«Господи!— подумал Найджел.— Он похож на этих хвастливых политиканов, которые заявляют: „Мы не вложим меч в ножны, покуда...“»

— Вы уверены, что не путаете справедливость с местью? —; спокойно осведомился он.

Какой-то момент Питер Трубоди выглядел нерешительным, затем его лицо вновь приняло упрямое выражение, и он отошел, не сказав ни слова.

Несколько пассажиров находились на солнечной палубе под мостиком, когда в девять часов на следующее утро «Менелай» приближался к Калимносу. Этот остров, как утверждают некоторые путеводители, самый красивый из островов Додеканеса. Гавань расположена в широком и глубоком заливе, над которым на склонах холмов возвышались ряды зданий. Глаза Клер Мэссинджер были устремлены на часть города, находящуюся над портом. Расстояние, солнечный свет и крутые холмы создавали своеобразный эффект отсутствия перспективы, превращающий город в картину, его изображающую. Дома помещались на заднем плане в виде кубов белого и различных оттенков голубого цветов, чистота которых придавала пейзажу примитивную простоту, очаровывающую Клер.

— «Где каждый вид прекрасен, и только люди злы»,— послышался рядом веселый голос Айвора Бентинк-Джоунса;

— О, доброе утро,— сказала Клер.— Вид в самом деле красивый. Но, по-вашему, люди здесь злее, чем в других местах?

— Эго просто цитата, дорогая леди.

«Дорогая леди» тут же вывела Клер из терпения.

— Поэтам следовало бы сначала думать, а потом говорить,— раздраженно сказала она, но, увидев обескураженное выражение на лице Айвора, смягчилась.—• По-вашему, город намеренно спланировали подобным образом? Не могу себе представить греков в этой роли.

— Я не вполне...

— Эти дома — они все белые или голубые.

— О, это началось во время итальянской оккупации. Жители раскрасили город в цвета греческого флага в знак протеста и сохраняют эти цвета до сих пор.

— Ловко придумано. Полагаю, если бы они были коммунистами, то выкрасили бы город в красный цвет.

Айвор льстиво усмехнулся.

— Вы собираетесь удостоить вечерний бал своим присутствием? — вскоре спросил он.

— Наверное, я пойду на танцы.

— Тогда я, возможно, буду иметь честь...

— Это зависит от мистера Стрейнджуэйза,— весьма безответственно заявила Клер.— Знаете, он ужасно ревнив.

Лицо мистера Бентинк-Джоунса сразу же приобрело внимательное выражение.

— Да-да,— быстро продолжала Клер.— Один мужчина как-то попытался ухаживать за мной во время танцев, Найджелу это не понравилось, и беднягу отвезли в больницу. Результат — двенадцать швов на лице и два сломанных ребра. Конечно, дело замяли, так как этот человек был связан с королевской семьей.

— С королевской семьей? В самом деле? — Айвор с подозрением посмотрел на Клер и вскоре отошел, чтобы попытаться цереварить полученную информацию.

Клер заметила Мелиссу Блейдон и Никки, склонившихся на перила рядом друг с другом; Ианта Эмброуз сидела неподалеку в шезлонге. Никки, казалось, смотрел на что- то, находящееся на берегу с левой стороны гавани; его пальцы двигались, словно прослеживая путь, проделанный увиденным предметом. Клер обратила внимание на некоторую сдержанность жестов Никки, на взгляды, которые он время от времени бросал вокруг, как будто желая убедиться, что его не подслушивают. Впрочем, если бы пара планировала любовное свидание, то она вряд ли бы стала это делать в пределах слышимости Ианты.

Тем не менее, сегодняшний день предоставлял им первую возможность. На Калимносе отсутствовали достойные осмотра культурные достопримечательности, поэтому вплоть до вечерней лекции и назначенных после пес танцев у Никки практически не было никаких служебных обязанностей.

«Менелай» бросил якорь. Его гудок отозвался в холмах ленивым эхом. Ианта Эмброуз конвульсивно дернулась и заткнула уши. Спустя несколько минут из гавани отплыло суденышко, чтобы забрать на берег пассажиров.

Найджел и миссис Хейл присоединились к Клер на палубе, наблюдая за приближением примитивного на вид судна. Никки встал и приветствовал их.

— Что нам здесь делать? — осведомилась миссис Хейл.

— Вы должны купить губку, мадам,— ответил Никки.— Я лично выберу ее для вас. Незачем платить больше, чем...

— Но я не могу провести весь день, покупая губку.

— Главный промысел на острове Калимнос — ловля губок,— продолжал администратор круиза.— Этим занимаются не менее трех тысяч мужского населения острова. Они отсутствуют все лето, ныряя за губками на побережье Северной Африки, а через несколько лет...— на его лице появилась ослепительная улыбка,— погибают от легочной болезни. Весьма печально.

— Ну а после того, как я куплю себе губку?

— Вас отвезут на один из пляжей — их здесь полным-полно, и превосходных. А можете обследовать остров пешком. Его обитатели очень дружелюбны и рады туристам.— Никки снова заулыбался и продолжал с усилившимся американским акцептом: — В такой дыре всегда рады гостям. .

— Это способствует торговле, а? — заметил Найджел.

— Да. И интересному общению,— со смехом ответил Никки.— Ну, вечером увидимся.

— Думаю, что интересное общение возможно, главным образом, с женским населением, учитывая отсутствие трех тысяч мужского,— сухо заметила миссис Хейл.

Клер обратила внимание, что Никки пребывал в состоянии еще большей эйфории, чем обычно. Похоже, он и впрямь договорился о свидании с Мелиссой. Но как они предполагают избавиться от Ианты?

— Зачем нам эти нелепые карточки высадки? Я уверена, что когда-нибудь потеряю свою!— воскликнула миссис Блейдон.

— Чистой воды бюрократия,— фыркнул мистер Бентинк-Джоунс.

Послышался негромкий педантичный голос Примроуз Челмерс:

— Карточки высадки очень удобны,—заявила она.— Если бы их не было, то нам пришлось бы показывать наши паспорта каждый раз, когда мы сходим на берег.

— Почему этот испорченный ребенок повсюду за нами следует? слишком громко проворчала Ианта.

— Я не следую за вами, а стою вместе с вами в очереди. Карточки также нужны для того, чтобы контролер мог проверить, все ли пассажиры вернулись на борт. По-моему, это очевидно.

— Не будь дерзкой, девчонка!— огрызнулась Ианта.

— Я просто констатирую факты.

— Уверена, что моя дочь не хотела вас обидеть,— успокаивающе промолвила мать Примроуз. Но Ианту было не так просто успокоить.

— Когда я захочу, чтобы мне читали лекции школьницы, я скажу об этом,— сердито отозвалась она, и ее лицо нервно дернулось.

Родители Примроуз оставались спокойными. Для психоаналитиков подобное сопротивление было обычным делом и не задевало их. Примроуз, однако, была не столь невосприимчива к окрикам — она бросила на Нанту злобный взгляд и, казалось, хотела возобновить дискуссию.

Но в это время очередь начала двигаться к трапу. Мелисса, держа в одной руке свою плетеную сумку, другой рукой помогала сестре спуститься по крутому трапу.

Тем временем мистер Трубоди отвел Найджела Стрейнджуэйза в угол салона. Отец Фейт и Питера был видным пожилым человеком с седыми усами и властными манерами крупного бизнесмена.

— Вы не сходите на берег? — Это было не столько вопросом, сколько заявлением, хотя и вежливо произнесенным.

— Нет. Мы проведем весь день на борту.

— Я хотел бы поговорить с вами о Питере. Не знаю, что вы ему сказали вчера днем, но...

— Разве он не рассказывал вам?

Мистер Трубоди улыбнулся.

— Я не всегда пользуюсь доверием Питера. Но могу догадаться. Он клянется, что мисс Эмброуз повредила его акваланг, и хочет, чтобы я с ней разобрался.

— Понятно.

— Положение довольно сложное. Питер и Фейт — близнецы и очень любят друг друга. Питер вбил себе в голову, что за прошлогодним исключением Фейт из школы стояла мисс Эмброуз — я имею в виду, что она сделала это из личной ненависти.

— А что вы об этом думаете?