Я рискнула задать еще один вопрос, мое сердце бушевало.

— Что ты планируешь с нами делать?

Он не ответил мне сразу, становясь все более взволнованным. Его мускулы вздулись, и я отпрянула, ожидая, что он ударит меня.

— Оставлю себе — ответил он наконец. — Пока я не наиграюсь вами и не убью вас.

ГЛАВА 24

Хрюканье разбудило меня от сна, но это не помогло мне справиться с усталостью. Я попыталась пошевелить конечностями, но тщетно, напомнив мне, что я снова привязана к стулу. Эта клетка, удерживающая нас, становилась все более душной с каждым часом, и все части меня кричали о свободе. Мои запястья и лодыжки покалывало, и у меня было неприятное ощущение в талии из-за веревок вокруг нее.

Я чувствовала себя напряженной от многих часов сидения, но больше всего меня беспокоило то, что я не знала, сколько еще мне придется быть сдержанной. Это был субботний вечер, как я узнала ранее, но казалось, что мы здесь уже много дней. Моя челюсть и голова не переставали болеть.

Хрюканье продолжалось, и я подняла голову, пытаясь лучше видеть в плохо освещенной комнате. Мое горло сжалось от отвращения и ужаса. Брэд сидел на полу рядом со мной, наклонившись над маленьким столиком, и нюхал кокаин. Несколько дорожек ждали, когда он их втянет.

Я закрыла глаза, меня чуть не вырвало.

— О, девочка, это так потрясающе. — Он звучал так самодовольно, так энергично. Я открыла глаза и увидела, что он смотрит на мою мать, но ее глаза не были на нем. Они были сосредоточены на этих дорожках.

Ее взгляд был непоколебим, сосредоточен на этом белом порошке, и мой живот сжался. Она раньше употребляла кокаин? Я сжала челюсть, испытывая отвращение к молчаливому обмену между ними.

— Ты хочешь этого, милая? — Он ухмыльнулся ей и вдохнул еще одну дорожку. Я заставила себя глубоко вздохнуть, чтобы не начать паниковать. — Я дам тебе немного. Это заставит тебя почувствовать себя потрясающе. — Мне не нужно было слышать ее ответ, чтобы понять, что она серьезно хочет принять его.

Он встал и подошел к ней. Я смотрела, как он ее развязывает, шокированная. Они действительно собирались это сделать.

Он посмотрел на меня.

— Если ты не сделаешь ничего глупого, я даже позволю нашей маленькой Саре попробовать.

Нет, нет, нет.

— Нет, — закричала я, ужаснувшись даже мысли об этом.

Его смех был жестоким.

— Не бойся. Это будет здорово, я обещаю.

Мое дыхание стало прерывистым, на висках выступили капли пота. Он собирается заставить меня…

— Я дам тебе столько кокаина, сколько ты захочешь, Патти. — Его глаза опасно сверкнули. — Если ты будешь хорошей девочкой.

Я напряглась. Он поставил ее на колени перед собой и расстегнул ремень, пока она в шоке смотрела на него. Он собирался дать ей кокаин в обмен на… О Боже.

Ее глаза расширились от осознания, и она отпрянула, наконец, выйдя из оцепенения. Она отчаянно покачала головой и презрительно усмехнулась.

— Нет. Иди ты нахер! Она вскочила на ноги, чтобы вырваться от него, но он схватил ее за волосы и дернул обратно на колени.

— Я не спрашивал, Патти, — его жестокий голос не оставлял места для споров.

Этого все нереально.

— Оставь ее в покое! — Я оттолкнулась от веревок, борясь за свою свободу, но все, что мне удалось, это заставить их резко впиться в мою кожу. — Ты не можешь заставить ее! Отойди от нее!

Он с удовольствием наблюдал за мной, пока тянулся к верхней пуговице своих джинсов, удерживая мою мать на месте рукой на ее плече. Я забилась на стуле, вне себя от отвращения и омерзения. Прежде чем он успел двинуться дальше, она укусила его за предплечье, и он с шипением отстранился.

Она вскочила на ноги.

— Иди нахер! — Она метнулась прочь, но едва успела преодолеть несколько футов, как он ее поймал.

— Ты заплатишь за это, тупая сука! — Он толкнул ее на пол, и она упала с глухим стуком, дважды перекатившись. Он схватил ее за волосы и дернул их, ударив ее головой о твердую поверхность.

— Нет, — закричала я.

Он не остановился. Он навис над ней и несколько раз ударил ее кулаком по лицу, сделав месиво, от которого у меня в горле поднялась желчь. Я кричала, пока он продолжал избивать, мой стул скребся об пол каждый раз, когда я боролась со своими ограничениями. Он пресек все ее протесты и крики, безжалостно бил ее в грудь и живот, пока она не превратилась в сломленное месиво на полу, неспособное пошевелиться.

— Ты никогда не убежишь от меня!

Его лицо было искажено яростью, когда он тащил ее за волосы по полу к ее стулу. Ее крики боли были прерывистыми, прерываемыми тяжелым дыханием. Он подтолкнул ее к стулу, ее безжизненное тело безжизненно болталось, когда он завязывал веревки вокруг ее груди.

— Я никогда не позволю тебе сбежать, — пробормотал он, завязывая последний узел и выходя из гостиной, направляясь на улицу.

Тишина в комнате была оглушительной.

— Мама? — Я не могла видеть ее лица, потому что ее голова была низко опущена, а волосы закрывали ее. Она не двигалась, дыша неровно. — Поговори со мной.

Ничего. Она даже не отреагировала. Стеснение в моей груди росло вместе с моей тревогой. Я чувствовала боль. Я снова оглядела комнату в поисках чего-нибудь, что могло бы помочь нам выбраться из этого ада.

Куда он пошел?

Его тяжелые шаги возвестили о его возвращении за мгновение до того, как он с грохотом захлопнул входную дверь и ворвался в гостиную. Ужас снова поглотил меня, когда я увидела в его руке кочергу.

Он даже не посмотрел в мою сторону, его взгляд был устремлен на мою мать. Она подняла голову, словно почувствовав, что он не закончил с ней, и вскрикнула, заметив кочергу.

— Нет, — закричала она. — Пожалуйста, не делай мне больно. Нет…

— Заткнись. — Он сильно ударил ее. — Это научит тебя быть послушной.

Все начало разворачиваться в замедленной съемке, и остановить это было невозможно… Он взмахнул кочергой и со всей силы ударил ее по колену.

Хруст!

Она закричала, ее лицо исказилось от мучительной боли после удара, сломавшего ей коленную чашечку.

— Нет! — Я задыхалась от собственного голоса, у меня кружилась голова.

Он снова взмахнул ею и попал по другому колену.

Хруст!

Меня вырвало, мое сердце забилось с пугающей скоростью. Ее лицо было залито слезами.

— Теперь ты не сможешь убежать от меня. — Он повернулся, чтобы посмотреть на меня, и поднял кочергу в знак предупреждения. — То же самое случится с тобой, если ты не будешь слушаться меня, как эта сука. Я больше не буду обращаться с тобой хорошо. Если ты не захочешь сотрудничать, я сделаю так, чтобы ты действительно страдала, прежде чем убью тебя.

Он отбросил кочергу, взял куртку с дивана и выбежал из хижины.

Мама перестала плакать. Наступил рассвет, но Брэд все еще не вернулся. Я обильно потела от боли, заламывая руки за спиной, мои запястья горели и были в крови. Я пыталась освободиться с тех пор, как он нас покинул, непрерывно борясь с веревками всю ночь в новообретенной решимости.

Ничто другое не имело значения, пока я повторяла одно и то же снова и снова, онемев от такой боли. Моя мама давно потеряла сознание. Ее колени все больше распухали, поэтому мне нужно было быстро позвать ее на помощь. Она не могла двигаться или идти куда-то сама. Я просто надеялась, что Брэд не вернется в ближайшее время.

Мой взгляд упал на полосы кокаина на столе, и я почувствовала новую волну отвращения. Нам нужно было выбираться отсюда. Другого пути не было. Не было спасения, и не было чуда, которое позволило бы нам выбраться отсюда целыми. Он вернется, и когда он вернется… Я даже думать об этом не хотела.