Карпинский мой клиент — уже этого хватит, чтобы Арина меня прибила. Но сюда добавляется и то, что он наследник богатой фамилии, что он человек, обрученный с другой девушкой. Возможные отношения с ним — это не просто “начать встречаться”.

“Не забывай, Марина, ты всё ещё принадлежишь Саше” — напомнила себе.

Наши судьбы сплелись волей случая, и также должны разойтись.

— Ты задумчивая. — развеял мысленный туман Матвей.

— Последние дни для меня…слишком насыщенные.

— Представляю. На тебя столько навалилось.

Грустно усмехнулась.

Бариста оповестил: кофе готов!

За чашкой горячего напитка, парень делился своими переживаниями по поводу сестры. Я не перебивала. Матвей хотел выговориться, чтобы наконец отпустить произошедшее.

Не сдержавшись, я в ответ посвятила его в ту роковую историю, которую пережила вместе с Ариной, и её подругой Катей. Упустив момент близкого знакомства с Сашей, рассказала о жертвах Артёма, бывшего возлюбленного Екатерины.

Матвей не на шутку разозлился от того, в какой ситуации мы все оказались. Он спрашивал, были ли у меня психологические последствия.

“Были. Помог Саша”.

— Были, но я справилась.

Карпинский осторожно дотронулся моих пальцев, я увидела в его глазах…нежность?

“Нет-нет, нам нельзя”.

Рука напряглась, но я её не отдернула.

"Дура" — осмелилась только на молчаливое ругательство.

— Иногда, чтобы быть сильной, надо уметь признавать свою слабость. — с некой заботой произнес он, — Иначе можно потерять себя.

Его слова крутились у меня в голове до самой поездки домой.

“Потерять себя” — повторяла.

Как можно потерять себя?

***

Подъехав к нашему особняку, Матвей собрался парковать машину, я же решила сразу идти к дому.

Перелетела через ступеньки, открывая замок.

Как всегда, довольно машинально, я нажала выключатель. Когда принялась расстегивать ботинки, приметила под ногой какую-то бумажку. То был сложенный листок, который, видимо, кто-то подкинул нам на порог.

— На мусор не похоже. — резюмировала, раскладывая.

“Если он разорвет помолвку из-за тебя, следующая ты” — пробежалась по тексту, написанному от руки. Ниже был нарисован крест.

Мандраж окутал меня.

— Что за хрень? — не сдержалась, оглядываясь.

Записка явно предназначалась мне, но кто её написал?

“Тот, кто виноват в смерти Кости” — догадалась.

С улицы послышались крики Матвея, который не оставил без внимания мой пылкий вопрос.

Сжав бумагу в руке, сунула её в карман.

— Марина?

Я обернулась раньше, чем успела заметить, как парень уже остановился рядом. Мой нос практически ударился о грудь Карпинского.

— Мне… — зрачки, невольно, быстро забегали, не зная на чем остановиться. — Мне написала начальница, возникли небольшие проблемы в агентстве. И… — сглотнула, а после глубоко вздохнула, — надо срочно ей помочь.

Брови соседа недоверчиво опускались вниз. Я знала, ещё чуть-чуть и вылью на Карпинского накопленные переживания.

— Пойду наверх. — ляпнула, бросаясь к себе в комнату. Но парень оказался ловчее.

Не успела сделать и пару шагов, Матвей схватил меня за руку, и потянул обратно к себе. На этот раз нос всё-таки коснулся соседа.

— Расскажи. — чётко произнес парень. — Что творится в твоих мыслях?

Теперь мне не пришлось искать объект, на котором можно было бы задержать взгляд. Я смело вскинула голову, вступая в невидимую борьбу. Шоколадные глаза словно потеряли свой оттенок, они стали черными, бездонными.

— Рассказать? — качнула подбородком. Губы пересохли.

“Пора” — осознала.

— Рассказать? — с вызовом повторила.

Внезапно улыбнулась. Наверное, мою улыбку можно было бы назвать “маньячной”, или, возможно, “истеричной”, но я предпочитала вариант — та, которая не несет ничего хорошего собеседнику.

Парень растерялся от такой реакции.

— Скажи, Матвей, — тон стал настолько деловым, что я сама удивилась, насколько быстро смогла закрыть в себе всю эмоциональность, — ты уже получил свою десятку?

Не собиралась, но последнее слово выделила особым акцентом.

Его рот открылся в немом ответе. Пальцы на моем запястье расслабились.

— Что… — хрипло сказал спустя мгновение.

Закусила нижнюю губу, видя, как меняется лицо Карпинского.

“Понимает”.

— Десятка. — повторила громко, — Ну, та самая, которую ты выиграл.

Молчание, повисшее между нами, стало чересчур долгим.

Улыбка ни на секунду не сходила с моего лицо.

То, что он не нашел слова, говорило о многом. И прежде всего — я была права. Матвей спорил на меня. Не знаю, зачем. Может, эти тупые мужские приколы — потешить свое эго, выставить женщину дурочкой, посмеяться над тем, как легко обвести её вокруг пальца.

Сейчас я благодарила всю свою выдержку, весь свой характер, которые не позволили мне сделать ошибку ранее. Бывало столько моментов, когда я могла оступиться, и совершить что-то непоправимое. И, поцелуй, что не случился, занимал первое место в том рейтинге.

— Порадуй своего друга. — не остановилась, продолжая сыпать яд, — Ведь всё же ты проиграл, а значит это он должен получить десятку.

Окончалтельно я высвободила свою руку из захвата парня, и с чувством собственной победы отправилась к себе.

— Марина! — Карпинский скидывал с себя обувь.

Дойти до комнаты вновь не успела.

Матвей пересек лестницу в два шага. Я даже не поняла, как оказалась зажата между парнем и стеной за спиной.

Его лицо замерло в нескольких сантиметрах от моего. Передние пряди чуть колыхались от дыхания соседа.

— Отойди. — приказала. На этот раз улыбки не было.

— Послушай.

— Я уже слишком многое услышала.

Карпинский прикрыл веки.

— Нет, Марина, я не знаю, откуда ты узнала про…

— А какая разница?! — хотелось кричать, — Скажи, что это неправда! Скажи, что никакого спора не было!

Матвей неотрывно смотрел на меня.

— Молчишь? — усмехнулась. — Тогда, будь добр, отойди.

— Нет…

— Матвей, — я собрала всю волю, чтобы насильно не оттолкнуть его, — что бы ты не сказал, как бы не пытался оправдаться — этот факт перечеркивает всё то доверие, которое ты так долго и старательно строил между нами.

— Ты не понимаешь, всё гораздо…

— Сложнее? — не дала договорить.

Смех вырвался неожиданно.

— Точно, есть же ещё кое-что. — прерывисто проговорила. — Ты ведь обручен?

Очевидно по вмиг исчезнувшим эмоциям, Матвей ощутил то самое чувство, которое посетило меня, когда Алёна появилась на пороге дома.

“Пол ушёл из под ног” — обозначила.

— Она приходила сюда. — голос перешел на шёпот, — Твоя невеста.

Карпинский отступил назад, забрасывая голову и громко вбирая воздух. Пальцы опасно сжались в кулак.

Вот и всё. Я сказала. Стало ли мне легче?

“Только больнее” — тяжело было это принять, но это действительно так. Останься эти мысли не оговоренными, они бы считались мной чем-то неосязаемым. Простыми догадками, и только.

Сейчас прозвучавшее обрело форму. Вполне естественную и отчетливую. Оно стало неоспоримым фактом, который лишь вызывал грусть.

— Боже… — озарение случайно настигло меня.

“И как раньше я не додумалась?”.

— Ты спорил, потому что хотел разорвать помолвку? Решил, я смогу отбить тебя от семьи Гедиановых? Ты серьезно?

— Марина…

— А что было бы потом? Даже если бы получилось меня обмануть, сказал бы: всё, ты свободна? Откуда мне вообще теперь быть уверенной, что любое твоё слово — это не спланированные заранее шаги?

— Остановись!

Матвей приблизился.

— Я не хотел тебя обманывать. Не после того, как мы начали сближаться с тобой.

— Но всё же именно это и сделал.

— Помолвка с Алёной та вещь, которую наши с ней семьи трепетно оберегают, пытаясь на этом примирить давнюю борьбу.

— Тогда твой спор с другом ещё более сумасшедший.