У даркхов ранения заживали значительно быстрее, чем у жрецов. Раньше у меня тоже были способности к такой регенерации, однако, что-то случилось после того столкновения с Джозеффом на парковке, когда он вырубил меня.

Больно приземлившись на спину, я не смогла пошевелить даже пальцем на ноге, не говоря уже об остальном. По-моему, позвоночник раздробился на мелкие части. Но это ведь был всего второй этаж!

Из моей груди вырвался хриплый стон, даже собственный голос отказывался мне подчиниться. Наверное, я потеряла много крови.

Веки начали тяжелеть, сначала я боролась с этим, но темнота, обволакивающая меня со всех сторон, начала одерживать победу.

Вскоре я уже ничего не чувствовала.

Я открыла глаза. Медленно, но верно все стало проясняться. Шум воды, черное небо с меридианами звезд и неполной луной, шершавые камни подо мной. Я больше не чувствовала боли. Вообще никакой. Неужели я умерла.

Всматриваясь в ночное полотно надо мной, я все ждала, когда же маленький волшебный человечек присядет на край месяц и сбросит леску удочки вниз, ловя совсем не рыбу, а души людей. Так мне рассказывала мать. Может, пришла моя очередь?

Приняв сидячее положение, я поняла, что нахожусь почти на самом краю обрыва. Волны с шумом разбивались о скалы. Где я?

С моих плеч соскользнула куртка. Взяв ее в руки, до меня дошло, что она не моя. Эта была мужской. А где моя коженка?

— Я думал, ты уже и не очнешься, — послышался позади голос с акцентом.

Это было так неожиданно, что я нервно дернулась, при этом ободрав ладошку о гальки.

— Это ад? — спросила я, не поворачиваясь в сторону Джозеффа. Неужели, он тоже умер?

Он подавил смешок.

— Нет, девочка, мы еще задержимся в этом мире, — парень присел рядом со мной.

Я исподтишка взглянула на него. Черные волосы растрепались от ветра, мазки засохшей крови проглядывались кое-где на лице, а бледные руки покрылись гусиной кожей. На мне была его куртка!

Постепенно события вечеринки начали проясняться. Рыжая девушка. Игра. Пьяная Хелена… Точнее, раненая Хелена. Затем протестант и мелкие стеклышки с окна. Кровь…

Внутри меня все похолодело.

— Что с Хеленой?

Джозефф тяжело вздохнул и швырнул маленький камешек в воду.

— Она мертва. Ее тело забрал кто-то из Совета, когда я шел к машине.

— Нет… — выдохнула я, и уткнулась лицом в ладони.

Этого просто не может быть! Моя единственная поддержка в этом месте, единственная подруга, моя Хелена…

Она была совершенно невинна. Она даже не успела подарить мальчику свой первый поцелуй. Она не успела начать жить!

Я тяжело хватала ртом воздух, но не хотела показывать свою слабость перед парнем.

— Девочка, успокойся, — Джозефф приобнял меня за плечи. — Может это и к лучшему.

Я отпрянула и возмущенно уставилась на него. Что вообще может быть хуже смерти?

— Некоторых забрали в плен, — пояснил он. — Поверь мне, смерть лучше того, что с ней бы сделали протестанты.

— Но ты мог ее спасти! Меня же спас! — вскрикнула я и поднялась на ноги.

Лодыжку больше не ломило от ноющей боли. Не уж то, силы возвращаются ко мне?

— Эвелин. Было уже слишком поздно. — голос парня стал тверже, но был таким же тихим.

В глубине души я понимала, что Джозефф прав. Он не успел бы ее спасти, я сама видела ее рану. Хелена была обречена, но я не могла спокойно жить дальше, будто это было обычное дело. Я прекрасно знала, что это не Джозефф воткнул холодное лезвие в ее хрупкое тело. Это были протестанты! Глупые фанатики, желающие развязать войну между даркхами и жрецами. Они считали, что король плохо управляет своим народом и если бы тот был чуточку смелее, даркхи уже давно завоевали Академии и присвоили всю власть себе. Но в это верят только глупцы. Даже я понимала, что Совет Избирателей просто не сдастся и окажет достойное сопротивление темному миру, а во время сражений погибнут не только тысячи магических существ, но и простых людей.

— Но как они узнали где мы? Зачем они пришли? — я не могла отвести взор от его лица.

Парень потер подбородок и запустил длинные пальцы в черные, как смоль, волосы. По этому жесту я поняла, что ему не очень то хочется мне говорить.

— Протестанты пришли за тобой, — парень отвел глаза. — Они боятся, что ты пошатнешь устоявшуюся систему.

Я недоуменно моргнула. За мной? Они боятся меня? Хрупкую шестнадцатилетнюю девочку, которая к тому же потеряла свою силу. Что они ожидали от меня? Если я гибрид, то обязательно должна быть какой-то особенной? Может, еще и пророчество составили?

Передо мной всплыло бледное лицо Хелены. Выходит, она умерла из-за меня? Все подростки на той вечеринке… Это я виновата в их смерти!

— В этом нет твоей вины.

Я ухватилась за его майку, как за спасательный щит.

Джозефф будто прочел мои мысли и протянул мне руку. Я ухватилась за нее и снова присела на острые камни.

Так мы и сидели на обрыве, наблюдая, как морская пена клубится возле скалистого берега.

Мягкая и гладкая ладонь Джозеффа не отпустила мою, делясь своим теплом. А я все не могла перестать думать о произошедшем. О Хелене, Протестантах и жрецах. Все началось с этого чертового похищения. Сейчас я могла бы быть рядом с Альфредом и Чаком, а все эти люди остались бы живы. Вспомнив, что именно Джозефф увез меня из дома, я резко отдернула руку. Он удивленно уставился на меня, но ничего не спросил. Я слишком много показала ему. Он увидел мое сожаление и угрызение совести. Пора бы надеть маску безразличия и вернуться за непробиваемую стену сарказма.

У Джозеффа зазвонил телефон. Его лицо опять стало непроницаемым. И, по-моему, я перепутала удивление с презрением. Парень получше меня скрывает эмоции. Я теперь сомневалась, что он вообще что-то чувствует.

— Да? — сказал Джозефф собеседнику. Последовала небольшая пауза. — Он уже на месте? Мы скоро вернемся.

Когда черноволосый засунул мобильник в задний карман джинс, он подобрал куртку с земли и, встав, направил в сторону стоящего джипа. Мысленно выстрелив ему в голову, я поплелась следом.

Ехали мы в полной тишине.

Час спустя я уже находилась в кабинете Бредсберри. Джозефф и еще трое парней стояли по бокам от директора, а все остальные выжившие ученики с вечеринки сидели на стульях. Старик окинул всех строгим взглядом. Не надо быть ясновидящей, чтобы понять насколько сильно он зол.