– А вы уверены, что оно того стоило? – с болью в голосе спросила я. – Ваше проклятье отыгралось не только на магах Воды, но и на ни в чем не повинных людях!
Ласотар не рассердился, пусть я и оборвала готовые сорваться с губ обвинения на полуслове. Бросил в мою сторону печальный взгляд и грустно улыбнулся.
– Я понимаю степень вашей скорби и, признаться, немного стыжусь своего поступка. Но в то время, когда накладывалось проклятье… нет, другого выхода не было.
– Что же послужило причиной столь радикальных мер? – не могла не поинтересоваться я.
– Многоуважаемая принцесса, знаете ли вы, что для демона значит любимая женщина? И как сопротивляется он поначалу кому бы то ни было, пытающемуся претендовать на эту роль? – задумчиво посмотрел на меня первый советник повелителя Воды.
В это мгновение я думала совсем не о Ласотаре. Его последние слова воскресили в памяти покушение на меня, произошедшее на рынке, и горькие слова Эвангелиона: «Что же ты наделала, птичка?..» Кажется, сейчас мне предстояло узнать, на что именно я обрекла нас обоих, когда впервые отдала ему силу.
– В жизни каждого демона, рано или поздно, наступает совершеннолетие. У темных, правда, все не так, как у остальных, но их в пятнадцать лет потому и отправляют в туманные земли, чтобы переизбыток силы не навредил окружающим. Остальные же получают возможность на время длиною в день и ночь посетить страну людей, чтобы удовлетворить свое любопытство.
– Выходит, из всех диких областей есть выход на семь королевств? – осторожно вставила свое я.
– Есть, – подтвердил мои сомнения Ласотар. – Просто ваши представления о демонах несколько неверны. Да, были времена, когда наши соплеменники вероломно нападали на магов, но те времена прошли, и не вам ли, как никому другому, знать об этом: вы ведь были рождены на свет с дикой кровью уже после восстановления границы, а ваш отец и подавно. Вряд ли светлая принцесса Жизни, ваша бабушка, вела кровопролитные воины с демонами света за свою честь, – бросив в мою сторону ироничный взгляд, добавил демон. – Скорее всего, она сдалась Арману Светлому без боя, и ваш отец являлся плодом пусть и недолгой, но все же любви. Не все демоны вероломны – и уж точно никто из них в здравом уме не пойдет войной на человеческие королевства. Все же там находится продолжение их крови – с тех самых времен, когда произошли первые нападения на людей без дара. Не все демоны вероломны… – погружаясь в воспоминания, тихо повторил он. – Моя невеста, Танди, была светом моей жизни. И день своего совершеннолетия ждала с мечтательной улыбкой на губах. Она хотела понемногу начать сближать дикие земли и территории людей – такая уж была у нее мечта, которой я никогда не препятствовал. Хоть в малом, хоть в дружеском общении, но она хотела истончить разделяющую нас границу, потому что была уверена: у обеих сторон есть, что предложить друг другу. Я пытался убедить ее отправиться в тот день вместе – но в некоторых вопросах она была непреклонна. Я весь день и всю ночь прождал ее у бреши в магической стене – но она так и не вернулась. А потом, снедаемый дурными предчувствиями, ринулся в мир людей сам.
Я оказался на рыночной площади, где люди только–только начали разбирать свои палатки. Кое–как удалось разузнать у местных торговцев, что Танди под руку увел симпатичный наследник королевства, Дюрэй, в ту пору оказавшийся на рынке в окружении охраны с обязательным визитом вежливости. Так водные маги пытались иносказательно объяснить, что находятся близко к народу и состоят в курсе всех его бед и несчастий. Мои опасения возросли, и я отправился к замку Маерийских, путь до которого занял еще два дня и две ночи. А когда на рассвете прибыл туда, за городскими стенами на выстроенной специально для этого площади… – Ласотар сбился с речи, на миг прикрывая глаза. Видимо, его воспоминания приняли не самый прекрасный оборот. – Он иссушил тело Танди и затем привязал его к столбу на солнцепеке. Когда я добрался до него, чтобы освободить невесту, она была уже мертва. Какой–то прохожий с горечью поведал мне, что Дюрэй выставил девушку как изменницу родины и вражескую шпионку, обманом проникшую на территорию страны. Злые языки поговаривали, что она отказалась становиться его игрушкой, за что и была наказана. А она просто хранила себя для меня и дня нашей свадьбы, – голос водника не дрожал, но хриплых ноток в нем стало больше. Невольно проникаясь судьбой несчастной жертвы вожделения Маерийского короля, я содрогнулась. Ласотар, словно чувствуя мое участие, кинул на меня благодарный взгляд. – То, что вы увидели в моей ауре, является не чем иным, как мучением без второй половины, которая для демона становится смыслом жизни. В тот момент, когда умерла Танди, мое существование утратило всякий смысл. Ибо продолжение жизни – детей – я мог иметь только от нее. И с тех пор я был обречен влачить жалкие крохи счастливого прошлого за своим медленно погибающим телом. Вот почему в тот момент, когда освободил тело Танди, я и проклял род Дюрэя и всех, кто имел отношение к похищению моей любимой женщины.
– Танди… – внезапно озарило меня. – Тандерлейн!
– Да, – подтвердил мои догадки демон. – Вас похитил родной брат Танди. Надеюсь, вы простите ему излишнюю порывистость – он, как и я, непреклонен в вопросах, касающихся памяти сестры.
– Но я не предавала память вашей сестры! – с жаром возразила я. – Я и понятия не имела о том, что учинил прежний король…
– Как видите, я тоже не думал, что проклятый род не только выживет, но еще и будет процветать. Когда предал тело Танди земле со всеми полагающимися почестями, то вместе с родственниками с обеих сторон совершил набег на замок Маерийских. Ту ночь водники прозвали Кровавой: мы пришли тогда, когда настал час Воды, и маги боялись применить ее против завоевателей. Среди нас были не только представители голубой стихии: гостившие в тот момент воздушники и огневики тоже вызвались совершить акт возмездия. Сначала мы затопили замок со всеми его обитателями, затем иссушили так, чтобы полотна, картины и мебель внутри можно было поджечь… – Ласотар вновь умолк, затем, тряхнув головой, словно отгоняя дурные мысли, продолжил. – Огонь был виден на огромном расстоянии. К сожалению, некоторые жители неверно истолковали наши действия, и с тех пор начались истории о нападениях демонов на территории людей. Но мы посчитали свое дело правым и, уходя, запечатали проход, а совершеннолетним запретили отныне появляться в семи королевствах.
– Вот почему Дэрай и смог править спокойно. Закрыв брешь, вы не имели понятия о том, что кто–то из Маерийских остался жив.
– Для меня до сих пор является большим секретом то, как именно Дюрэй выжил, – подтверждая мои догадки, проговорил Ласотар.
– Не только у вас есть связи с демонами других стихий, – покачала я головой. – У Дюрэя служил маг Времени, питающий Дария. Не удивлюсь, что подобные связи король практиковал и до своего воцарения на престоле. Его просто могли предупредить, и в замке ко времени вашего прибытия королевской семьи не было.
– Отец Дюрэя точно погиб.
– Значит, они спасали наследника, – сделала я неутешительный вывод. – Никогда бы не подумала, что одна семья способна быть средоточием всех человеческих пороков.
– А теперь представьте себе мое удивление, когда я, нарушив брешь и оказавшись в мире людей, обнаружил, что внук ненавистного мне врага не только не умирает в муках, но еще и собирается переложить на себя бремя правления целым государством, при этом очень кстати выбирая в невесты принцессу Жизни, – насмешливо выгнул бровь Ласотар. – Это потом, проведя обширную исследовательскую деятельность, я понял, что Дюрэй просчитал мое проклятье и предпринял меры по его нейтрализации. Правда, не подумал о тех, кто помогал ему – точнее, о том, что с ними случится.
– С суккубами? – догадалась я, невольно ежась под пристальным взглядом демона.
– Именно, – удовлетворительно кивнул он. – Суккубы стали моим первым пунктом исполнения плана по восстановлению проклятия. А Дарий должен был стать последним в своей ветви. Для этого нужно было исключить из его окружения вас – чтобы избежать свадьбы и последующего зачатия наследника.
