Старший инспектор выглядел усталым:

– Вы должны объяснить все с самого начала.

Лоуренс кивнул. Мужчины сидели в библиотеке. Молодой человек провел рукой по гладким светлым волосам и начал:

– Питер был слаб и полностью зависел от брата. Он, должно быть, долго возмущался, видя богатство Роджера и находясь в его власти.

– Роджер был моим другом,– заметил Стив,– но он мог быть высокомерным и властным. Его нелегко понять.

Лоуренс продолжал:

– Когда его брат решил жениться, Питер увидел, что состояние уплывает от него даже в перспективе. Он, воз-

можно, даже потеряет дом, поскольку молодожены,– Олджи усмехнулся,– обычно предпочитают быть одни.

Однако, он не думал об убийстве, пока Роджер не выдвинул свой сумасшедший план явиться на традиционную встречу Кверринов. Отдавая Питеру должное, признаю, что он пытался отговорить брата: он боялся своего собственного стремления ко злу.

Роджер оказался упрямым, и Питер не смог противиться искушению. Он решил, что его брат должен умереть.

Он знал, что Роджер еще не составил завещания, и поэтому богатство перейдет к нему. Эти деньги стали приманкой для Хардинджа.

Олджи делал все возможное, чтобы избегать взгляда старого друга.

Он продолжил:

– Мы никогда не узнаем в точности, что у них были за отношения. Несомненно, что Хардиндж и Питер были довольно близки. Они, должно быть, хорошо знали характер друг друга.

Касл пожал плечами:

– Мы можем выяснить. Не то, чтобы теперь это имело значение.

Лоуренс задумался:

– Сержант вообще практически не знал Роджера. Их первая неофициальная встреча состоялась в ту ночь, когда Хардиндж пришел, чтобы убить его.

Касл выругался. Его профессиональная гордость была уязвлена.

Лоуренс мягко заметил:

– Полицейские – люди, коим присущи ошибки и недостатки. Сержанту надоела и стала ненавистна бесперспективная работа в крошечной деревне. У него практически не было надежды на продвижение и не имелось никакого способа прилично заработать.

Когда Питер предложил свою сумасшедшую схему – достаточно робко, как я понимаю,– Джон Хардиндж воспользовался случаем. С этого момента всем заправлял сержант. Молодой Кверрин был лишь пешкой. Обмана полицейский не опасался. Хардиндж был более сильным человеком. Он знал, что, как только Роджер умрет, он сможет потребовать у Питера столько, сколько пожелает.

Он начал разрабатывать подробный план. Первое, что необходимо было сделать, это предоставить Питеру железное алиби.

Именно здесь появились вы, Стив. Вы прибыли сюда на отдых, и они наметили вас на роль идеального свидетеля.

Питер, изводимый собственными сомнениями и нерешительностью, но все же решивший проделать все до конца, рассказал вам красочную историю о призраке. Вы согласились помочь, и что важнее,– Олджи чуть улыбнулся,– Кверрину удалось убедить вас, что это вы сами решили призвать сержанта Хардинджа.

Касл выглядел мрачным.

Лоуренс ласково улыбнулся ему и продолжил:

– Они манипулировали вами. Будучи добросовестным человеком, вы согласились стоять на страже с Питером – в конце прохода,– в то время как сержант будет ждать снаружи в саду.

Это было необходимо. От этого зависел успех всего дела.

Замечательно! Все было улажено, а затем вас внезапно вызвали в Ярд.

Это почти разрушило их план. Вся схема требовала, чтобы безукоризненный свидетель подтвердил алиби Питера. В конце концов, Кверрин был самым очевидным подозреваемым. Они должны были обеспечить стопроцентное доказательство его невиновности.

Вы выбыли из игры. Они стали искать замену. По наивности вы посоветовали Питеру обратиться ко мне.

Глаза Олджи стали злыми:

– Я был его последней надеждой. Действительно, жизнь его брата зависела от моего ответа.

Если бы я отказался поехать с Питером, им пришлось бы отбросить свои планы... Мне достаточно было просто остаться в Лондоне.

Он сердито сцепил руки вместе:

– Если бы не я, Роджер был бы все еще жив.

Касл скривил рот:

– Это я заставил вас поехать. Простите.

Лоуренс приподнял одно плечо:

– Я попал в ловушку, как и вы. Кверрин не мог скрывать своих чувств. Он был на грани срыва от страха и волнения... Но он боялся не за брата. Это был страх перед палачом.

Говоря это, Олджи понял, что Питер также боялся потерять единственный шанс убить брата.

От этого его бросило в дрожь. Он резко сказал:

– Мне не хочется думать о борьбе темных сил в голове Кверрина. Скажем, он одурачил нас, и остановимся на этом.

Я поехал с ним в Бристли.

Как и вы до меня, я почувствовал угрозу и необходимость защиты. Тогда с облегчением он передал меня своему сообщнику.

Хардиндж был совсем другим человеком. Он был спокоен и эффективен. А кроме того, хотя тогда я этого не знал, абсолютно безжалостным.

Лоуренс усмехнулся:

– Достаточно странно, но мне он понравился с первого взгляда. Я все еще удивляюсь, когда задумываюсь об этом.

Он потер щеку:

– Сержант – человек без нервов. Старший Кверрин был для него просто пустым звуком: неким препятствием, которое нужно устранить.

Он быстро продолжал:

– Хардиндж осторожно ввел меня в разработанный им план. У меня не возникло никаких подозрений...

– Не обвиняйте себя в этом,– проворчал старший инспектор. – Он одурачил и меня. Он уже убедил меня встать на страже в доме. Вы просто заняли мое место.

– Даже в этом случае я, возможно, все еще разрушил бы их план, просто изменив принятые меры. Но,– его лицо помрачнело,– я этого не сделал. И Питер снова обманул меня.

Я позволил ему помочь мне проверить окно в проходе. Он получил возможность поставить старый деревянный ящик непосредственно под подоконником.

Стив выглядел озадаченным. Лоуренс продолжил:

– Я объясню позже. Ящик должен был находиться именно там. Невольно я дал ему шанс снять все подозрения.

– Маловероятно,– заметил Стив,– что полиция задала бы вопросы о нем, так или иначе.

– На это и был расчет. – Лоуренс закрыл глаза. – Давайте на секунду отвлечемся.

Я не считаю, что они намеревались обратить мое внимание на старого Саймона. Но я разговорил Питера в поезде, и он решил, что история увольнения Тернера послужит полезным отвлекающим маневром.

Старый Саймон действительно весь день бродил вокруг Кверрин-Хауса. Он был единственным человеком, который поверил в историю о призраках, и хотел увидеть, как с Роджером произойдет несчастье.

Хардиндж был озадачен, когда услышал, что я подвергся нападению, но решил, что бродяга побоится вернуться. Это оказалось просчетом.

Однако, у него были другие поводы для волнения. Он задавался вопросом, потеряет Питер самообладание или нет. Это могло означать катастрофу для обоих. Участие Кверрина в убийстве было достаточно небольшим, но, как вы увидите, жизненно важным.

Питер почти сорвался, когда дядя Расс напился и пытался присоединиться к охране. Все повисло на волоске. Однако этот кризис миновал и...

Лоуренс остановился и мрачно улыбнулся:

– Хардиндж фактически при мне сказал Питеру, что тот не обязан пройти через убийство, если хочет пойти на попятный.

–Что!

– Иносказательно. Но имел в виду именно это. Кверрин ответил: «Я смогу сделать все, что должен»,– и участь Роджера была решена.

Теперь дальше. Роджер, очевидно, совершенно не подозревал людей, которые собирались его охранять.

Шел сильный дождь. Вскоре после того, как старшего Кверрина оставили одного, Хардиндж покинул свой пост на дорожке и пересек клумбу, подойдя к дому. Дождь смыл его следы.

Стоя на ступеньках, он слегка постучал в стекло. Роджер удивился, но у него не было причин для подозрений. Он раздвинул шторы, увидел, кто это, и открыл французское окно.

Как я понимаю, сержант снял свой плащ и оставил его под деревьями. После пересечения влажной почвы он снял галоши, и поэтому не принес грязи в комнату из сада.

Он как-то оправдал свое появление Кверрину, и поставил галоши у огня, чтобы высушить.