Бентинк-Джоунс бросил на него взгляд, похожий па отравленную стрелу.

— Я пожалуюсь капитану, судовладельцам! Это возмутительно!

— Знаю. Грабеж в открытом морс. Кстати о кражах. Как выглядела последняя запись в книжечке Примроуз Челмерс, которую вы забрали у нес, мертвой?

Глаза Айвора забегали по каюте. Он весь надулся, но гнев исчез из его голоса:

— Не знаю, о чем вы.

— Все остальное в ее книжке было написано чернилами, которые расплылись из-за морской воды бассейна и стали нечитаемыми. Но мистер Челмерс рассказал мне, что ее последняя запись была сделана карандашом. Вы могли это прочитать и прочитали, прежде чем выбросить книжку за борт. Что она написала?

— Я не прикасался ни к какой чертовой книжке!— Айвор захныкал, как часто делают на допросах закоренелые преступники.

— Тем хуже для вас. Если бы вы сообщили мне эту информацию, то это могло бы облегчить ваше положение. В противном случае, учитывая сделанные вами фотографии...

Найджел блефовал. В камере могло не быть негатива; возможно, он вовсе не существовал — Бентинк-Джоунс не сам мог блефовать, говоря Стриту, что сфотографировал его и Фейт.

— Каковы ваши предложения? — осведомился Айвор.

— При определенных обстоятельствах Джеромы Стрита можно было бы убедить держать язык за зубами.

— Не смешите меня! Конечно, он будет молчать. Он не может позволить себе скандала, если в этом замешан мистер Трубоди.

— А вам не приходило в голову,— любезно спросил Найджел,— шантажировать самого Трубоди? Ведь у него денег побольше, а речь идет о репутации его дочери.

Бентинк-Джоунс пожал плечами.

— Я спросил насчет ваших предложений.

— Ну, вы отстанете от Стрита, а я — от вас, но мне нужно знать, что было в записной книжке Примроуз.

— Отказ от уголовного преследования за материальное вознаграждение в высшей степени аморален, верно? — усмехнулся толстый человечек.— А если я откажусь?

— Тогда я передам вас греческой полиции и сообщу имеющуюся у меня информацию о вас в Скотланд-Ярд, согласен Стрит или нет.

— Нет у вас никакой информации,— фыркнул Айвор.

— Вы забываете, что это расследование убийства. У меня есть свидетель, который видел вас выходящим, па палубу вслед за Примроуз как раз перед ее убийством.

— Вы блефуете.

— Я попрошу ее повторить заявление в вашем присутствии.— Найджел двинулся к двери.

— Подождите! Я клянусь, что не имею никакого отношения к смерти девочки!

— А потом, когда ее тело обнаружили, вас видели проявляющим к этому нездоровый интерес. Вы украли ее записную книжку, так как боялись, что она_ содержит сведения о вашей деятельности шантажиста.

— Это просто нелепо!

— Афинская полиция едва ли с вами согласится. Всего наилучшего.

Бентинк-Джоунс наконец сдался.

— Я скажу вам, что она написала — хотя это ровным счетом ничего не значит,— почти взвыл он.

— Об этом предоставьте судить мне.

— Вы гарантируете мне, что... что другие дела замнут?

— Я ничего не гарантирую,— резко ответил Найджел.— Меня интересует дело против вас как убийцы, а не как шантажиста. Если вы невиновны, то вам лучше со мной сотрудничать. Если вы откажетесь, то полиция заставит вас расколоться — они бывают весьма грубыми, как вам известно.

Вся наглость Бентинк-Джоунса напрочь испарилась. Найджел наконец нашел его слабое место: этот человек был физическим трусом. Отсюда окольный, извилистый путь, которым он подбирался к своим жертвам.

— То, что она написала, не имеет никакого смысла,— пробормотал Айвор.— Я точно не помню текст, но эго выглядело примерно так: «Э.—лгунья. Она сказала, что не умеет плавать, а на самом деле умеет — по крайней мере, я в этом почти уверена. Потому что Б. всегда плавала в желтой купальной шапочке, а на той, кого я видела, ее по было. Я не могла хорошо разглядеть, так как была слишком далеко и мне мешали скалы. Но она плыла, чтобы достать плетеную сумку, которую унесло в морс. Сначала я подумала, что это тюлень, но, конечно, в Греции нет тюленей. Я увидела сумку в море, а затем к ней протянулась рука и черная голова. Потом она снова скрылась за скалами. Почему она никогда не купается при людях? Возможно, у псе есть какое-то уродство». Я говорю не слишком быстро?

Найджел записывал на листке бумаги.

— Нет. Продолжайте.

— Дальше она писала, как ненавидит Э. и с каким бы удовольствием ее разоблачила. Все это выглядело по-детски. Потом она добавила: «Конечно, это могла быть Б. или еще кто-то, но ведь когда мы проходили мимо, их было только двое. Как я могу это доказать? Э. просто грязная лицемерка. Она оскорбила меня. Но я составлю план и отомщу ей».

Бентинк-Джоунс робко улыбнулся.

— Мстительное дитя.

— Это все?

— Запись на этом кончилась.

— Вы уверены, что все запомнили? Подумайте хорошенько.

— Да,— сказал Айвор после паузы.— Это все, что она написала. И много вам от этого толку? — злорадно добавил он.

— Где вы были вчера после разговора со Стритом?

— Выпивал на набережной.

— До возвращения на корабль?

— Да.

— Возле причала?

- Да. '

— Поджидали мисс Эмброуз? В какое время она появилась?

— Не знаю, о чем вы говорите.

— Вы не назначали там свидание мисс Эмброуз?

— За каким чертом? — дрожащим голосом произнес Айвор.— Да я за весь день даже не взглянул на пес!

— В какое время вы вернулись на корабль?

— По-моему, около половины шестого.

— Вы все время были один?

— Да, но...

— Видели до возвращения кого-нибудь из наших друзей?

— Стрит снова сошел на берег и направился... к западу от города.

— А Никки там появлялся?

Лицо Бентинк-Джоунса обрело мстительное выражение.

— Появлялся — выражаясь фигурально.

— То есть?

— Он притворялся, что его там нет. Я видел, как он выскользнул из переулка за таможней, и окликнул его, но он тут же скрылся. Позже я спросил его, куда он ходил. Но он отрицал, что вообще там был, и сказал, что я, должно быть, ошибся. Вы лучше не спускайте с него глаз,— закончил Айвор.— Это скользкий парень.

— В какое время вы видели, что он вышел из переулка?

— Примерно за полчаса до моего возвращения на корабль. Около пяти.

В этот момент объект их разговора вошел в каюту и сообщил Найджелу, что снаружи ждут два пассажира, которые срочно хотят его видеть.

— Пришлите их. Это вес, Бентинк-Джоунс. Пока что...

У старшей из двух женщин был смущенный и виноватый вид. Найджел подумал, что младшая, очевидно, настояла на этой беседе.

— У моей тети есть информация для вас. Меня зовут Джейн Артуре, а это моя тетя Эмили.

— Боюсь,— промолвила старшая леди,— что мы напрасно отнимаем у вас время. Я пыталась убедить мою дорогую племянницу, что близорукость полностью дисквалифицирует меня как свидетеля.

— Свидетеля? — почти взвизгнул Никки.— Вы видели преступление, леди?

— Боже, конечно нет. Боюсь, что я не настолько... э-э... полезна. Я должна извиниться, мистер Стрейнджуэйз, за вторжение...

— Перестань, тетя Эмили. Мистер Стрейнджуэйз просил, чтобы ему сообщали обо веем.

— Но это так незначительно,— лепетала старшая леди, щурясь глазами на Найджела, от которого ее отделяли несколько футов.

Прошло еще некоторое время, прежде чем Найджел убедил ее приступить к делу. Тетушка Эмили поднималась по лестнице, ведущей от кают на верхней палубе к переднему салону, когда мимо нее прошла женщина, спускавшаяся вниз. Теперь ей кажется, что эта была мисс Эмброуз. Да, это произошло как раз перед четвертью десятого.

Нет, она видела женщину только краем глаза и не может быть полностью уверена, что это была мисс Эмброуз. Женщина шла быстро — почти бежала. Она не может ручаться, но ей показалось, что ее голова и тело были прикрыты пледом.

Нежелание Эмили Артуре являться с подобной информацией стало вполне понятным. Когда обе леди вышли, Никки заметил: