– Дайте мне это признание!

Бумаги были все еще в руке Крэйга. Он собрал их, когда поднимался с пола.

Лоуренс наклонился и перехватил их.

Глаза Кверрина помертвели.

Он прошептал:

– Дайте мне эти бумаги!

Лоуренс покачал головой:

– Вам придется убить за них, Питер. Легкого способа не существует.

– Стреляйте!– Хриплый голос заставил вздрогнуть их обоих.

Сообщник Кверрина попытался встать, а затем вновь опустился с криком боли, потирая травмированную ногу.

Лоуренс невесело усмехнулся:

– Это хороший совет. Последуйте ему.

– Я не хочу убивать вас...

– Но вам придется убить меня, Питер. Вам придется убить всех нас.

Кверрин казался на грани рыданий:

– Будьте вы прокляты!

Лоуренс пожал плечами:

– Вы не игрок, Питер. А ставки слишком высоки. Вы должны были остановиться и все обдумать, прежде чем готовить смерть Роджера.

Лицо Кверрина сморщилось. Он прошептал:

– Я не хотел, чтобы он умер. – Его тон был на грани истерики. – Все дело в этой комнате, я вам говорю! Здесь зло... я ненавижу вас, старый Том Кверрин! Вы заставили меня сделать все это!

– Вы сумасшедший,– жестоко сказал Лоуренс.

Ноздри Кверрина раздувались, он тяжело дышал:

–Той ночью, когда я здесь рассказывал эту историю им, Одри и Роджеру, я чувствовал, как зло просачивается в меня... Я видел, как легко будет...

– Убить вашего брата и унаследовать его состояние?

Питер дернулся, как от удара кнутом.

Он закричал:

– Это его собственная вина! Мы с Одри... мы умоляли его... Он не передумал. Он настаивал на том, чтобы исполнить... свой долг... Он не захотел снять... искушение.

Лоуренс заметил:

– У вас не хватило смелости убить его самому. Поэтому вы обратились...

Он показал жестом.

Кверрин сжал челюсти.

– Значит, вы знаете?

– О, да. – Лоуренс говорил совершенно спокойно. – Я знал через восемнадцать часов после смерти Роджера. – Он засмеялся. – Вы, надеюсь, не поверили той сказочке, что я наплел наверху?

Он улыбнулся Расселу Крэйгу.

– Простите, сэр. Я ужасно вас очернил.

– Замолчите, вы. – Лицо Кверрина стало белым. – Мне нечего терять. Я буду висеть так или иначе, убью я вас или нет.

– Не валяйте дурака,– голос сообщника звучал горько и презрительно. – Заберите признание, не тратьте времени зря. Его достаточно, чтобы повесить нас обоих.

– Это вы его подписали, чтоб у вас глаза лопнули!– разозлился Кверрин.

– У меня не было выбора.

Лоуренс мягко улыбнулся:

– Вы можете сдаться.

Губы Питера превратились в тонкую линию:

– Дайте мне бумаги.

– Возьмите их, дурак!– крикнул его сообщник с гневом и болью. – Если бы я только мог встать... А-а-а! Моя нога...

–Простите,– сказал Лоуренс с искренним сожалением. – Но вам не следовало сопротивляться. Вы сами себе навредили.

– Замолчите!– закричал Кверрин.

Пистолет дико плясал в его руке.

Он отступил к окну.

Его сообщник тяжело дышал:

– Несчастный дурень! Не сдавайтесь! Выше голову. Стреляйте в него... верните... бумаги!

Кверрин весь сжался.

Лоуренс вздохнул:

– Бесполезно. Кверрин не может убить хладнокровно.

И с благодарностью подумал: «Я победил. Слава Богу!»

Питер прошептал:

– Мне придется... чтобы уйти.

Лоуренс ничего не сказал, и Крэйг хранил молчание, но послышался другой провоцирующий ответ.

– Вас повесят, Кверрин.

–Что?

– Вы не можете уйти вот так просто, оставив все доказательства... вас найдут и повесят. Войдут в вашу камеру однажды утром, свяжут вам руки, поставят на люк...

– Вы...

Голос Питера перешел в вопль. Он подбежал к мучителю и ударил его рукояткой пистолета.

– Прекратите!

Лоуренс прыгнул к нему и схватил за руку.

Кверрин с силой отчаяния отшвырнул его назад.

Он присел, как животное.

Лоуренс, отброшенный к столу, увидел в глазах Питера смерть.

Палец напрягся на спусковом крючке...

Но тут раздался новый голос:

– Бросьте пистолет!

Свет померк в глазах Кверрина.

Он медленно повернул голову и уставился на мужчину в форме, который вошел в окно.

В руке полицейский держал револьвер.

Лоуренс спокойно сказал:

– Я рад, что вы пришли, инспектор.

Никто не двигался.

По щеке Питера побежала слеза.

Затем он развернул оружие, и они услышали, как ствол стукнул о зубы.

Его палец дернулся на спусковом крючке, и тишину разорвал выстрел.

В течение одной ужасной секунды Питер Кверрин продолжал стоять, с лицом, превратившимся в кровавое месиво.

Затем упал на пол, как сломанная кукла.

Лоуренс медленно выпрямился и с состраданием посмотрел вниз.

– Теперь все кончено,– сказал он.

– Не совсем,– мрачно возразил Хэзлитт. Он подошел к тяжелым шторам и полностью раздвинул их. Дневной свет вновь затопил комнату, вытесняя тени.

–Сержант, вызовите доктора Тиссена,– распорядился инспектор. – И примите меры,– он бросил через плечо пристальный взгляд: – У нас арестованный.

Он пошел назад, с отвращением обходя мертвеца.

– У меня есть ордер... – начал он.

Сообщник Питера устало ответил:

– Давайте пропустим формальности. Я хочу переброситься парой слов с мистером Лоуренсом.

Хэзлитт колебался.

Лоуренс кивнул:

– Опасности больше нет.

– Хорошо. – Инспектор вручил молодому человеку револьвер. – Возьмите.

Он вышел. Крэйг последовал за ним, прижимая ко рту носовой платок.

Лоуренс спросил:

– Нога все еще болит?

– Нет. – резко ответил другой. – Дайте закурить.

– Конечно. – Лоуренс открыл портсигар и вставил сигарету между губами другого. Револьвер он достаточно небрежно опустил в карман.

Его компаньон усмехнулся:

– Не боитесь, что я попытаюсь захватить оружие?

– Нет. Вам не убежать, когда полиция снаружи. И вы не думаете о самоубийстве.

– Правильно. – Конфликт завершился, и оба вернулись к старым отношениям. – Я не такой дурак, как Кверрин.

Повисла небольшая пауза.

– И вы еще не победили меня.

Лоуренс пожал плечами:

– У меня ваше признание.

–Полученное по принуждению,– торжествующе сказал другой. – Я буду все отрицать. Я не сдамся без борьбы.

Лоуренс поднял одно плечо.

– Давайте не будем спорить. У вас будет справедливый суд. Остальное – дело присяжных.

– И палача. – Другой горько рассмеялся. – Что проку? Я слишком честен, чтобы обманывать себя самого. И Питер оставил меня со всем этим один на один.

Внезапно Лоуренс спросил:

– Почему вы это сделали?

– Кто может сказать? Мне все надоело, и я устал... Я никогда не избегал рассчитанного риска. И, как вы сказали, ставки были высоки. Это была азартная игра, вот и все. Могла принести мне хороший куш.

Лоуренс тихо сказал:

– Мне жаль.

Он с любопытством смотрел на человека, которому еще недавно искренне симпатизировал.

– Не стоит,– ответил другой. – Я бросил вам вызов, когда убил Кверрина и Тернера. Вы оказались слишком умны для меня. У меня нет против вас злобы.

Он чуть усмехнулся:

– Хотя признаю, что это оскорбительно... он сделал паузу,– быть побитым проклятым любителем,– закончил сержант Хардиндж.

– Питер Кверрин,– медленно начал Лоуренс,– не был очень умелым преступником. И он был плохим актером. Мы с вами,– он уставился на крупного мужчину напротив,– видели, что он нервничает, напряжен и напуган.

– Да. – Стивен Касл нахмурился. – Его эмоции были подлинными. Мы сами неправильно их интерпретировали, вот и все.

В его голосе слышалась горечь.

Лоуренс чувствовал, что вновь в нем пробуждается старый гнев. Однако после секундной паузы он заметил нормальным тоном:

– Сейчас поздно винить себя. Да, нас одурачили. Но мы не могли знать, что, охраняя Роджера, ставим его жизнь под угрозу.