Спокойствие и эффективность сержанта Хардинджа произвели на него очень сильное впечатление. Теперь у него есть, сказал себе Олджи, по крайней мере один надежный союзник. Что касается Питера... Лоуренс самодовольно подумал, что страхи младшего Кверрина были явно невротическими. Хладнокровный лондонец никогда им не уступит...

Олджи бодро продолжал путь.

Он не стал врываться в логово получившей такую нелестную характеристику мисс Уотсон, но мельком увидел ее, когда выходил из отделения полиции. Сверкание очков за поспешно задвинутой шторой в почтовом отделении напротив убедило его, что официальные обязанности леди не препятствуют ей держать полицейское отделение под самым строгим постоянным наблюдением.

Он не возражал. Если вся деревня узнает, что он прибыл охранять Роджера Кверрина, то праздные недоброжелатели могут передумать. Тем лучше, подумал Олджи. Мне не нужны проблемы.

После изгиба дороги Лоуренс обошел высокую группу кустов, вынул руки из карманов и остановился в некотором изумлении.

Очень привлекательная молодая женщина, казалось, пятилась, приближаясь к нему.

Это, как он сразу понял, была лишь иллюзия. Фактически женщина смотрела назад на дом.

У Олджи Лоуренса было как раз достаточно времени, чтобы с одобрением отметить, что ее волосы были тщательно уложены, имели приятный каштановый оттенок и просто напрашивались на поцелуй, когда она сделала еще один рассеянный шаг назад и очутилась в его руках.

–О!

Она развернулась и чуть не упала, но он удержал ее. На него уставились круглые серо-зеленые глаза, и он почувствовал, как его сердце тревожно забилось.

Он улыбнулся ей.

– Приветик!

Тревога мигом исчезла с ее лица, и она улыбнулась в ответ.

– И вам приветик. – Ее губы очень притягательно изогнулись. – Теперь можете отпустить меня,– добавила она.

– О, да. – Она явно услышала в голосе незнакомца сожаление и была польщена. Он поставил ее на ноги, и они вновь улыбнулись друг другу.

Лоуренс, который по молодости отличался впечатлительностью, решил, что она прекрасна.

Ее длинные волосы волнами спадали на плечи. Серозеленые глаза, острые и смешливые, смотрели чуть вверх, а густые ресницы весело изгибались в уголках. Форма ее лица не имела классической красоты, но линии были чисты, откровенны и свободны. Волосы были убраны за уши, не закрывая их.

Она привлекала живостью и была совершенно восхитительна.

Засунув тонкие руки в карманы шикарного пальто, она серьезно спросила:

– Мистер Лоуренс, полагаю?

Он поклонился и с равной торжественностью поинтересовался:

– Мисс Крэйг, надеюсь?

Оба рассмеялись. Одри сделала шаг, оперлась ладонью на его руку, а другой указала на дом.

– Вы – детектив,– сказала она. – Какой вывод вы сделаете из этого?

Олджи посмотрел, но не увидел ничего необычного.

Стоя, она была ему по плечо; он вопросительно взглянул в ее лицо.

– Те кусты,– сказала она. – Там, около дома. Они шевелились.

Никакого ветра не было.

Олджи Лоуренс, который до этого испытывал только удовольствие от ее прикосновения, внезапно почувствовал холод.

Рассердившись сам на себя, он спокойно сказал:

– Сейчас они неподвижны.

Его тон подразумевал вопрос. Она покачала головой, и один из локонов очаровательно упал ей на лоб.

– Нет, я это не придумала. Те кусты шевелились. Как будто кто-то... – Она замолчала.

– Возможно, браконьер,– предположил Лоуренс.

– Так близко к дому?

Олджи вынужден был признать, что это маловероятно.

– Какое это имеет значение теперь? Если это был бродяга, он уже ушел.

Она кивнула, и ее щеки покраснели:

– Наверное, я слишком нервничаю.

– Конечно. Вы волнуетесь за Роджера.

– Да. – Ее затрясло. – Он настроен довести это глупое дело до конца. – Она попыталась рассмеяться. – Только представьте: свидание с призраком! Смешно, не так ли? И все же я готова на все, лишь бы заставить его передумать.

Лоуренс посмотрел в ее полные тревоги глаза и решил, что Роджер Кверрин – упрямый идиот, который не ценит своего счастья.

– Неважно,– спокойно сказал он. – Мы позаботимся о нем ради вас.

Она взяла его под руку, и ее лицо вновь засияло счастьем:

– Вы просто душка, и вы мне нравитесь.

– Спасибо,– с чувством сказал Олджи.

– Пойдемте,– сказала Одри. – Я представлю вас остальной части семьи.

– Разве вы не выходили?

– Просто шла в деревню. Не волнуйтесь об этом.

Они пошли в ногу. Лоуренс подумал, что она двигается с превосходной, чисто кошачьей грацией, и ему нравилось давление ее ладони.

Он пробормотал:

– Вы сказали семьи?.. – слова звучали как вопрос.

Она чуть вздрогнула, затем покраснела.

– О! Я имела в виду в основном Роджера. – Она засмеялась. – Вообразите. Я уже разговариваю как жена.

– Роджеру повезло,– искренне произнес Олджи.

– Спасибо. – Она всмотрелась в его лицо, и ей понравилось то, что она увидела. Она продолжала: – Еще есть дядя Расс.

Олджи вспомнил, что описание Рассела Крэйга старшим инспектором было далеко от восхищения. Кроме того, он услышал нотки неуверенности в тоне девушки, когда она упомянула это имя.

Это была практически смесь привязанности и раздражения. Затем Одри весело сказала:

– Надеюсь, вы не станете плохо к нему относиться?

– А должен был бы?

– Боюсь, большинство людей именно так и относится.

– Почему?

Юмор в ее голосе стал более явным.

– Он оказывает нездоровое влияние.

Лоуренс сказал, что ему нравятся нездоровые влияния.

К этому времени они подошли к дому. Одри отпустила руку Олджи и пошла по ступеням, но затем с задумчивым видом обернулась к молодому человеку:

– Нам не обязательно делать официальный вход.

–Нет?

– Нет.

Она колебалась. Лоуренс вежливо предложил:

– Я – подозрительный тип. Проведите меня через черный ход.

Она засмеялась.

– Я не грубила. Просто подумала, что вы захотите осмотреть место.

Олджи понял:

– Хардиндж упоминал про два подхода к Комнате.

(В голове у обоих помещение явно писалось с большой буквы, поэтому специальное определение было бы лишним.)

– Правильно. Из прохода и снаружи от дома. Сюда,– она сделала паузу. – Мне хотелось бы показать ее вам прямо теперь.

– Тогда давайте пойдем туда.

Лоуренс отступил на шаг, и девушка грациозно сбежала по ступеням к нему.

Она пошла впереди по мощеной плиткой дорожке, которая огибала дом и шла примерно параллельно его несколько прихотливому контуру. Между дорожкой и зданием лежали широкие, пока еще пустующие клумбы: целое пространство мягкой коричневой земли, нарушенное лишь прямоугольным продолжением дорожки, доходящей до боковой двери.

Одри сказала:

– Сейчас все это выглядит совершенно голым. Но дело в том, что из старого Саймона Тернера садовник никакой!

Олджи поглядел на нее. Она произнесла это имя совершенно равнодушно. Следуя своим мыслям, он спросил:

– Очевидно, вы не разделяете подозрений Питера.

Она выглядела озадаченной, затем лицо ее снова разгладилась. Олджи Лоуренс с удовлетворением отметил, что она так же умна, как и красива.

– Относительно Тернера, вы имеете в виду? Питер упомянул разговор с вами. – Она сделала паузу. – Нет, не думаю, что угрозы старого Саймона хоть что-то значат... Он довольно глуп,– добавила она.

–Чтобы быть злым, много ума не надо,– тихо сказал Олджи.

Повисло молчание.

Они повернули за угол. Мощеная дорожка бежала перед ними, частично затененная листвой деревьев. Слева от них ее ограничивали плотно стоящие кусты, но справа до самого дома было обычное пространство голой коричневой земли.

Лицо Одри чуть изменилось. На шее пульсировала жилка.

– Вот эта Комната,– тихо сказала она.

Он посмотрел туда, куда был устремлен ее взгляд.

Большие французские окна, сейчас закрытые, вели в дом. Позади них смутно виднелся человек. У Лоуренса мгновенно создалось тревожное впечатление о животном, попавшем в ловушку.