры. — Набычилась великанша и снова встряхнув пускающего пузыри Дорди коротко сунула ему кулаком под ребра. Тот, который с пузом, в меня болт из арбалета выпустил. А второй дубинкой по затылку ударил. Ну я и отмахнулась. Забыла что у вас южан шеи хлипкие. Вот ему башку и оторвало… Ты что, забыл, барон? А этот жаборотый меня лапал. И драться полез.
— Хороши разбойники… Как ты за ними кинулась так сразу и побежали. Охотники то были… — Чуть слышно пробормотал с явным трудом приняв сидячее положение мужчина и нервно потерев ладони о равно покрытые пятнами грязи, кусками засохшее тины и богатой серебряной вышивкой, штаны, упер руки в колени и прикрыв глаза свесил голову на грудь. — Перепутали тебя с оленем или еще чего, а когда поняли что мы люди перепугались. К тому же он промахнулся…
— Промахнулся потому, как я в него нож кинула. — Прищурив левый глаз проворчала дикарка и тряхнув пастуха еще разок тяжело вздохнула. — Охотники с арбалетами да дубинками по болотам не шастают. И в людей не стреляют. А у второго копье было. Острие тонкое, как иголка. С такими наемники кантонские ходят. И плащи на них были хоть и драные но с родовым знаком[4]. Так обычно солдаты одеваются. Но на разведчиков не похожи — больно уж сапоги новенькие были. Жаль, что утопло все… — В голосе женщины послышалось явное огорчение.
— П-х-х… — Попытался было напомнить о себе Дорди и взбрыкнув слабеющими ногами вяло мазнул женщину пятерней по груди. — Великанша не обратила на это никакого внимания.
— Не помню… — Чеканные, выдающие в юноше чистокровное имперское происхождение, черты лица юноши исказились в горестно-безразличной гримасе. — Бесы, Сив, а почему… Почему я этого не помню?
— Да сомлел, ты тогда почти. — Поджала губы дикарка. — От горячки. Я тебя два дня потом по этому клятому болоту несла. — Плохой ты барон, совсем стал. К лекарю тебя надо. Или богов просить… На мгновение замолчав северянка бросила полный опаски взгляд на дуб и покачала головой. — Только не этого и не здесь. — Добавила она чуть слышно.
— Блю-э-э.. — Гулко булькнул практически потерявший сознание Полбашки и слепо вцепившись обломанными ногтями в стягивающие грудь великанши тряпки потянул их к себе. Раздался треск рвущейся ткани. — Бл-ю-пф-х-х…
— Ну что за гадство! — Скосив глаза на обнажившуюся грудь женщина подхватив правой бинты левой надавила на острый кадык пастушка. — Этот гаденыш мне обмотки порвал, барон. Мне их Ллейдер подарил…
— Сив… — В голосе юноши не было ничего кроме тупого безразличия. — Мне кажется он свое уже получил. Может, ты его все-таки отпустишь? Он ведь наверняка из местных. Спросим дорогу…
Подбородок великанши упрямо выдвинулся вперед.
— Он меня лапал. — Повторила она, уже почти нормальным тоном и слегка ослабив хватку с презрением посмотрела на закатившего глаза чуть слышно хрипящего Дорди. — И сейчас… вон что делает..
— Вот просто так взял и начал лапать? — Опухшие, покрытые густой сетью лопнувших капилляров глаза названного бароном юноши, сосредоточились на вяло дрыгающемся в руках северянки подростке. — Ни с того ни с сего?
— Ага. — Отпустив шею почти переставшего подавать признаки жизни Полбашки великанша брезгливо вытерла руки о обрывки прикрывающего бедра пледа и принялась поправлять сползшие обмотки. — Сначала все глядел, слюни пускал, а потом за сиськи меня схватил.
— Ну… — С видимым трудом подавивший невольную улыбку юноша ненадолго задумался и пригладив изрядно засаленные волосы чуть заметно покачал головой. — Он серв, простой человек. — Пробормотал он чуть слышно. — Летом крестьянские мальчишки часто ночами в лес ходят, с девицами развлекаться. А тут ты. В таком виде. Может, будь на тебе немного больше одежды…
— У меня был плед. Пока я их тебе на повязки не перевела. — С раздражением перебила мужчину дикарка и направив обвиняющий перст на юношу обиженно засопела. — Но ты прав, барон. Вот паскудство… Меня теперь в таком виде даже в городские ворота не пустят. Да и вообще к южанским одалям теперь опасно теперь идти. Если за лесную примут — могут и стрелой угостить.
— Я… — Юноша помассировал покрытые мелкими, ярко выделяющимися на фоне мертвенно бледной кожи пятнами горячечного румянца щеки и зябко обхватил себя за плечи. — Я знаю, Сив. И благодарен тебе за помощь. И я обещаю, что при первой же возможности мы купим целый тебе десяток рубах. Просто я хотел сказать, что ты достаточно… — Было видно что каждое следующее слово дается молодому человеку тяжелее предыдущего, — Ты… э-э-э… очень привлекательная женщина, достаточно привлекательная чтобы… — Юноша на мгновение смешался. — Я просто хочу сказать, что этот мальчик… Сив, ну он же ребенок почти… К тому же он наверняка полоумный, сама ведь видишь у него что-то с головой не так. Создатель запрещает обижать полоумных…
— Правда?… — Женщина удивленно моргнула и покосившись на утирающего со лба пот барона снова повернулась к бессильно распластавшемуся на земле Дорди. — Я… Ты правда считаешь, что красивая, барон?
Юноша испустил тяжелый вздох.
— Да. Сив. Ты очень красивая. Если тебя отмыть и нарядить в платье, ты без сомнений затмишь любую благородную даму Ислева.
Лицо женщины на мгновение напряглось.
— Мне это не нравится. И я не люблю юбки, и платья. В юбках ноги путаются, ни прыгнуть, ни залезть никуда, и еще они за кусты цепляют… — Не договорив великанша поджала губы и нахмурилась. — А-а-а. Я поняла. Смешная шутка, барон. Очень смешная. Почти как у Ллейдера.
— Слезь с его. Хоть дорогу спросим. Мы ведь заблудились…
— Мы не заблудились. — Ворчливо буркнула себе под нос дикарка и тяжело вздохнув нерешительно подергала себя за ухо — Просто кое-кто так сильно испугался погони, что нам пришлось уйти с большака. А потом ты занедужил. Если бы не бесов туман… Этот жаборотый, точно пастух — вон его посох лежит[5]. Значит рядом деревня. Спросим как называется — поймем в какой стороне Ислев. А даже если и не найдем, стоит держаться полудня и рано или поздно все равно выйдем к Валу. Думаю мы запад слишком сильно забрали… Пара тройка дней…
— Или на восток… — Несмотря на то что, тело барона сотрясала крупная дрожь голос у него был совершенно спокойный и ровный… — Только, боюсь я не выдержу еще пару дней, Сив. Мне нужен лекарь. Или хотя бы цирюльник — дурную кровь выпустить. Ожоги воспалились. У меня лихорадка. Ты это знаешь. И я тоже. Мне срочно нужен лекарь и крыша над головой. Несколько дней в тепле. Горячая еда и питье. Может быть настоящая кровать. Как думаешь, местные сильно нам обрадуются, узнав, что избила этого мальчишку до полусмерти?
— Ну… — Великанша испустила тяжелый вздох. — Духи говорит, что ты прав… Но можно я ему хотя бы еще пару раз по ушам дам?
— Сив. Ты сама знаешь, что не надо его бить. — Тяжело вздохнув юноша отвернулся и принялся безразлично глядеть на кроны окружающих поляну деревьев.
— Ладно, барон. Хорошо. — Немного помедлив вздохнула северянка и уперев руки в колени склонилась над Дорди. — Повезло тебе, жаборотый.
— Б-лю-э-э… — Неожиданно рот Полбашки широко раскрылся, тело выгнулось дугой, а ноги задрожали словно в приступе падучей.
— Что, за… Глаза женщины удивленно расширились. Лицо скривилось от отвращения. С невероятной быстротой соскочив с продолжающего сотрясаться в конвульсиях тела подростка, северянка закрутившись словно пес в погоне за собственным хвостом принялась разглядывать прикрывающий бедра обрывок ткани. — Он, он… Фу… Вот дерьмо… Ну и вонь…
— Ты его душила. Еще великий медик Авсен описывал, что когда телу не хватает воздуха члены расслабляться и жертва может обмочиться… — Слабым голосом заметил юноша, и откинувшись на траву принялся бездумно смотреть в небо.
— Пакость какая. — Брезгливо скривившись дикарка поспешно нагнувшись выдрала пук травы и принялась ожесточенно вытирать им бедра. Щеки великанши заметно порозовели. — Он… Не обмочился… Он… У него… У него… Неважно….
