— Ничего она не знала — просто хотела избавиться от них, особенно от девочки. Примроуз действовала ей на нервы. Вы, очевидно, заметили, что отношение ко мне Ианты было довольно собственническим. Мы очень давно не виделись, и ей, очевидно, хотелось располагать мною единолично.

— Значит, никто из вас не купался?

— Тогда — нет. А Ианта вообще никогда не купалась.

— Она не умела плавать?

— Во всяком случае, не плавала.

— И даже не училась в детстве?

— Не помню. Конечно, с тех пор Ианта могла научиться, но она говорила, что не умеет плавать.

— Понятно. Пожалуйста, продолжайте.

После ухода Челмерсов Мелисса заснула. Проснувшись, она увидела, что Ианта лежит рядом и выглядит больной. Она пожаловалась на ужасную головную боль. Мелисса пыталась увести ее от моря в тень, но Ианта потеряла CO7 знание. Мелисса смочила в воде носовой платок и положила его на лоб сестре — поблизости никого не было видно, поэтому она не могла позвать на помощь. Вскоре Ианта пришла в -себя, но впала в дурное настроение и сказала, что должна вернуться на корабль. Мелисса хотела сопровождать ее, так как боялась, что ей может стать плохо, но Ианта настояла, что пойдет одна.

— Вы не чувствовали, что у нее была особая причина, чтобы хотеть остаться одной?

— Особая причина?

— Может быть, она условилась с кем-то встретиться и не хотела, чтобы вы об этом знали?

— А, понимаю. Ну, вообще-то, Ианта так и рвалась уйти. В то время я приписала это раздраженному состоянию после обморока. Ей не нравилось быть зависимой от меня.

— Когда люди становятся раздражительными, это признак выздоровления.

Женщина быстро взглянула на Найджела.

— И раздражительность не соответствует намерениям самоубийства?

— Вот именно.— Потеря сестры явно обострила мыслительные процессы Мелиссы, подумал Найджел.

— Вы думаете, что Ианта могла договориться встретиться с кем-то вчера во второй половине дня и что между ней и этим человеком произошло нечто, приведшее к ее убийству? Вот почему вы сказали, что ключ к убийствам нужно искать на Калимносе?

— Это теория.

.— Вы думаете, что Ианта встретила ее... персону, которая ос убила,— на острове?

— Да. Сколько было времени, когда она ушла?

— Не знаю. Понятия не имею, сколько я спала.

— Было это, скажем, за полчаса до того, как вы снова говорили с Челмерсами?

— Может быть — примерно.

— Насколько я понял, вы все-таки выкупались?

Женщина ответила, что пошла купаться, как только осталась одна, так как теперь можно было не опасаться воплей Ианты насчет морских ежей. Когда она вышла из воды, то эта сторона бухты уже была в тени, и ей пришлось перебраться на другую.

— Чтобы высушить на солнце ваше платье?

— Высушить мое платье? — На красивом лице отразилось замешательство.

— Мистер Челмерс сказал мне, что вы расстелили его на камне, чтобы высушить.

— Да. Когда я ныряла, то случайно сбросила его со скалы. Поэтому я чуть не опоздала на корабль — пришлось ждать, пока платье высохнет.

— А Питер Трубоди ждал вас?

— Что вы имеете в виду?

— Ну, вы ведь вернулись на корабль вместе.

— О, понимаю. Да, он был на причале, но, насколько я поняла, не ждал меня.

— Он не объяснил, почему так задержался?

— Нет. Я вообще с трудом смогла из него даже слово вытянуть. Он был в каком-то странном состоянии. Боже мой! Вы не думаете?..— Она не договорила; ее точеная смуглая рука вцепилась в одеяло.

— Что я не думаю?

— Что Питер мог... что это с ним Ианта договорилась встретиться?

Что бы ни думал Найджел по упомянутому поводу, он не стал об этом распространяться, ибо доктор Планкет вошел в каюту и твердо заявил, что время истекло.

— Скажите Бентинк-Джоунсу, что я хочу немедленно его видеть.

Зубы Никки блеснули, точно буруны.

— Л мне пока обыскать его каюту? — радостно осведомился он.

— Возможно, вы найдете пленку в его фотоаппарате.

Аппарат, однако, висел на плече его владельца, когда он вошел, нахально усмехаясь.

— Как дела у великого детектива? Все соде сбиты с толку?

Найджел пристально разглядывал его. Под профессиональным напускным добродушием у этого человека не было ни стыда, ни совести, поэтому обычные средства были против него бесполезны — даже длительное молчание, которым Найджел приветствовал его прибытие, казалось, ничуть его не смутило. Он сел на койку и зажег сигарету.

— Какие будут распоряжения, дорогой сэр? — заговорил наконец Айвор.

— Я слышал, вы снова принялись за свое.

— За свое? Смотря что вы имеете в виду,— жизнерадостно заметил Айвор.

— Не то, за что вы получили срок десять лет назад.

— Ну-ну, вы начали копаться в моем прошлом, не так ли?,

— Так. И в настоящем. Через минуту я к этому вернусь. Кто, по-вашему, совершил эти убийства?

— У меня нет ваших способностей к обнаружению улик. Почему вы спрашиваете меня?

— Потому что ваша профессия требует тщательного изучения человеческих слабостей.

— Моя профессия?

— Или, если предпочитаете, хобби.

— Боюсь, что у вас передо мной преимущество.

— Вы чертовски правы. Мистер Стрит рассказал мне о вашем разговоре с ним.

Пухлая наглая физиономия Айвора приняла настороженное выражение. Прежде чем ответить, он несколько раз затянулся сигаретой.

— У мистера Стрита богатое воображение. Какова же его версия вышеупомянутой беседы?

Найджел рассказал ему во всех подробностях, ибо Никки нужно было дать время, но не упомянул о фотографии, которой Бентинк-Джоунс угрожал Стриту.

— Вы отрицаете, что пытались вытянуть у него деньги при помощи угроз?

— Конечно, отрицаю. У вас нет никаких доказательств, подтверждающих эту историю.

— Так вы ничего не признаете?

— Я признаю, что видел его и мисс Трубоди в компрометирующем положении.— Он пошевелил языком во рту, словно извлекая застрявший кусок еды.

— Значит, вы просто безобидный старый вуайерист?

— Я не одобряю, когда пожилые совращают малолетних. Общественный долг каждого гражданина разоблачать подобные вещи. Вы со мной не согласны? — Айвор даже не пытался скрыть цинизма своих слов.

— Как приятно, что ваше хобби приносит вам не только деньги, но и моральное удовлетворение. По-вашему, Джереми Стрит способен не только совращать малолетних, но и душить их?

— О деньгах вопрос не возникал,— небрежно ответил Айвор.— Конечно, Стрит тщеславный эгоист. Такие люди, по моему опыту, не терпят никаких препятствий.

— По вашему тюремному опыту? Вы встречали там убийц?

Айвор по-собачьи фыркнул.

— Я думал, что мы дружески болтаем. Очевидно, я ошибся.

— Вам не пришло в голову, что если Стрит — отчаянный человек, не терпящий препятствий, то шантажировать его опасно?

— Не сомневаюсь,— спокойно отозвался Айвор.— Но, как я уже говорил, я его не шантажировал.

— Какова же ваша версия вашего вчерашнего с ним разговора?

Бентинк-Джоунс поведал ее тем же небрежным тоном.

Он рассказал Стриту о том, что видел, и заявил, что его долг — сообщить обо всем отцу Фейт Трубоди, если Стрит не оставит девушку в покое.

Вскоре у дверей каюты появился Никки, выглядевший удрученным. Он покачал головой, глядя на Найджела, который тут же сказал:

— Думаю, у этого джентльмена есть пленка, которую он хотел бы проявить. На корабле есть кто-нибудь, кто мог бы это для него сделать?

— Разумеется.

— Вашу камеру, пожалуйста.— Найджел протянул руку в сторону Бентинк-Джоунса, который вскочил па ноги с возгласом:

— Какого черта! Я категорически отказываюсь...

— Возьмите у него камеру, Никки.

Никки положил руку на голову Айвора, надавил с такой силой, что тот сжался на койке, как гармошка, и вырвал у него фотоаппарат. Внутри оказалась катушка пленки.

— Забыл сказать вам,— заговорил Найджел, когда Никки удалился,— что Джереми Стрит упоминал о сделанных вами фотографиях.