Знала бы я, насколько мои мысли окажутся пророческими, никогда бы так не подумала. Но я, наивная душа, продолжала строить самые светлые планы на будущее. Так и дожила до дня Земли. А день Земли теперь начинался с введения в некромантию. И занятие это было целиком и полностью практическое. То есть после завтрака я направлялась прямиком в подземелье корпуса некромантов, чтобы посмотреть на то, что на этот раз решит показать стор Эвангелион. И пусть со дня моего неожиданного просвещения в отношении собственных желаний прошло всего ничего, мне нужно было взять себя в руки. Никто не должен был знать о моих чувствах.

Амон, распрощавшись с Авидалой, отправился привычной дорогой провожать меня на занятие. Мы с ним толком не виделись за время, прошедшее после визита Таориши, но от Ави он был в курсе произошедших со мной событий и, надо сказать, во всем поддержал меня в отношении огневички. Но вот укоризненный взгляд явно не касался моего разговора с Тао тет–а–тет.

– Что? – не выдержала я, искренне недоумевая, чего это Амону вздумалось молча взывать к моей совести.

Некромант заломил бровь, молча интересуясь, действительно ли я желаю услышать произнесенную вслух причину недовольства. И вот тут–то я и поняла, в каком именно направлении намекал принц Смерти. Залившись стыдливым румянцем, я, тем не менее, особых мук совести не испытала. Неловко было скорее потому, что мне удосужились об этом напомнить. А вот Амон, кажется, воспринял все именно так, словно мне за свой поступок стыдно. Поэтому его лицо вновь стало привычно–насмешливым, а голос бодро произнес:

– И много еще подобных заклинаний ты знаешь, Морин?

– Много! – дабы разрушить кое–чье ощущение победы, показала я язык некроманту.

Тот только глаза к небу воздел:

– Мужа тебе спокойного и терпеливого! Это сейчас вы с Ави детские шалости творите, что же будет потом?

Я задумчиво поглядела на него:

– Книга про демонов советовала мне искать мужа либо среди своих, либо среди темных.

– Чушь какая, – отмахнулся третьекурсник. – Ты же демон всего на четверть. Хотя… – и тут лицо его озарилось до того плутовской улыбкой, что мне сразу стало ясно: этот маг обладает информацией, которая для меня останется такой же тайной, как и легенда о теплой тьме, которую я безуспешно пыталась найти в той самой книге. – Смотря какого демона найдешь, – загадочно подмигнули мне. В это время мы как раз спустились в подземелье, так что даже попытаться выведать у Амона, что конкретно он имел в виду, не вышло: нас уже ждали остальные некроманты.

– Опаздываете, – покачал головой стор Эвангелион, и я попыталась спрятаться от его пронизывающего взгляда за спиной Амона. Не тут–то было: меня представили всеобщему обозрению.

– Простите, стор, – однако извинения в голосе Амона не слышалось ни капли. – Помогал Морин выбирать будущего мужа среди светлых и темных демонов, – добавил он с крайне довольным видом.

Святая жизнь…когда все, кроме высшего некроманта, весело загоготали, я поняла, что Амон только что отомстил мне за помощь Авидале. Гейл смотрел на нас с товарищем так, словно мы лишились рассудка, и, надо сказать, мне даже спорить с ним не пришло в голову.

– Ну что же, – после недолгого молчания выдал некромант, – если вы свои проблемы решили, то предлагаю оставить их за стенами подземелья.

– Конечно, стор Эвангелион, – показалось, или в голосе друга прозвучала хорошо скрытая издевка? – Все личные вопросы мы будем решать по мере их поступления!

– В таком случае, – а некромант явно интонацию Амона проигнорировал! – Тема сегодняшнего занятия выглядит следующим образом: вызов ближайшего знакомого духа с той стороны. Естественно, такого, которого вы в состоянии удержать. Уважаемые суолы, – обратился он к присутствующим с хитрой улыбкой, за которой я почуяла непременный подвох, – как вы относитесь к тому, чтобы совместить приятное с полезным?

– То есть, Гейл? – спросил один из самых смелых. – Что ты имеешь в виду?

– У нас есть пара припозднившихся суолов, – и вот теперь стало ясно, к чему клонит один не в меру мстительный стор. Почему мстительный? Ну а кто бы стал отыгрываться на своих учениках сразу же после совершенного проступка? – Поскольку Морин – далеко не самый обычный вид некроманта, ей грань между мирами не открыть. Зато Амон, – Гейл даже заулыбался шире, – у нас в этом настоящий мастер. Так что сегодня мы попробуем вызвать духа, связанного с нашей уважаемой суолой, учащейся на двух факультетах, и, возможно, попытаемся узнать, что же за дух придет к Морин в гости. Не расстраивайтесь, Морин, – попытался подбодрить он меня, заметив кислую мину, – я буду страховать.

Мы с Амоном поглядели друг на друга совершенно одинаково – с видом двух обреченных людей. Затем, перед тем, как направиться к уступу с мелом, Амон еле слышно процедил:

– Демонов шутник! Даром что на пять лет старше…

Я с удивлением посмотрела в сторону стора Эвангелиона. Как?! У них с Амоном настолько небольшая разница в возрасте? Получается, со мной эта цифра возрастает до семи лет? А выглядел Гейл намного старше двадцати пяти… я бы не меньше тридцати дала! Неужели в его жизни происходили события, заставившие пересмотреть свое отношение к миру?

– Мелкая, – из задумчивости меня вывел напряженный голос Амона. Встрепенувшись, я поняла, что он уже начертил круг вызова по всем правилам, даже снабдив его дополнительной защитой. Внутри находились руны близких и родственных отношений – это чтобы не привлечь ненужного внимания, догадалась я. Только вот кто мог бы прийти на свидание? Не так уж много душ мбыло знакомо. Быть может, это окажется какой–то из дальних родственников?

Я кивнула товарищу, что готова, и тот начал произносить заклинание вызова сущности с той стороны. Мое дело было небольшим: оказаться рядом с кругом и подумать о том, кого бы я хотела увидеть. Остальные некроманты обступили образованную Амоном границу, оставив ему пространство для маневров: блондин неспешно прохаживался вдоль меловой черты, не останавливаясь, читая слова вызова. Я снова глянула на стора Эвангелиона, сосредоточенного не меньше Амона. А потом что–то изнутри круга заставило меня отвлечься.

Не знаю, как именно я должна была вызывать эту душу. Внутри возникло стойкое ощущение, что нужно приблизиться к самой границе, что я и сделала, постепенно ощущая, как приглушаются окружающие меня звуки. Все перестало быть важным, кроме таинственного света, что зарождался внутри созданной Амоном границы. Рука потянулась к мерцанию сама собой. А потом произошло невероятное: нечто изнутри, мигом превратившись в небольшой сияющий шар, с шипением ударилось мне в грудную клетку и растворилось внутри тела. Переведя непонимающий взгляд на Гейла, я обнаружила, что он уже спешит ко мне. И вдруг всю меня обуяла страшная ненависть по отношению к некроманту. Оскалившись, я рванула навстречу, уже исчезающим сознанием понимая, что толкнула его настолько сильно, что мы оба падаем на каменный пол.

Я долго не могла прийти в себя. Мне все мерещились странные, совершенно не похожие на те, что создавались студентами в подземелье, звуки. А когда я очнулась, и вовсе испугалась: вокруг не оказалось ничего, кроме тьмы и золотистых качелей, на которых я и сидела. Шумно выдохнув, я почувствовала чужую теплую руку на плече, а потом самый любимый в мире голос сказал:

– Не бойся, маленькая, я не причиню тебе вреда…

Ну конечно! На этих качелях я любила в детстве ждать, когда в сад придет папа, чтобы покатать меня! Это же часть моих воспоминаний! Резко поднявшись, отчего ладонь, дарившую теплоту, пришлось сбросить, я круто развернулась и упала в широкие объятия папы. Да, именно так он всегда и делал: распахивал руки, когда мне было не по себе, и все страхи уходили.

– Пап! Папочка!- зашептала я, уткнувшись в золотистые одежды отца.

– Девочка моя… – сбившимся голосом прошептал бывший король Жизни. – Только не пугайся, Армина, у меня не так много времени. Некромант снаружи уже пытается разделить мою душу с твоей.