Я планировала начать тренироваться в крав-мага для самообороны. После инцидента с Джошем мне пришлось переосмыслить, насколько я слаба. Я не могла защитить себя и была бессильна, когда дело доходило до контратак. Я надеялась, что больше никогда не окажусь в такой ситуации, но я больше ни в чем не могла быть уверена.

Теперь, когда Кармен наконец дала мне зеленый свет, я собиралась подать заявку на местный курс крав-мага на этой неделе. Мелисса предложила мне начать заниматься крав-мага, потому что она тоже хотела попробовать, и чтобы мы могли тренироваться вместе.

— Как ты держишься? — Спросила миссис Блэк, ее глаза стали мягкими.

— Я в порядке.

— Не стесняйся говорить со мной о чем угодно. Если тебя что-то беспокоит, можешь рассказать мне об этом.

Да, было что-то, что меня беспокоило. Я хотела узнать, все ли в порядке с Хейденом. Он не появился в школе сегодня, и я волновалась. Те раны на его лице выглядели серьезными, и мне было интересно, как отреагирует Кармен, когда она его увидит. Видела ли она его вообще с прошлой ночи?

Хотя она поняла, что пренебрегала Хейденом всю его жизнь, ее рабочий график остался почти прежним. Она по-прежнему проводила дни в больнице, работая подолгу или в две смены, поэтому Хейден был предоставлен сам себе и мог делать все, что хотел.

Я хотела спросить ее, знает ли она, что Хейден в последнее время много дерется. Он должен был ходить на терапию, но я понятия не имела, добился ли он прогресса или нет.

— Как проходит лечение Хейдена? — Спросила я, и мои щеки сразу же покраснели. Это был первый раз за два месяца, когда я упомянула ей о Хейдене. Всякий раз, когда я приходила на осмотр, мы говорили о моей травме или школе, но мы никогда не говорили о Хейдене или его пограничном расстройстве личности.

Ее слова два месяца назад, когда она пришла в мою больничную палату и сказала мне, что у Хейдена пограничное расстройство личности, запечатлелись в моем сознании. Она сказала мне, что я ему не подхожу. Она знала, что я чувствую к Хейдену, но это не помешало ей сказать мне, чтобы я оставила его — оставила нас.

И я сделала это. Не из-за ее слов, а потому что я не могла простить его. Я не просто ушла. Я практически вырвала его сердце, бросила его на тротуар и ушла, даже не осознав, что я сделала.

Она улыбнулась.

— Ему стало намного лучше в последние несколько недель.

Я уставилась на нее. Как тот жестокий, сумасшедший Хейден, которого я видела вчера вечером, стал лучше?

— Лучше?

— Да. Он начал диалектическую поведенческую терапию вскоре после того, как ему поставили диагноз ПРЛ, и с ним работает один из лучших терапевтов в штате. Он показывает прогресс. Медленный, но он есть.

— Что такое диалектическая поведенческая терапия?

— ДПТ помогает пациентам избегать нежелательных реакций и изменять те части поведения, которые не приносят пользы. Вся концепция заключается в принятии и изменении нежелательного поведения.

— Звучит сложно.

— Это и есть сложно. Это помогает пациентам обрести контроль над своим поведением, что требует времени и большого труда. ДТП обучает нескольким наборам навыков, и это может длиться месяцы или годы. Например, она обучает осознанности как способу регулирования эмоций и полного осознания момента, но для этого требуются сильная воля и настойчивость.

— Хейден обладает сильной волей?

Она вздохнула.

— Иногда да. Иногда нет. Я иногда хожу с ним на терапию, и кажется, что никакого прогресса нет. По правде говоря, он в чем-то регрессировал. Пару раз он уходил с терапии в ярости, крича, что это бесполезно и что он больше никогда не вернется. — Она сняла очки и ущипнула себя за переносицу. — К счастью, он не сдался.

— Я рада.

Она нежно посмотрела на меня, но в ее глазах была и жалость, и мне это совсем не понравилось.

— Ты заботишься о нем.

Я отвернулась, отказываясь говорить с ней о своих чувствах. Того времени в больнице было более чем достаточно.

— Как твой парень? Он привез тебя сюда однажды, и я заметила, какой он красивый. — Ее улыбка стала теплой.

Я подумала о сообщении, которое Матео отправил мне сегодня утром. Он извинился за то, что сказал вчера вечером, и пообещал, что мы поговорим, когда увидимся, но так как он был занят тренировками к футбольному матчу в День благодарения между нашими школами, мы пока не могли встретиться.

Мы продолжали писать друг другу, но это казалось вынужденным, и я не могла перестать думать о своем кошмаре или о моменте, когда я наконец признала, что лгала себе все это время.

— С ним все в порядке. Он капитан футбольной команды, которая играет с нашей школой в эту пятницу. Поэтому много тренируется.

Я решила поговорить с Матео после его игры в пятницу. Это было в нашей школе, и все были очень взволнованы, но все, о чем я могла думать, это как я не хотела, чтобы Матео и Хейден встретились. Но это было невозможно, так как они никак не могли не увидеть друг друга.

Хейден не играл из-за травмы плеча, но он, вероятно, будет там, чтобы болеть за Блейка, Мейсена и других своих товарищей по команде.

— Это замечательно. Я хотела пойти на игру, но в пятницу я заменяю своих коллег.

Теперь, когда я посмотрела на нее более внимательно, она выглядела уставшей. Ее кожа была более морщинистой, чем раньше, и у нее были темные круги под глазами, которые ее макияж не мог скрыть, как будто она долгое время плохо спала.

— У вас достаточно времени на отдых, миссис Блэк? — Не могла не спросить я. Я всегда восхищалась ее трудолюбием, но ей следует больше отдыхать.

Она поправила очки на носу и сцепила руки.

— Честно говоря, я всю жизнь очень много работала, так что теперь я не знаю, как замедлиться. Хотя, это только часть причины. — Вина мерцала в ее сине-зеленых глазах, и я нахмурилась в замешательстве. — Ты, наверное, удивляешься, почему я не провожу больше времени с Хейденом, верно?

Я снова покраснела, чувствуя, что сую нос не в свое дело.

— Да.

Она грустно улыбнулась.

— Как и Хейдену, мне предстоит долгий путь. Я совершила и продолжаю совершать некоторые большие ошибки. — Она покачала головой. — Я рассказывала тебе об отце Хейдена и его пограничном расстройстве личности. — Я кивнула, выпрямившись в кресле. — Если бы я попыталась описать наши отношения как можно проще, я бы сказала, что это был токсичный танец. Мы знали, что это неправильно, но все же возвращались к тому, что держало нас вместе. Это было то же самое, что разделяло нас.

Тяжёлый вес давил мне на грудь, потому что она как будто описывала Хейдена и меня.

— У Джейсона был уникальный способ самовыражения как художника.

Я снова кивнула, я знала об отличительном темном искусстве Джейсона Блэка. Отец Хейдена был известным художником, который совершил прорыв в мире искусства в конце восьмидесятых, поэтому его картины в наши дни продавались за большие деньги. Состояние Блэков было обусловлено этими высоко оцененными картинами.

Джейсон был окутан тайной. Он никогда не появлялся на публике, и не было ни одной его фотографии, и я много гуглила. Его псевдоним был просто Блэк. Его картины представляли собой смесь черного, серого и белого с подчеркнутыми тенями, раскрывая внутренний мир изменчивости и тоски. Однажды Кайден показал мне его мастерскую в их доме, где были все вещи Джейсона такими, какими они были при его жизни, включая некоторые картины, которые показались мне чрезвычайно темными и болезненными.

— Я познакомилась с Джейсоном на втором курсе колледжа. Именно тогда он начал рисовать. Его картины всегда были такими неясными, но меня привлекала тайна, и прежде чем я это осознала, я потерялась в его черно-белом мире. Он был наркоманом и наносил себе увечья, о чем я узнала гораздо позже. Было трудно выносить ад Джейсона, но мне удалось это сделать. Я старалась изо всех сил понимать его и быть рядом с ним. Я верила в него, в нас. Затем, с годами, я все больше и больше уставала от эмоциональных американских горок, особенно после того, как родила Кайдена и Хейдена. Мне стало крайне больно справляться с его расстройством.