— Но ведь у Сынов Аматесу была в запасе непобедимая армия, — напомнила я.

— Нет! — Кибелл, смеясь, покачал головой. — Я же объяснил тебе их политику. Очень постепенное и мягкое вживание. Они не собирались ни разрушать этот мир, ни резко менять его. Они уважали переселенцев с Алкора и право алкорцев самих устраивать свою жизнь.

— Но если те уверенно ползли на кладбище?..

— Что такое кладбище? Ах, да, место где закапывают покойников. Странный обычай. Что может вырасти из таких семян? Да и зачем засорять таким образом плодородную почву? Впрочем, им там виднее. Хотя, ты права. Именно туда они и ползли, таща за собой и Сыновей Аматесу, которые стали частью народа Дикта. Через триста лет внешние и внутренние войны довели планету до такого состояния, что дальше некуда. Нищета, голод, повальные грабежи, хорошо хоть эпидемиям взяться было неоткуда. К тому же тогдашний потомок старшего короля Борела окончательно съехал с катушек, как говорит Тахо. Допился до того, что, несмотря на наличие пяти законных жен, не мог заиметь наследника. Представляешь короля? — Кибелл с отвращением передёрнул плечами. — Вот тогда-то Сыновья и решили вмешаться, но, не захватив власть в стране, а дав ей умного и здорового правителя. Они обратились к одной из жён этого коронованного пьяницы и сказали, что если она принесёт дары их божеству и проведёт в молениях три дня в их святилище, ей будет дарован сын. Разговор о дарах, конечно, был для отвода глаз. Главное, чтоб она приехала в святилище. Она, естественно, согласилась. Приехала, помолилась и уехала, а затем родила крепкого здорового мальчика. Правда с хвостиком и странными ушками, но волхвы нашли разумное объяснение: какое ещё дитя могли даровать женщине их боги? Хвостик и кончики ушей аккуратно купировали, а так малыш был вполне симпатичным. Папаша вскоре упился вусмерть и ребенок стал королём. Королева-мать, уверовавшая в благодать Аматесу, приблизила волхвов и разрешила им воспитывать маленького короля, и он был воспитан, как надо. Он прекратил войны в Дикте, уговорил на мир ради спасения Диктионы своего собрата из Оны, к счастью, тоже очень здравомыслящего человека, вместе с ним подготовил к сопротивлению баларам объединённую армию, разбил захватчиков, построил новую столицу. Ты её видела, до сих пор как новенькая! Легализовал Орден и возложил на него обязанность следить за соблюдением Клятвы королей, повсеместно ввёл культ Аматесу. По-моему, совсем неплохо для одной жизни, верно?

— Да, замечательная была личность.

— К тому же красавец и умница. Женился на девушке, которую подобрал ему Орден, и она родила двух сыновей. Первый, наследник — достойный продолжатель его дела, а второй… — Кибелл с сожалением вздохнул. — Второй — тот самый Сулан — предок Шилы и Эдриола. Именно он вынудил отца провозгласить тот самый принцип, который ты слышала из уст Кирса на совете.

— Кто не с нами, тот против нас?

— Верно. Сулан обладал некими способностями, которыми обладаю сейчас и я, но он использовал их не так, как надо. Он увлёкся древней алкорской магией, которая бытовала тогда в Дикте, и против которой резко выступал Орден. Он знал о самозванстве отца и пытался сыграть на этом. Сплотив вокруг себя недовольных, он выступил против Элаеса и своего брата, был побеждён и сбежал. Скрывался, совершенствовался в древней магии и завещал свои дела и убеждения своим детям. К счастью, Элаесу и его сыну и преемнику Лурду удалось наладить жизнь в Дикте, поэтому отщепенцев было немного. Очень скоро они бежали от преследований Ордена на болота и обосновались там. Из-за необходимости защищать планету от более опасного противника на них махнули рукой, а они плодились, обживались и принимали новых отщепенцев, и со временем банда превратилось в племя, а потом в то, что Эдриол гордо называет народом. Потомки Сулана всегда были их предводителями.

— Но если они тоже потомки Элаеса, то почему у них нет этих признаков? — я коснулась своего уха.

Кибелл усмехнулся.

— Потому что потомки Лурда были у Ордена подопытными кроликами в ещё одном эксперименте. В самом начале было выяснено, что для сохранения положительных качеств, присущих чистокровным Сыновьям Аматесу, роду необходимо постоянное вливание чистой или почти чистой крови. Так как все короли были мужчинами, то им подбирали в жёны девушек, чьи отцы были чистокровными Сыновьями Аматесу, причём клонированными от тщательно подобранных образцов. Ни один мужчина в нашем роду не мог жениться по своему усмотрению, и все они мирились с этим.

— Кроме тебя! — рассмеялась я.

— Я — это особый случай, — снисходительно улыбнулся Кибелл. — Я — венец рода, средоточие его достоинств, лучший из лучших. А если серьёзно, я был упрям, молод и влюблён, — его улыбка стала мечтательной, — я увидел Шилу и забыл обо всём. Она стояла под деревом и смотрела на меня ясными, как звёзды, глазами. Я подъехал к ней, что-то сказал, она ответила… Я посадил её перед собой в седло, привёз в столицу и сказал им всем: вот ваша королева.

— А Совет Храма?

— Они были против, — пожал плечами он. — Но когда я пригрозил взорвать здание Храма, уступили. Они ж знали, что когда на меня найдёт, со мной лучше не спорить, — какое-то время он ехал молча. — Читая ваши исследования по генетике, я как-то наткнулся на интересный вывод, сделанный одним земным учёным. Он писал, что любовь с первого взгляда — это реакция человеческого организма на генетически подходящего партнера. Может, он и прав, ведь, по мнению старейшин, Кирс не имеет отклонений от стандарта наследника, хоть его дедом со стороны матери и не был чистокровный Сын Аматесу. В Шиле удачно сложилась именно та комбинация генов, которая и должна быть у матери будущего короля. Видишь, — он улыбнулся, — мой мальчик не просто хорош собой, умён, ловок и рассудителен, он, наконец, соединил собой две давно враждовавшие ветви королевского рода.

— Замечательный мальчик, — кивнула я. — Таким сыном не просто можно, а именно следует гордиться.

— Что я и делаю.

— А что же стало с потомками младшего Борела? Они никогда не пытались вернуть власть своей семье или не знают о подмене?

— Знают, конечно, но признают разумность той древней комбинации и довольствуются положением ближайших родственников короля. Из их рода довольно часто выбирали будущих королев, для чего они охотно выдавали дочерей за Сыновей Аматесу. Моя мать была родной тёткой Донгора и Реймея. Правда, не знаю, влюбится ли мой парень в одну из трех дочерей первого или двух — второго.

— Реймей и Донгор — твои родственники и потомки древних королей Дикта? — с изумлением воскликнула я, вспомнив братьев, всегда державшихся в тени и одевавшихся более чем неброско.

Кибелл многозначительно поднял бровь.

— И первые лорды королевства наравне с Энгасом. Это Дикт, Бергара, страна, где благо государства ставят превыше своих амбиций и желаний. Они, кроме того, потомственные члены Совета Храма, а Орден умеет воспитывать своих питомцев так, чтоб они были полезны общему делу, а не увлекались собственными идеями. Хотя… — король усмехнулся, — иногда я и сам им удивляюсь. Такие скромняги и трудяги. Но можешь мне поверить, в случае необходимости они вполне могут настоять на своём праве, одолеть противника и повести за собой армию. Просто они очень хорошо знают, что они могут, и не нуждаются в том, чтоб доказывать это себе и другим. Своеобразная разновидность гордости и, признаюсь честно, она меня восхищает.

— Меня тоже, — согласилась я.

— Теперь ты знаешь всё о нашем роде и тебе известны самые главные тайны Ордена, — подытожил Кибелл. — И, похоже, ты не удивлена.

— Я повидала много удивительных вещей… — пробормотала я. — К тому же, мне понравилась эта история. В ней нет ничего, что вызвало бы моё неприятие. Она занятна, умна и поучительна.

— Ах, вот как… — он с усмешкой посмотрел на меня. — Я вижу, ты и впрямь много повидала.

— Видишь ли, король, — задумчиво вздохнула я, — мне пришлось побывать во многих мирах и в большинстве из них царят жестокость, корысть и коварство. Поэтому приятно наткнуться на место, где превыше всего ценят мир и благо для всех.