Он легко приподнялся в стременах, и его конь, изящно пританцовывая, перешёл на легкую рысь, а потом на стремительный галоп.

II

Я не знаю, кой чёрт меня дёрнул поехать с королём. Мне казалось, что я повидала на своём веку всякое, но то, что творилось там, было совершенно непередаваемо. Это был абсолютный хаос и разрушение, в котором все предметы утратили свои очертания, и невозможно было понять по их жалким обломкам, частью какого целого они являлись раньше. Жуткие руины вздымали к небу острые остатки стен, на которых кое-где непонятно как держались поперечные опоры и отдельные фрагменты крыш. Это было похоже на творение сюрреалистической живописи и, казалось, что создать это намеренно просто невозможно. И кругом было то, что Донгор назвал кровавым месивом. Оно покрывало стены, кучи мусора, на этом скользили конские копыта, и от него поднимался невероятный смрад.

Посреди этой жуткой картины всё ещё гордо вздымался огромный королевский дворец, но и он выглядел не так блестяще. Может быть, по оценкам придворного механика эти повреждения устранить было не так сложно, но обрушенные стены, открывавшие постороннему взору внутренние покои, поломанные эстакады, которые частью обвалились, а частью всё ещё удерживались на покосившихся опорах, создавали ощущение всё того же нереального кошмара.

Кое-как нам удалось добраться до дворца и по одной из уцелевших эстакад подняться на третий ярус. Безмолвные слуги приняли поводья коней, и мы вошли внутрь.

Кибелл широким шагом шёл впереди. Он внимательно смотрел по сторонам. Всё выглядело нетронутым и, если б не отвратительная вонь, проникавшая с улицы, то всё было бы прекрасно. Внутреннее убранство дворца совершенно не пострадало. На месте были драгоценные ковры, гобелены и вышивки, как прежде, кругом поблескивало позолоченное литьё, и ярко сверкал хрусталь. Пройдя через анфиладу комнат, Кибелл вышел во внутреннее кольцо дворца и через окно выглянул в сад. Королевские дубы, как прежде, стояли на своих местах, но выглядели они странно. Совсем рядом с зелёными деревьями мрачно торчали обугленные остовы других, а рядом стоял полуразвалившийся чёрный призрак их собрата.

Какое-то время король смотрел на это ужасное соседство, и я видела, как по его скулам ходили желваки.

— Мы очистим здесь всё, — раздался рядом сочувственный голос. — Снова освятим сад, а на месте погибших посадим молодые деревца из священной дубравы.

Кибел обернулся и взглянул на появившегося рядом Хэрлана.

— Что это было? Ты узнал?

Тот вздохнул.

— Пока нет, но у меня появились догадки, мой король. Я только что был в зале Звезды. Там творится то же, что и на улице. Только кровавая полоса по спирали закручивается вверх по стенам против солнца. А купол пробит.

— Значит, магия?

— Я чувствую, что это так. Ты тоже почувствуешь это.

Кибелл внимательно посмотрел на того и кивнул, а потом взглянул на Энгаса, уже присевшего на ближайшую скамью.

— Не ходите за мной. Ждите здесь.

— Это может быть опасно, — нахмурился Реймей.

— Хорошо, ты пойдёшь со мной. Мне интересно будет и твоё мнение. Остальным — ждать! — отрезал он.

Втроём они вышли из небольшой комнаты с уютными светлыми стенами и молочными колоннами. Только теперь я заметила, как изящна была выточенная из янтарного дерева мебель, поставленная здесь.

— Покои Шилы, — слабо улыбнулся Энгас, заметив мой интерес.

Я кивнула, внимательно глядя на его бледное лицо.

— Слушай, когда всё кончится, полетим со мной на Землю, — неожиданно для себя предложила я. — Мой друг — один из лучших практикующих врачей в Объединении. Он настоящий волшебник и быстро поставит тебя на ноги. Я познакомлю тебя со своими сыновьями.

Он улыбнулся.

— Спасибо. Как-нибудь потом. Пока я буду нужен здесь.

— Думаю, мы обошлись бы без тебя какое-то время — проворчал Донгор, задумчиво разглядывая погибшие дубы. — Или думаешь, для Кибелла большое счастье созерцать твою измученную физиономию?

Энгас бросил на него хмурый взгляд и отвернулся.

Король и его спутники возвратились спустя несколько минут. Кибелл был мрачнее прежнего. Реймей на ходу встряхивал кистями своих худых изящных рук.

— Пленные ничего не знают, — говорил на ходу Хэрлан. — Они уверены, что это — наша работа. Они напуганы и деморализованы.

— Это, действительно, магия, — в ответ на взгляд брата кивнул Реймей. — Я попробовал мануальное сканирование и словно сотни ледяных игл вонзились в мои руки. Я чуть не лишился чувств от боли.

— От стен исходит густое чёрное свечение, если тьма может светиться, — добавил Кибелл и, пройдя мимо нас, присел на широкий подоконник. — У меня появилось ощущение абсолютного зла.

— Абсолютного зла не бывает, — возразила я невольно. — Абсолют не стабилен, он тяготеет к переходу в иное качество.

— Во что может перейти зло? — раздражённо взглянув на меня, поинтересовался он.

— Теоретически? Только в добро.

— Мне тоже так твердили в детстве, — проворчал он. — Но пока добром там и не пахнет, — он покосился на Хэрлана. — Мы все сказали, что думаем, только ты не высказал свою высокомудрую догадку, брат.

— Она мне не нравится, — признался монах и прислонился спиной к стене. Я не могу объяснить, откуда она взялась. Это было ощущение ужаса, но очень тонкое и всеобъемлющее, словно моя кровь стонала от страха.

— Чистая кровь Аматесу застонала от страха? — усмехнулся Кибелл. — Разве такое бывает?

— Есть то, что однажды заставило народ Аматесу бежать сломя голову и бросить на произвол судьбы всё, что было нам дорого.

Красивое лицо Хэрлана было очень серьёзным и даже суровым, и Кибелл раздражённо сдвинул брови.

— Выражайся яснее, дружок. Ты говоришь о Зле, изгнавшем нас из нашего мира? Хочешь сказать, что кто-то нашёл отмыкающий свиток и извлёк вещь из планеты, а зло из тела?

— Не хочу, — покачал головой монах. — Но эта мысль стучит в моей голове. Первопричина великих бед настигла нас. Хорузан.

— Только этого не хватало, — пробормотал Энгас.

— Это не всё, — добавил Хэрлан. — Нечто, свершившее всё это, двигалось кругами и, достигнув Храма, исчезло.

— Не вижу логики, — покачал головой король. — Тысячи лет назад наши предки бежали с Аматесу, потому что не могли справиться с Хорузаном. А теперь ему было достаточно соприкоснуться с Храмом, чтоб он исчез?

— Я просто говорю, что видел. В крыше Храма пролом, плиты пола расколоты, а по стенам идут трещины. Но больше никаких разрушений. И есть свидетель, который видел его. Провалившегося внутрь.

— Его? — вздрогнул Кибелл. — Кто-то видел, что это было?

— Один из братьев как раз выглянул из окна дома неподалеку и увидел, — пожал плечами Хэрлан. — Я верю ему, но поверишь ли ты? Он потерял рассудок, и только и делает, что твердит о тонком демоне в мёртвом сиянии. Его волосы были как огонь и уголь, а глаза как глаза Миссаретской змеи.

— Нашёл что вспомнить… — почему-то передёрнул плечами Реймей.

— У него был рот до ушей, наполненный прозрачными зубами, похожими на ледяные иглы. Он танцевал на крышах города танец смерти и, прыгнув на крышу святилища, вдруг как подкошенный упал на одно колено и провалился вниз.

— Тонкий демон? — поморщился Кибелл. — Глаза Миссаретской змеи? Может, парень, действительно… — он постучал пальцем по виску.

— От чего? — вздохнул Хэрлан. — Это был опытный воин, наставник молодых меченосцев из обители Алых дубов.

Кибелл только покачал головой и в смятении коснулся рукой лба

— Ладно, — произнёс он после некоторого молчания. — Всё это странно и тревожно, но точно мы ничего не знаем. Мне, и правда, неуютно здесь. Поедем в посольство!

Никто не стал спорить. Из дворца мы вышли через боковой выход. Кони уже стояли на очищенной площадке, от которой шёл узкий проход между нагромождениями вывороченных из мостовой плит и плавно вливался в узкую улочку.

Мы снова медленно ехали по городу. Кибелл всё так же внимательно смотрел по сторонам, не говоря ни слова. Часть улицы, на которую мы вскоре свернули, была уже расчищена и приобрела вполне приличный вид, если не считать потрескавшихся и местами закопчённых взрывами стен.