Мне было интересно, почему она решила потерять себя в алкоголе на этот раз.

Я припарковалась на небольшой парковке рядом с баром. Мое сердцебиение участилось, и мне пришлось заставить себя выйти из машины. Я собиралась войти в бар, полный незнакомцев, некоторые из них, вероятно, были опасны, и моей единственной защитой был перцовый баллончик, который я носила в куртке.

Серьезно, как моя мать могла жить такой жизнью? Ей и сорока не было, она была хороша собой и одинока, и проводила ночи в темных, подозрительных местах, где с ней могло случиться все что угодно. Неудивительно, что у нее была долгая история оскорбительных отношений.

Я сделала глубокий вдох. Я могла это сделать. Я должна была. Я просто войду и заберу ее. Надеюсь, она будет слишком пьяна, чтобы устраивать сцену. Может, она вообще не будет агрессивной, и мы быстро уберемся оттуда. Да. Мне нужно было быть оптимисткой.

Я вышла из машины и выругалась себе под нос, когда холодный воздух ударил мне в лицо. Я повыше натянула воротник куртки, чувствуя холодок на шее, когда я быстро зашагала к бару. После минуты успокоения я открыла дверь и вошла в полутемную комнату, где меня встретила рок-музыка, играющая на заднем плане, и непрекращающийся говор голосов вокруг меня.

Ретро-картины украшали коричневые кирпичные стены, которые сочетались с темно-коричневой мебелью и деревянным полом, завершая традиционный облик бара. Место было большим. Оно было разделено на несколько уединенных зон, которые в настоящее время занимали гости, большинство из которых были в возрасте двадцати или тридцати лет.

Мои щеки горели, а кожа покрылась мурашками. Я приказала себе сосредоточиться на баре, который находился прямо напротив входа, но мне казалось, что все глаза обращены на меня. Я стиснула челюсти, оглядывая ближайшие к бару кабинки. Но затем мой взгляд скользнул по знакомому лицу, и мое сердце перевернулось в груди, когда я встретила его напряженный взгляд.

Хейден.

Меня пронзила сладкая боль, и температура в комнате поднялась на несколько градусов. Он нахмурился, его изуродованное лицо выражало смесь удивления и гнева, когда мы смотрели друг на друга. Трудно было поверить, что он здесь, из всех мест. Он сидел с Блейком, Мейсеном, двумя парнями постарше и двумя девушками постарше, которые сидели у парней на коленях, все они были зажаты в той маленькой кабинке и пили пиво. Как им разрешили здесь пить? Они использовали поддельные удостоверения личности или подкупили бармена?

Я переступила с ноги на ногу, понимая, что слишком долго стою на одном месте, и встретилась взглядом с барменом, прежде чем он перевел взгляд на мою мать, которая спала, сгорбившись над стойкой. Мой гнев вспыхнул при виде моей истощенной матери. Я быстро пересекла комнату, надев сильный румянец, который стал еще ярче, когда я остановилась рядом с ее барным стулом. Она даже не пошевелилась.

Майкл улыбнулся мне.

— Привет. Сара, верно?

— Да. Спасибо, что позвонил мне.

Он почесал затылок.

— Извини, что позвонил тебе так поздно, но, как вы видишь, она не совсем здорова.

— Сколько она выпила?

— Скажем так, много. Она смешала несколько напитков, и я ее оборвал. Она не хотела звонить кому-либо, чтобы забрали ее. Ее телефон был рядом с ней, поэтому я позвонил тебе, как только она уснула. — Он пожал плечами. — Мы скоро закрываемся, так что… — Он неловко замолчал.

Я кивнула, поджав губы. Мне хотелось раствориться в воздухе. Она всегда так делала со мной. Она всегда смущала меня и заставляла меня сталкиваться с вещами, с которыми не должен сталкиваться ни один подросток. Неужели она не хочет жить как порядочный человек? Неужели она так и будет тащить меня вниз всю мою жизнь?

— Эй, мам. — Я толкнула ее в плечо и поморщилась, увидев, что она пускает слюни. — Мам. — Я снова толкнула ее, и она пошевелилась, моргнув пару раз, прежде чем сосредоточиться на мне.

Она нахмурилась и села в прострации.

— Что ты здесь делаешь? — Прошипела она, невнятно произнося слова.

— Я позвонил ей, Патрисия, — тихо сказал Майкл. — Тебе нужно идти домой. Мы скоро закрываемся, и ты не можешь сесть за руль пьяной.

— Я в полном порядке, — отмахнулась она.

— Нет, не в порядке, мам. Давай, пойдем. — Я взяла ее за плечо и попыталась поднять, но она вырвала у меня руку и оттолкнула.

— Не трогай меня!

У меня перехватило дыхание. Несколько разговоров прекратились, когда клиенты повернулись, чтобы посмотреть на нас, и я ненавидела, что она выставила нас в центр внимания. Давление нарастало в моей голове и груди под их взглядами, и я изо всех сил старалась смотреть только на свою мать.

— Мам, пожалуйста. Не делай этого сейчас. Я отвезу тебя домой.

Она снова толкнула меня, сильнее, и я ударилась бедром о стойку.

— Хватит заставлять меня делать то, чего я не хочу! Ты всегда так делаешь. Мама то, мама то. Я могу позаботиться о себе сама!

Я ничего не могла сделать, кроме как смотреть на нее в шоке и смущении. Ее пьяные глаза были полны отвращения, и боль пронзила мое сердце. Давление в голове усилилось, громкий шум заполнил мои уши.

— Пожалуйста, не делай этого здесь. Говори тише…

— О, черт возьми! Перестань быть такой слабой! Ты всегда так боишься таких глупостей. Повзрослей!

Мне стало душно. Все это — споры перед всеми этими людьми, постоянная драма, неопределенность завтрашнего дня… Это никогда не кончится. Она всегда будет меня разочаровывать. Спорить с ней было бесполезно, но я не смогла удержаться и сказала:

— Вырастешь? Ты думаешь, я еще недостаточно выросла? Мне семнадцать, но я чувствую себя намного старше, мам! У меня нет нормальной подростковой жизни. Я много работаю и борюсь, чтобы не отставать от школы, работы, счетов…

— Ты борешься с работой и счетами? — Она рассмеялась, как будто я сказала самую абсурдную вещь в мире. — Это я борюсь здесь со своей никчемной дочерью! Я застряла с такой глупой девчонкой, как ты, и мне приходится много работать, чтобы содержать твою тупую задницу!

Ее слова были словно пощечина мне, только они жгли в сто раз сильнее. Горячие покалывания разошлись по затылку, мое зрение затуманилось по краям, когда я поняла реальность, стоящую за ее словами.

— Я работаю на двух работах, совершенно неспособная жить той жизнью, которую хочу, в то время как ты наслаждаешься своей мирной жизнью с глупыми мечтами о поступлении в колледж. Ты хочешь притвориться кем-то? Сюрприиииз — ты никто!

В моей голове ожили насмешливые голоса. Ты никто. Ты мусор. Почему бы тебе уже не умереть? Ты глупая. Ты уродливая. Никому не будет дела, если ты умрешь. Твоя собственная мать тебя не хочет. Зачем ты вообще существуешь? Ты потерпишь неудачу. Ты ничего полезного в своей жизни не сделаешь. Твои мечты глупы. Иди и умри. Ничтожество.

Умри.

Умри.

Горячие слезы хлынули из моих глаз, и я медленно утонула в этом старом отчаянии, не осознавая, что меня окружает. Теперь вся моя голова покалывала. Мое сердце билось так быстро, что я боялась, что оно разорвется.

— Остановись. — Я хотела закричать на нее, но это вышло хриплым шепотом.

— Не говори так, Патрисия, — попытался убедить ее Майкл. Каким-то образом его голос звучал где-то далеко. — Ты пьяна, и это не то, что ты имеешь в виду…

— Я именно это и имею в виду. Я пьяна, но мне так легче говорить все это. — Она перевела взгляд с него на меня. — Я всегда презирала тебя, Сара. Я ненавижу, что родила тебя.

Я дышала слишком часто. Ярость, страх и отчаяние закружились во мне. Я могла бы умереть недавно… Может, было бы лучше, если бы я это сделала. Ей было все равно.

— Остановись, — снова прошептала я. Мое зрение затуманилось.

— Это была худшая ошибка в моей жизни, о которой я сожалею каждую секунду, — продолжила она, безжалостно ударяя меня словами, которые оставляли глубокие шрамы. Я знала это… В глубине души я знала это, но, услышав это сейчас, я почувствовала, что это окончательно. Теперь мне придется смириться с этим. Я не могла убежать от правды.