Он поискал кого-то глазами и громко выкрикнул:

— Эй, кэп!

Сухощавый мужик в форме, который невдалеке нависал над выемкой одного из гробов и что-то объяснял молодому гвардейцу, выпрямился и покрутил головой. Заметив Андреса, направился в нашу сторону. Высоченный, лицо гладко выбрито, умные, слегка раскосые глаза смотрят прямо и честно. На обеих щеках глубокие то ли морщины, то ли шрамы. Волосы собраны в пучок на самурайский манер, а над головой надпись:

Престус, капитан гвардейцев

— Рад тебя видеть, — подойдя, он пожал руку Мастеру и кивнул мне.

— Я был бы куда больше рад, если б мы встретились в «Зеркале» за бочонком ароматного пива, — скривился Андрес.

— Так и сделаем. Вот только отправим этих недоумков восвояси.

— Думаешь, магмапушки справятся? Не подведут?

Капитан усмехнулся.

— Не сомневайся, они дадут им жару, в самом прямом смысле слова. Стреляют огненной слизью, от которой без магии воды не отделаешься. А эти дикари, сам знаешь, магией не владеют. Только тупая звериная сила, а уж с этим мы как-нибудь справимся.

С уважением покосившись на странные устройства, я перевел взгляд на Пустоши. И буквально остолбенел: из туманного марева на город катились огромные волны дикарей. От края до края, сколько хватало глаз, виднелись враги, а из клубов пыли и песка появлялись все новые. Бежали, скакали, неслись. Причем разные: темношерстые, как Клара, с голубой шерстью, как Элхо, с рыжей, как те, что схватили меня у водопада. Похоже, папаше и правда удалось собрать несколько разных племен. Кстати, где он сам?

— Что-то их многовато, — поежился я.

— Пушек тоже немало, — преувеличенно бодро ответил кэп, — справимся.

Он подошел к ближайшему гвардейцу, пошушукался с ним, потом с другим. А я с легкой оторопью смотрел на подкатывающееся море дикарей. Они остановились метрах в пятидесяти. Молча стояли и смотрели на нас. Из-за их спин слышался топот и гомон новых волн.

Шум справа заставил меня обернуться. Несколько гвардейцев, ощетинившись копьями, смотрели вниз и что-то громко выкрикивали. А от ближайших домов бежала Элхо. Подскочив к стене, она стала поспешно подниматься.

Цепь, соединяющая браслеты магических наручников, была разорвана, ее болтающиеся звенья со звоном бились о перемычки лестницы. С ловкостью ящерицы зверотетка забралась наверх и оказалась недалеко от меня.

— Стойте! — проорал я гвардейцам, готовым насадить дикарку на пики. — Не трогайте ее!

Боковым зрением я увидел, как Андрес что-то прошептал капитану. Тот поднял руку, и гвардейцы тут же опустили оружие.

Растолкав опешивших стражников, Элхо подскочила к краю стены. Размахивая руками, она стала делать знаки соотечественникам и закричала во все горло:

— Ху! Хей-их! Хо-хехом!

Дикари притихли, а она продолжала:

— Папа́! Ху! Не нападать! Хе-хур-рух! Люди хорошие! Ху!

Проследив за ее взглядом, я различил в толпе зверолюдей Хорреса, папашу нашей подружки. Как и положено вождю, он стоял в первых рядах и внимательно смотрел на дочь. Едва она закончила, он завопил в ответ:

— Хурумбу! Ху-мук! Му-хухуну!

По интонации и жестам было похоже, что он приказывает ей замолчать. Но Элхо не унималась:

— Хуту! Ху хумэху!

Может, она и впрямь сумеет уговорить неразумного отца, сдуру послушавшегося злого бога? По крайней мере, морда Хорреса приобрела слегка задумчивое выражение.

Покрутив головой, Элхо заметила меня, по-звериному осклабилась и вскинула лапу, указывая в мою сторону.

Стоявший рядом со мной гвардеец сделал резкое движение.

Вжи-их!

Брошенное им копье просвистело мимо меня и через доли секунды вонзилось Элхо в грудь. Она покачнулась, хватая руками воздух, на мгновение застыла на краю стены, а потом рухнула вниз, прямо на колья, врытые для защиты от зверолюдей.

— Идиот! — заорал я, не помня себя. — Нахрена⁈

Песок скрипел на зубах и норовил забраться в горло, но мне было не до него.

Гвардеец слегка растерялся от моего напора.

— Нечего своими лапищами в капитана тыкать! Шпионка она!

В ту же секунду нас накрыл страшный крик. Полувопль-полувой. Глаза Хорреса буквально вылезли из орбит, рот мучительно искривился. Сейчас он совсем не походил на зверя, весь его облик говорил о душевном страдании. С безумной болью смотрел он на дочь, повисшую на кольях, словно тряпичная кукла. Вопль длился и длился, оглушая нас, но постепенно нотки ужаса и горя сменялись в нем злобой и жаждой мести. Когда он замолк, у меня по спине пробежали мурашки, настолько жуткой казалась наступившая тишина. Лишь пыльная буря, словно предвестник апокалипсиса, гудела, забивая дыхание и лишая зрения. Ветер из Пустошей нес запах зверья, пески и что-то еще — зловонное, приторное, напоминающее разлагающуюся плоть.

Я стоял рядом с Андресом, чувствуя, как атмосфера сгущается, сжимал кинжал, как ребенок обнимает игрушку в темноте, и ждал. Неподалеку капитан Престус отдавал последние распоряжения. Лучники перебирали стрелы, пытаясь чем-то занять руки. Маги хмуро готовились к заклинаниям, их ладони уже искрились слабым светом магической энергии.

Но я не мог отвести взгляда от Хорреса. Он был страшен. Даже сквозь густую пыльную завесу я видел, какой ненавистью горят его глаза. Шерсть на плечах и груди была мокрой от пота, в лапах, мощных, как железные тиски, кружился трёххвостый болас, готовый в любой момент обрушиться на врага. Без слов понятно, что вождь зверолюдов мечтает истребить нас всех.

Вот он вытянулся, весь подобрался, слегка поднял лапу, и этот простой жест заставил тысячи тел замереть. Миг — и его ладонь сжалась в кулак. Первые ряды зверолюдов тут же расступились, и из-за их спин появились твари, которых я никогда раньше не видел. Векабы, как гласили сверкающие над их головами надписи.

Монстры походили на кошмарный гибрид дикого кабана и верблюда. Короткие мощные ноги гулко били о землю, оставляя глубокие следы. Огромные клыки, даже скорее — бивни дрожали в нетерпении. Злые глазки-бусинки горели ядовито-зеленым огнем.

— На позиции! — прогремел голос Престуса.

Векабы рванули вперед с мощью, которую мало что смогло бы остановить. На их спинах между лохматыми горбами сидели зверолюды, раскручивающие пращи с камнями размером с человеческую голову. Каждый взмах с пронзительным свистом рассекал воздух и, перемешиваясь со звуком ветра, превращался в жуткое шипение.

— Лучники, пли! — скомандовал капитан.

Стрелы взмыли в воздух. Сотни острых наконечников металлическим дождем обрушились на кавалерию. Но зверолюды не растерялись. Всадники пригнулись, прячась за горбами своих скакунов, которые явно обладали толстыми шкурами. Несколько боевых свиней с визгом завалились набок, но их место тут же заняли другие. Обстрел, казалось, только раззадорил наездников, они с еще большим рвением стали раскручивать пращи. А потом разом выстрелили.

Небо будто разверзлось, и на стену посыпался град камней. Один из них пролетел в сантиметре от моего лица. Лишь чудо — или быстрота реакции — спасли меня. Отшатнувшись, я осел и моментально огляделся.

Вокруг появились первые убитые и раненые. Стена стала покрываться алыми пятнами. Я видел, как гвардеец справа от меня упал, отплевываясь кровавой слизью, — камень вдавил в его грудь стальной доспех. Слева кто-то стонал, держась за сломанную ногу. Чуть дальше стрелок просто рухнул, когда ему размозжило голову.

— Щиты на магмапушки! Чародеи, покажите, на что способны! — яростно ревел Престус. — Разотрем этих ублюдков в порошок! Залп!

Через мгновение из раскрытых ладоней магов вырвались огненные шары, падая прямо в гущу наступающих. Я приблизился к краю стены, чтобы лучше видеть битву.

Несколько векабов, объятых пламенем, заметались, сбрасывая всадников и давя их копытами. Несущиеся следом притормозить не успели и врезались в них, вспыхнув подобно факелам. Однако все остальные по-прежнему надвигались на нас.

Воздух с грохотом разорвали молнии. Маги высекали из своих рук целые цепи электрических разрядов, которые пронизывали зверолюдов, заставляя их тела корчиться в агонии. Но это их не останавливало, более того — вслед за конницей двинулась пехота, тысячи и тысячи дикарей неуклонно рвались вперед.