Она закрыла глаза, как будто ей нужно было время, чтобы прийти в себя. Я была клубком нервов. Как что-то светлое могло стать таким темным? Как счастье могло превратиться в полную агонию всего за один момент? Так не должно было быть.

— Итак, мы отдалились друг от друга, но я все еще любила его, Сара. О, я так сильно его любила, но я стала трусихой. После стольких страданий и страха я начала искать убежище. Моя работа была моим убежищем. Она помогла мне забыть, что у меня был муж, который нуждался во мне больше, чем мои собственные дети. Муж, который никогда не мог быть рядом со мной, потому что он не мог быть достаточно сильным для себя, не говоря уже о своей семье.

Ее глаза наполнились слезами, и она закрыла их, сделав глубокий вдох. Я сжала руки на коленях, желая утешить ее, но я не знала как.

— Мне жаль, — сказала я ей, но мои слова казались пустыми.

— Все в порядке. Я рассказываю тебе все это, потому что думаю, что ты заслуживаешь знать. Я рассказала тебе многое два месяца назад, но я не объяснила все должным образом. Я сказала тебе отказаться от Хейдена, но я даже не пыталась рассказать тебе о том, каково это — быть в отношениях с человеком, у которого пограничное расстройство личности.

Я оценила ее усилия и поняла ее точку зрения. У нее был ужасный опыт, и она хотела защитить меня, но я не могла понять, почему она обобщала отношения с людьми, у которых было пограничное расстройство личности. Это было трудно для отца Хейдена и для нее, но это не значит, что это должно быть трудно для всех.

Я облизнула губы, боясь услышать ответ на то, что я собиралась спросить.

— Вы сказали, что его отец наносил себе увечья. А как насчет Хейдена?

— Нет, насколько я знаю. Я никогда не видела, чтобы он это делал, и не видела у него никаких порезов. Он также не склонен к суициду. Хейден отличается от Джейсона. Хейден способен сосредоточиться на своих задачах, и он довольно успешен во всем, за что берется. У него хорошие друзья, и внешне он выглядит нормально. Хейден может контролировать то, что он показывает миру большую часть времени, что является проблемой, поскольку он может так хорошо это скрывать, что вы можете никогда не заметить, что проблема есть. — Она вздохнула. — Вот почему мне потребовалось так много времени, чтобы понять, что у него тоже может быть ПРЛ. Я не очень хорошо знала своего сына.

Узел напряжения развязался у меня в животе. Когда я прочитала о суицидальных наклонностях и членовредительстве людей с ПРЛ, мне стало не по себе от мысли, что я могу быть спусковым крючком для Хейдена. Было шокирующе слышать, что даже самая незначительная причина может заставить их потерять себя в отчаянии, и я боялась даже думать, что Хейден может покончить с собой из-за меня.

Поэтому я искренне надеялась, что Кармен права.

— Он высокофункционален?

— По-видимому, да. Кажется, ты изучала это расстройство.

— Да. Я хочу понять, что с ним происходит. Я имею в виду, это трудно понять, но знание большего помогает мне смотреть на некоторые вещи по-другому.

— Сара, для меня очень важно, что кто-то так заботится о моем сыне. Я не знаю, какие у вас сейчас отношения с Хейденом, но я ценю твои усилия понять его лучше. Спасибо, что не осуждаешь его, но, пожалуйста, будь благоразумна. Хорошо?

Я кивнула и встала.

— Думаю, мне пора идти.

— Хорошо. Ты же знаешь, что можешь поговорить со мной в любое время, Сара.

— Да. Спасибо вам за все. — Я направилась к двери, но затем обернулась и сказала: — Знаете, Кайден как-то раз показывал мне мастерскую вашего мужа. Как художник, я восхищаюсь его искусством и страстью.

Она встала, на ее прекрасном лице застыла грустная улыбка.

— Спасибо. Честно говоря, я ненавижу эту комнату. Я хотела убрать все вещи Джейсона, но Кайден никогда не позволял мне этого делать.

Я нахмурилась.

— Почему вы ее ненавидите?

— Там Джейсон покончил с собой. — Она побледнела, ее глаза затуманились от внутреннего смятения. — Он… Он перерезал себе запястья, и к тому времени, как Хейден нашел его… Он уже был мертв, лежа в луже собственной крови.

ГЛАВА 5

Было около одиннадцати, когда я закончила рисунок старушки в окружении своих кошек. Мне было трудно рисовать пигментные пятна и морщины, поэтому я была горда, когда наконец закончила его и выложила в Instagram. Все эти часы, которые я провела за практикой, окупились, и широкая улыбка озарила мое лицо, когда хлынули положительные комментарии от моих подписчиков. Они утверждали, что это одна из моих лучших работ на сегодняшний день.

Я ответила на столько комментариев, сколько могла, купаясь в радости, которую я чувствовала каждый раз, когда общалась со своими подписчиками. Это помогло мне отвлечься от депрессивных мыслей, например, от того, что я услышала, как Хейден нашел своего отца. Тогда ему было всего пять лет.

Я тяжело вздохнула и ответила на последнее сообщение Матео.

«И тебе спокойной ночи. Сладких снов».

Я долго смотрела на свой экран, его трещина напомнила мне о Хейдене. Все в эти дни напоминали мне о нем. Я посмотрела на его письмо, которое я приклеила под своим рисунком на стене, и прочитала слова, которые я читала так много раз раньше:

«Без тебя я потерян, но с тобой я раздавлен,

Ты моя вечная печаль и мой самый сладкий порыв.

Я причиняю тебе боль, и мое сердце и кости ломаются,

Но неважно, что я люблю тебя, потому что после всего, что я сделал…

…Это звучит фальшиво».

Я прижала кулак к сердцу, пытаясь облегчить пульсирующее ощущение в груди. Он признался, что любит меня. После всего, что он сделал, он любил меня…

Мой взгляд упал на альбом для рисования и карандаши, которые он мне купил, которые я держала на тумбочке у кровати. Они были для меня необъяснимым образом особенными, и я не хотела ими пользоваться. Мне нравилось открывать альбом для рисования и смотреть на чистый лист бумаги, представляя Хейдена в разных позах, которые я хотела нарисовать, но я даже не пыталась. Я не могла нарисовать его, когда была с Матео. Мне это казалось неправильным.

Мне нужно было поговорить с Матео в пятницу. Чем раньше правда всплывет, тем лучше. Мне было страшно смотреть ему в глаза, но мне нужно было набраться смелости. Как только я решила лечь спать, зазвонил телефон, и я вздрогнула от внезапного звука. Меня охватило беспокойство, когда я увидела на экране имя матери. Было поздно, и она должна была работать.

Я ответила на звонок с сердцем в горле.

— Мама?

— Это Сара, дочь Патрисии? — Произнес незнакомый мужской голос, и по моей спине пробежали мурашки. Я слышала музыку и разговоры людей на заднем плане, что подсказало мне, что она снова отправилась в один из своих любимых баров.

— Кто это?

— Я Майкл. Не знаю, помнишь ли ты меня, но я работаю в баре Frosty’s. Она довольно пьяна и отказывается идти домой, но мы скоро закрываемся, и я не хочу, чтобы она садилась за руль в таком состоянии. Так что… — Он вздохнул. — Мне жаль, но ты не могла бы забрать ее снова?

Я кипела, разочарование заперлось в моей груди, когда я ехала на своем старом Ford Escort в бар на окраине города. Это был второй раз, когда мне нужно было забрать свою мать из Frosty’s, и я была в ярости, что мне пришлось ехать туда одной и иметь с ней дело, когда она была пьяна. Я просто знала, что будут странные парни, которые будут пялиться на меня, потому что они не видели, как семнадцатилетняя девушка забирает свою пьяную мать каждый день. У меня начинались мурашки, просто представляя это. По крайней мере, бармен не был подозрительным парнем. Я смутно помнила его, но я знала, что он был дружелюбен с моей матерью.