— Ясно… Ясно… Припугнули, значит… А когда утихомиривали ее, колдовства не заметили? Может на непонятном языке говорила, или пальцы как-то по хитрому складывала?
— Н-нет… Не заметил я такого, отец Аврелий. Только плевалась, пиналась, да ругалась почище Фанажских моряков. А потом, когда очнулась, замолчала, только глазищами на нас зыркала. Даже когда секли ее не кричала. Может, мне остальных братьев спросить?
— Не стоит. Молчала, значит… Понятно, понятно…. Когда мы здесь закончим, скажешь братьям Агафнию, Галилу, Инсолению, и Гансу, что я назначил для них епитимью. Дважды по сорок ударов кнутом. Каждому. Сколько выдержат до потери сознания. Раны присыпать крупной солью, а потом, как очнуться остальные удары отсчитать. После экзекуции всем идти в северный неф часовни и лежать там крестом, от Laudes[17] до Completorium[18]…. Седмицу…. Понял?
— Э-э-э… Д-да… отец Аврелий… Только…
— Не беспокойся. Я сам с отцом настоятелем поговорю.
— Да, отец Аврелий.
— Я вижу у тебя есть вопросы брат Брутус… Что же… Постараюсь прояснить. Эту деву привезли сюда для церковного суда. Братья об этом знали. Также они знали, что до окончания следствия, они не имеют права с ней разговаривать, осматривать и тем более… пугать. Любое вмешательство необученного человека может помешать правосудию… А где ее одежда?
— Ну это… Выкинули… Порвалась она… Да и смердела сильно… Да и одежды там… Одеяло одно шерстяное да тряпки которыми она грудь перематывала. Срамота одна.
— Понятно… А на наличие колдовских знаков перед тем как выбросить проверяли?
— Эм-м-м… Простите отец Аврелий, не уследил.
— Создатель простит. Ну-ка поверни ее. Ага. Ну и как мне на ней теперь знаки Падшего и признаки гнили искать — тут ведь живого места нет…
— Эм-м…
— Понятно… Ну что же… Давай-ка работой займемся… Чернила и пергамент взял, хоть?
— Конечно, отец Аврелий.
— Ну тогда начнем… Как твое имя?.. Эй, я тебя спрашиваю, как твое имя? Ты меня понимаешь? Говоришь по нашему хоть?
— Да понимает она все, отец Аврелий. В бумагах все записано. Э-э-э… вот. Она почти год в резервах легиона ходила. С разведчиками. Значит язык знает. Просто запирается. Не хочет разговаривать. Как подвесили да тряпки сорвали так и замолчала. Глазами, вон только зыркает, да брыкается. А до этого ругалась так — хоть топор вешай. А зовут ее Сив Энгинсдоттир, если зольденбухам[19], верить конечно…
— Энгинсдоттир … Ничья дочь значит… Интересно, интересно… Ладно, брат Брутус, начинай записывать. Готов?
— Сейчас, перо только очиню, отец Аврелий. Вот… готово.
— Хорошо, пиши — такого-то числа сего года в монастырь Контрберрийской земли Монблау доставлена дева нордлингского рода, Сив Энгинсдоттир, подозреваемая в сношениях с Падшим и черном ведовстве и далее… Возраст допрашиваемой… на вид от восемнадцати до двадцати пяти лет. Рост… чрезвычайно высокий. Не менее восьми футов. Члены тела очень развитые, здоровые все в наличии. Телосложение избыточно крепкое, жилистое. Лицо без уродств и увечий, приятственное, с ярко выраженными чертами свойственными северным народам имеющим примесь крови Пришедших. Вот ты никогда не задумывался, Брутус? Почему эти варвары горцы, те которые из так называемых «чистокровных» такие здоровые? В горах ведь есть нечего…
— Я как-то не думал об этом отец Аврелий… Извините.
— Ладно. Пиши дальше. Волосы цвета пшеничного. Кожа бледная. При осмотре… Ах, ты су…щее расстройство.
— Говорил, же отец Аврелий, брыкается она…
— Да и Создатель с ней… Кожа чистая, здоровая без следов язв и наростов, родимых пятен. Нанесенных на тело иглой, альбо краской колдовских знаков не обнаружено. В волосах… Погоди, дай-ка мне табурет… — Эх… Колено мое… Да не дергайся ты… Ага… В волосах… Как я и ожидал — грязь и вши…
— Э-э-э… Что, отец Аврелий?
— Пиши… На голове, среди волос, бесовских знаков тоже не обнаружено.
— Отец Аврелий, так не видно же, вон какие волосища, может ее лучше обрить?
— Я бы предпочел, чтобы ее помыли хорошенько… И раны зашили… Пиши дальше. Глаза ярко-голубые, зрачки нормальные, человеческие, зубы… Она ведь наверняка кусается, да?
— Эм-м…
— Понятно… Ты меня понимаешь, дитя? Знаю, что понимаешь. Так вот, Создателем клянусь, мне твоя девичья честь ни к чему. Не бойся. Я тебе не враг и не хочу причинять тебе боль больше необходимого. Но если ты будешь брыкаться и кусаться, мне придется использовать другие методы. Неприятные методы. Так что открой рот и дай мне осмотреть твои зубы… Ну, чего молчишь?… Ладно, твоя воля… Брутус, дай-ка мне щипцы… Да не те… Мы же ей не кожу рвать хотим, а только губу оттянуть… Да, да, вот эти, не заточенные… Вон, второй табурет возьми. Да брось ты свои бумажки, голову ей держи, голову… Ага… Все, отпускай… Пиши, резцы человеческие нормальные, без следов гнилой порчи. Маляры не выражены… Странно. Такие как она, передние зубы обычно уже годам к пятнадцати теряют. Эх… Помню я как свои потерял… В сулджуке это было. Во время двенадцатого священного похода… Арбалетный болт под нижнее забрало влетел. Пол дюжины зубов как не бывало. И челюсть на бок. Но милостью Создателя жив остался…
— Как скажете, отец Аврелий.
— Ладно, задумался я что-то… Так… Пиши, брат Брутус — зубы подозреваемой признаков колдовского изменения и подпиливания характерного для поклонников вредоносных культов не имеют.
— А брату Галилу то вон…
— Молод ты еще, брат Брутус. Молод и не опытен. Нос или палец человеку откусить — острых зубов не надо. Ну что, Сив Энгинсдоттир? Не хочешь сказать куда кусок брата Галиила дела?.. Молчишь?.. Ну молчи, молчи. Пиши дальше — Грудь естественной формы, вельми больших размеров, сосцов нормальное количество. Да не брыкайся, ты… Так, при надавливании молока и крови не источает. Женские органы… Да что же ты дева так крутишься… — Естественной формы, признаков рождения детей не несут. Ах тыж бл…благая заступница наша Дева-Мученица… Прямо по носу, а… Ох… Крови нет?
— Нет брат, Аврелий… Только распух чуть-чуть.
— Значит не сломала… Ну хорошо… Пиши — зубов, али шипов, в органах срамных при осмотре не обнаружено.
— Э-м-м…
— Хватит бледнеть и краснеть, будто ты благородная девица попавшая в бордель. Оно так, брат Брутус, если хочешь стать дознавателем, и не в такие места заглядывать да лезть придется… А ну-ка напомни мне третий параграф шестнадцатой главы «Praedo malum[20]».
— Эм-м-м… «Всякое соприкосновение с мерзостью иной стороны меняет не только душу но и тело малефика. Неестественно низкий и высокий рост, горбатость, чрезмерная уродливость или не свойственная натуральной природе красота, наличие множества тяжелых болезней или совершенное здоровье, неестественная стойкость к боли, альбо напротив болезненные наросты, язвы, шипы, лишние члены и органы, зачастую являются косвенными признаками соприкосновения подозреваемого с дыханием иного мира и указывают на необходимость более тщательной проверки. Но существуют и прямые доказательства сопричастности к Павшему. Звериные зубы, птичьи, змеиные, альбо светящиеся во мраке как у кота глаза, начинающие расти рога, сросшиеся на ногах пальцы, покрытая шерстью или чешуей кожа, зубы в потаенных местах, явно указывают на неопытного в призыве темных сил малефикара. Но, всегда стоит учитывать, что отсутствие данных признаков сношения с врагом не является доказательством невиновности подозреваемого, Губительные силы коварны и каждый знающий обязан проявлять неизбывную бдительность в своем стремлении добиться истинны…»
— Достаточно, брат Брутус. Вполне достаточно. И похвально. Почти без ошибок, а по смыслу все верно. Вижу, ты уже довольно хорошо продвинулся в изучении теории. Ладно, пиши дальше — Хвоста нет. Ноги нормальной формы, вельми мускулисты и толсты, без копыт и сросшихся пальцев. Пальцы рук без когтей. На голове следов рогов не отмечается… Записал?
— Записал, отец Аврелий.
— Хорошо. Тогда начнем испытания. Святая вода где?
— Дак, вон в кувшине.
