Она продолжала лепетать какую-то чепуху:

– И я хотела спросить, почему вы стали детективом...

– Не спрашивайте меня,– пробормотал он, а затем, подчиняясь внезапному импульсу, который он не мог объяснить, наклонился и крепко поцеловал ее в губы.

Ее губы были совершенно пассивны.

Он оторвался от нее и встал, чувствуя горечь. Девушка осталась, где была, глаза округлились, а щеки чуть порозовели.

Лоуренс сердито сказал:

– Вы должны были дать мне пощечину.

Голос Одри был тихим-тихим:

– Разве это не было бы слишком... по-викториански?

–Я вел себя как хам. – Он улыбнулся без всякого веселья. – Это тоже по-викториански.

– Но это же всего лишь поцелуй,– неуверенно сказала девушка.

– В этом-то и проблема,– туманно ответил он.

Одри встала:

– Я должна идти!

Дверь за ней закрылась. Олджи подошел к окну и с сердитым и хмурым видом выглянул в него.

Грубая ошибка, в ярости подумал он. Из наихудших.

Но постепенно на лицо вновь вернулось былое спокойствие, а глаза наполнились ленивым равнодушием.

– По крайней мере,– пробормотал он вслух,– я ответил на ее вопрос.

Поскольку Одри Крэйг не меньше, чем Стивен Касл задавалась вопросом, почему Олджи Лоуренс тратит свою жизнь, исследуя запутанные способы преступлений.

Он следовал своей дорогой, которая иногда была опасной, часто утомительной и всегда одинокой. И все же он жил ради цели и постоянно искал.

Лоуренс искал свою Прекрасную даму.

Однако, когда ранним вечером Лоуренс спускался по лестнице, все мысли о романтичном приключении он выбросил из головы.

Он понимал, что Одри Крэйг – добрая и веселая девушка и вряд ли рассердилась на него. Инцидент в спальне может быть вежливо забыт ими обоими.

Однако легкий безумный порыв, который привел к грубой ошибке, лишь подчеркнул его отвращение ко всему этому делу. Он с неприязнью подумал о недостатках Кверринов: невротических страхах одного брата и упрямстве другого.

Да забери их всех дьявол, зло подумал он, но затем рассмеялся над собственной непоследовательностью. Ведь его главной задачей, по крайней мере в настоящий момент, было обеспечить их безопасность.

Он не считал, что имеется какая-либо реальная опасность, но все равно решил усилить средства защиты.

Он уже изучил слуг и отбросил их как слишком незначительных: и как врагов, и как возможных помощников.

Был, однако, один домочадец, с которым он еще не побеседовал, и он решил исправить это упущение.

Руководствуясь чутьем, он открыл дверь гостиной и понял, что ему повезло.

У огня под слабым светом стандартной лампы сидел пожилой джентльмен с большим носом и серебристо-седыми волосами. Он с явным удовольствием курил одну из лучших сигар Роджера и сквозь огромные очки в роговой оправе уставился в книгу, лежащую на колене одной ноги, изящно перекинутой через другую.

При приближении молодого человека он поднял голову, дружелюбно кивнул, положил книгу страницами вниз на ручку своего кресла и рывком поднялся на ноги.

– О, мистер Лоуренс, не так ли? Меня зовут Рассел Крэйг.

Они обменялись рукопожатием. Олджи пристально и с большим интересом разглядывал дядю Одри.

Он уже знал, что мистер Крэйг пригласил себя в Кверрин-Хаус под предлогом помолвки своей племянницы – номинально в качестве ее компаньона, и фактически ни в чем тут себе не отказывал.

Несмотря на явную антипатию Касла и полусерьезные намеки Одри, старый жулик Олджи понравился.

Он носил (и этим демонстрировал легкую смесь комфорта и формальностей) мягкую рубашку с черным галстуком и смокинг. Что касается возраста, он, казалось, балансировал где-то между серединой шестого десятка и началом седьмого. В синевато-серых глазах прыгали искорки юмора, и в целом его манеры демонстрировали учтивость и достоинство. Если у него была тенденция к полноте, она в значительной степени маскировалась одеждой, сшитой опытным портным. Но у Крэйга был довольный вид человека, который забыл заплатить портному.

– Итак, мой мальчик,– сказал Рассел Крэйг,– что бы вы хотели выпить перед обедом?

Лоуренс задумался. Он пил очень и очень умеренно.

– А вы случайно,– начал Крэйг с внезапным подозрением,– не трезвенник?

Олджи улыбнулся.

– Нет. Не совсем.

– Хорошо!– Дядя Расс облегченно вздохнул. – Неприятные люди, эти трезвенники. Обуреваемы всеми возможными недостатками, я считаю.

Он подошел к графину на буфете.

Олджи поглядел на книгу, которая осталась на кресле. С радостным удивлением он отметил, что это был первый выпуск «Человека с сорока лицами».

Рассел Крэйг вернулся, держа в каждой руке по бокалу. Вручая один Олджи Лоуренсу, он сказал:

– Прекрасная вещь, мой мальчик. Не боюсь сознаться, что это – опора моих тающих лет. Когда я был молод,– тут он скорчил ужасно хитрую физиономию,– у меня были и другие... недостатки. Но теперь,– он вздохнул,– я нахожу утешение в хорошем виски и плохих детективных романах.

– Плохих детективных романах?– насмешливо переспросил Олджи.

– Да,– искренне сказал старый жулик. – И я считаю это комплиментом. У меня не хватает никакого терпения с детективами современных концепций: обычными молодыми людьми с вежливыми манерами и слабостью к цитатам. Мне нравится сыщик старой школы: своенравный, высокомерный, эксцентричный и не ошибающийся.

Несколько распаляясь, дядя Расс поднял роман и помахал им перед носом Лоуренса.

–Вы никогда не слышали о Гамильтоне Клике,– гремел он. – Или Хэнши. Скажите мне,– продолжал он с похвальным усердием, но несколько запутывая логику,– что их язык никуда не годится, их сентиментальность мешает, а их драматизм дик и странен. Скажите мне все это, и я соглашусь с вами. Но, ей-богу, у них есть мысли!

Человек шел в комнату и исчез без следа. Или умер в одиночестве от взрыва, случившегося непонятно от чего. Изобретательность, мой мальчик! Не какая-то там полусырая фрейдистская теория!

У них можешь встретить исчезающего взломщика и найти девятипалый скелет, отпечаток ноги монстра, увидеть выстрел сосулькой из арбалета или камеру, которая делает снимок убийцы по сетчатке глаза мертвеца.

Хэнши, Томас и Мэри,– он называл эти имена с любовью,– знали, что истинный детективный роман держится лишь на хорошем сюжете.

Он сделал паузу, чтобы перевести дыхание.

Олджи Лоуренс, в ленивых голубых глазах которого запрыгали искорки, задумчиво произнес:

–Мммм... Конечно, я не эксперт. Но вижу, что у вас первый выпуск, изданный Касселом в 1910 году. А вы знаете, что книга была переиздана в 1913 году как «Клик, Человек с сорока лицами», куда вошло три ранних рассказа, первоначально не вошедших в сборник, и один новый? В США, что достаточно странно, исправленный текст был издан за пять лет до того, как оригинал наконец появился под заглавием «Клик,– детектив-мастер».

– Мой мальчик,– сказал Рассел Крэйг с явным уважением,– вижу, что недооценил вас. Выпьем еще!

– Я еще не закончил первый,– торопливо возразил Лоуренс.

– Пустяковое возражение,– отмахнулся Рассел Крэйг. Он взял свою сигару из пепельницы и яростно затянулся.

Олджи Лоуренс собрался было ответить, когда его глаза заметили движение в кустах снаружи. Дядя Расс с похвальной британской силой духа оставил одну половину французских окон немного приоткрытой, и в меркнущем свете дня Лоуренс мог ясно видеть шевеление листвы, странно ограниченное одним местом.

Почему оно приковало его внимание, молодой человек не мог сказать. Возможно, он вспомнил о нервозности Одри немного раньше.

Олджи проглотил остаток своего напитка и как будто небрежно подошел к окнам.

Да, вновь все повторилось: кусты вне дорожки зловеще шевелились. Подхваченный во второй раз в этот день импульсом, который он едва мог объяснить, Лоуренс с мягким стуком поставил бокал на пол, широко распахнул обе половинки окна и выскочил в сад.

Двигаясь по наитию, он коснулся длинными ногами земли и бросился к кустам – кровь стучала в ушах, а мелкий дождь бил в лицо.