Он бросил быстрый взгляд на девушку, а затем пристально и с удивлением посмотрел на нее, поскольку ее лицо снова изменилось, а глаза засияли любовью.

Она нежно сказала:

– Это Роджер.

Лоуренс кивнул и улыбнулся, хотя сердце защемило от беспричинной зависти.

Они сошли с дорожки, и Олджи почувствовал, что его обувь стала проваливаться в мягкую почву.

– Мы запланировали расширить дорожку,– сказала Одри, извиняясь.

– Ведущую к дому?

– Да. Но такие вещи требуют времени.

Она говорила рассеянно. Всем ее вниманием завладел крепкий мужчина, открывающий французские окна, чтобы приветствовать их.

Олджи Лоуренс с внутренним вздохом позволил себе быть представленным жениху мисс Крэйг.

Роджер Кверрин был крепко сбитым мужчиной приблизительно на десять лет старше Питера. На приятном, хотя и некрасивом лице сверкали внимательные карие глаза. Линия подбородка говорила о целеустремленности, а широкие плечи – о силе и решительности.

Лоуренс глядел на него предвзято и поэтому решил, что Роджер может быть упрямым, как осел.

Двое мужчин обменялись рукопожатием. Пожатие Кверрина было сильным и дружеским.

–Хелло, Лоуренс. Очень мило с вашей стороны приехать. Хотя могу честно сказать,– добавил Роджер с улыбкой,– вы тратите свое время впустую.

Олджи улыбнулся:

– Надеюсь, что да... ради вас.

Кверрин уставился на него. Затем откинул голову и засмеялся.

– Браво! Входите.

Лоуренс вошел через открытые окна.

Он остановился на пороге, стиснув губы, и улыбка сбежала с его лица.

Возможно, это был скрытый страх на лице девушки, когда она пошла перед ним, возможно, вид Питера Кверрина, нервно стоящего в тени. Возможно, это была лишь игра его собственного воображения.

Но ему показалось, что он из царства простора и здравомыслия попал в логово чудовищного зла.

С некоторым удивлением Лоуренс увидел, что один только Роджер Кверрин совершенно не чувствует опасности. Его смех казался сейчас странным, но звучал совершенно естественно.

Его брат, однако, выглядел более нервным, чем когда-либо. Уголок его рта периодически подергивался в нервном тике.

– Хелло. Значит, нашли дорогу?

– Точно,– спокойно ответил Олджи. Он видел, что другой молодой человек пытается скрыть глубокое беспокойство за банальными фразами.

Питер продолжал:

– Я отнес сумку в вашу комнату. – Он сделал паузу. – Вы все согласовали... сХардинджем?

– Спасибо... Да, согласовал. Он придет этим вечером.

– О, что такое?– Роджер Кверрин услышал их и с улыбкой отвернулся от невесты. – Вы же не собираетесь притащить сюда и старого доброго сержанта?

Лоуренс наклонил голову.

– Таков наш план,– признал он.

– Дьявол его забери,– сказал Роджер с видимым презрением. – Питер, ты просто осел. Ты всех вогнал в панику!

– Всех,– сухо заметил Олджи,– кроме вас.

Кверрину, возможно, и не хватало воображения, но у него не было недостатка в чувствительности. Он пристально посмотрел на Лоуренса, а затем спокойно спросил:

– Вы считаете меня неблагоразумным?

– Возможно.

Одри подошла поближе и положила руку на плечо Роджера: он рассеянно похлопал по ней, но продолжал пристально смотреть на Лоуренса.

– А вам не кажется,– сказал он беззлобно,– что я просто не создаю суеты вокруг всего этого и что я – фактически единственный, кто, кажется, сохранил голову?

– Я предпочел бы,– довольно холодно ответил Лоуренс,– чтобы вы сохранили свою жизнь.

Кверрин почувствовал, как пальцы девушки вцепились в ткань его пиджака, и в наступившей тишине все услышали, как в горле Питера что-то заклокотало.

Роджер повернулся к брату с явным облегчением, словно найдя козла отпущения.

– Питер!– Он заговорил почти грубо. – Ты весь побелел. Возьми себя в руки. Ты просто дурачок!– припечатал он в конце.

Питер Кверрин вспыхнул, открыл было рот, чтобы заговорить, а затем молча вышел из комнаты.

У Роджера хватило совести немного устыдиться. Когда он повернулся к Лоуренсу, в глазах уже не было гнева.

– Простите,– сказал он,– но Питер всем действует на нервы, включая меня.

– Он волнуется за вас.

– Знаю,– добродушно проворчал Кверрин. – Но, черт возьми, я не просил его об этом. – Он внимательно посмотрел на Олджи. – Скажите честно, Лоуренс: если бы не истерия Питера, вы уделили бы этому делу хоть секунду внимания?

Лоуренс не стал врать:

– Скорее всего, нет. Но при текущем состоянии дел мы все предпочли бы, чтобы вы не ходили на эту, гм, встречу. Чего вы этим хотите добиться?

– Чёрт возьми, парень,– возмутился Кверрин,– я не рассчитываю получить ничего. Где ваше уважение к традициям?

Лоуренс знал, что задел в более старшем мужчине жилку упрямства, но предпринял последнюю попытку его отговорить.

– Вы не передумаете?

Роджер вновь почувствовал давление пальцев Одри на плече и заколебался.

Затем медленно произнес:

– Нет.

Надежда, внезапно вспыхнувшая было в глазах девушки, медленно потухла.

Лоуренс спокойно сказал:

– Хорошо. В конце концов, это ваши похороны.

Рот Кверрина искривился в шуточном протесте:

– Вы могли бы выразиться более тактично. Послушайте,– и он взмахнул рукой, указывая на комнату,– вы же не думаете всерьез, что здесь таится опасность?

Лоуренс к этому времени уже мысленно отбросил все фантомы. Его воображение уступило поле боя рассудку, и теперь он рассматривал только угрозу физического насилия. Которая, как он допускал и надеялся, могла и не существовать.

Он оглядел комнату с обманчивой небрежностью. Не отвечая прямо на вопрос Роджера, он пробормотал:

– Вы не сильно переделали эту комнату.

– Нет. – Кверрин пожал плечами в легком замешательстве. – Мы переделали весь дом, но все же...

Он замолчал и улыбнулся невесте:

– Одри меня не одобряет. Но я не мог допустить переделки этой части здания. Именно поэтому нет никакого электрического освещения: ни здесь, ни в наружном проходе.

Лоуренс поглядел на старинную масляную лампу на столе и подумал о ценах, которые платят любители древностей.

Роджер прочитал его мысли.

– Вы тоже этого не одобряете?

Олджи заявил, что ему нравятся блага цивилизации.

– Мне тоже,– тихо пробормотала Одри.

Кверрин улыбнулся ей.

– Ты ненавидишь эту комнату, не так ли? Тебе хотелось бы ее разрушить.

Она кивнула и прошептала:

– Она так подавляет...

Это было так, но было и что-то еще. Лоуренс уставился на старинную мрачную мебель, длинные старомодные шторы на французских окнах, которые были единственным источником дневного света в комнате, и на кинжал, который висел над каминной полкой.

Он подошел к камину и протянул руку к кинжалу.

Лезвие, выскользнув из ножен, тускло сверкнуло. Олджи испытал непонятное отвращение.

– Опасная игрушка,– тихо пробормотал он.

Позади него Одри сдавленно вскрикнула.

Кверрин спокойно попросил:

– Положите его, Лоуренс.

Олджи задвинул кинжал назад. Слабый щелчок лезвия о ножны почему-то показался очень громким.

Одри Крэйг с плохо скрываемым ужасом воскликнула:

–Дорогой Роджер, неужели ты не избавишься от этой ужасной вещи?

Кверрин успокоил ее:

– Возможно после того, как наш призрак упокоится сегодня вечером. А пока,– закончил он с улыбкой,– я не считаю себя вправе распоряжаться собственностью старого Тома.

– Это действительно тот кинжал, которым убили молодого Мартина много лет назад?– спросил Лоуренс.

– Может быть. Хотя... – Роджер пожал плечами,– мы не знаем наверняка. Так или иначе, кинжал достаточно стар.

– Давайте сменим тему!– дрожащим голосом перебила его Одри.

Лоуренс отошел от камина. На его лице было обычное выражение вежливой лени, но Одри было не провести. Она знала, что он внимательно осматривает комнату, имея в виду защиту Роджера.

Светловолосый молодой человек подошел к французским окнам и тщательно их осмотрел. Они закрывались сверху и снизу на две крепкие задвижки. «Отсюда опасность не грозит»,– одобрительно подумал он.