— Здесь можно переночевать, но для мантикоры, ручей преградой не станет.

— Это верно, — вздохнул Родри, скидывая с плеч рюкзак.

— Эльвар, Груд, соберите хворост, Родри, займись костром. А я пока вас прикрою, — скомандовал Лёха, бросая РД на траву и снимая карабин с предохранителя.

— Думаешь, успеешь её заметить?- задумчиво поинтересовался десятник.

— Мне она глаза отвести не сможет, — коротко пояснил парень, забираясь на валун, торчавший на краю поляны.

Знавший о способностях парня гном только смущённо хмыкнул и, развернувшись, затопал к краю поляны.

— Только не расходитесь далеко, — успел предупредить их Лёха.

Сборщики набрали столько хвороста, что можно было прожить на поляне неделю. Недолго думая, Груд принялся стаскивать на поляну все сухие деревья, благо, силищи ему было не занимать. Попутчики успели поужинать и напиться горячего туска, местного аналога кофе, когда где-то в кустах раздался яростный, долгий рёв, закончившийся длинным рычанием. В одно мгновение все четверо оказались на ногах, сжимая в руках оружие.

— Мантикора, — выдохнул эльф, накладывая на тетиву стрелу с широким наконечником.

— Да уж, явно не кролик заблудился, — мрачно отшутился Лёха, прижимая приклад карабина к плечу.

— Помни, Дальвар. Стрелять надо в голову, между глаз, или в сердце, — напомнил Родри.

— А где у этой твари сердце?- на всякий случай спросил Лёха.

— Стреляй сразу за локоть передней лапы, — ответил Груд.

Лёха до боли в глазах всматривался в темноту подлеска, пытаясь заметить что-то необычное. Неожиданно, выглянувшая из-за облака луна высветила в кустах какой-то блеск. Лёха успел заметить его только краем глаза, но замерев, плавно повернул голову в обратную сторону. Лунный свет, отразился от глаз охотившегося хищника. Не отрывая взгляда от того места, где заметил отблеск, Лёха начал медленно поднимать карабин, успев тихо сказать:

— Не двигайтесь. Вижу её.

Старательно наведя прицел между этих сверкающих точек, парень плавно нажал на спуск. Карабин рявкнул, сильно толкнув Лёху в плечо. В ответ раздался бешеный рык, что-то забилось в кустах, а потом всё стихло. Сразу после выстрела, гномы разбежались в стороны, беря на прицел кусты, в которые целился парень. Замерший с луком в руках эльф, насторожено вслушался в наступившую тишину, а потом, убирая стрелу в колчан, грустно сказал:

— Всё. Эта жизнь ушла.

— Ещё скажи, что не рад, что жив, остался, — возмущённо фыркнул Родри.

— Рад, — спокойно признался эльф. — Но она просто охотилась, чтобы жить. А мы пришли в её угодья и убили.

— Выбрала бы жертву себе по зубам, осталась бы живой, — отрезал Лёха.

— Тоже верно, — вздохнул Эльвар. — Не обращай внимания. Мне всегда становится не по себе, если рядом кому-то больно, или кто-то гибнет.

— Старайся держать себя в руках, — посоветовал Лёха, выламывая из сушняка ветку для факела. — Не надо, чтобы посторонние знали о твоих слабостях. Это может стать рычагом, которым могут надавить на всех нас.

— Я запомню твой совет, — подумав, кивнул эльф.

Запалив факелы, гномы осторожно прошли в кусты, где осталась мантикора. Повозившись немного, они выволокли тушу на поляну, и Лёха, не сдержав любопытства, подошёл поближе, чтобы как следует рассмотреть добычу. Мантикора оказалась именно такой, как рассказали гномы. Между тем, гномы, ловко орудуя ножами, быстро содрали с добычи шкуру, и отсекли булаву с хвоста. Потом, Родри достал из рюкзака небольшой фиал и, подрезав под хвостом какую-то железу, принялся собирать в него какую-то вязкую, тягучую жидкость, которая медленно потекла из разреза.

Прихватили они когти и клыки зверя. С интересом наблюдая за действиями гномов, Лёха пытался понять, зачем им всё это добро, да ещё и в дороге. Ведь сохранить сырую шкуру при тёплой погоде сложно. Но гномы знали, что делали. Набрав из костра золы, они натёрли ею шкуру изнутри, а потом, засыпали каким-то порошком из запасов Груда. Потом, сложив шкуру пополам, мездрой вовнутрь, скатали её в тугой рулон, который Родри убрал в свой рюкзак. Не удержавшись, парень спросил, тыча пальцем в добычу:

— И что вы со всем этим делать собираетесь?

— Когти и клыки, на украшения, а кровь и жидкость из железы, на продажу, — коротко пояснил Родри. — Маги академии за них золотом платят.

— А шкуру?- не унимался Лёха.

— Придёт время, увидишь, — загадочно усмехнулся Груд. — Скажу только, что правильно выделанная шкура мантикоры, способна прямой удар секиры выдержать. А уж обычным ножом или кинжалом, её вообще не возьмёшь.

— Их потому и мало осталось, что охотники специально на мантикор охотились. Даже гнёзда разоряли, малышей не жалея ради выгоды, — добавил Родри.

— А это самец был, или самка?- спросил молчавший до этого момента эльф.

— Самец, — кивнул Груд. — Так что, за гнездо не волнуйся.

— Надеюсь, они не парами живут и нам не придётся от его подруги отбиваться. Хватит на сегодня приключений, — вздохнул Лёха.

— Мантикоры одиночки, — вздохнул Родри, устраиваясь поудобнее. — Только во время гона они собираются в небольшие стаи, и спаси тебя пятеро, если вдруг окажешься рядом. И костей не найдут. После того, как самый сильный самец разгонит остальных и спарится с самкой, они снова разбредаются по своим угодьям. Самки растят детёнышей сами. Обычно, малышей двое. И как только они начинают, есть мясо, уходят из гнезда. Спустя цикл, это будут уже опасные звери, с которыми лучше не связываться.

— Ну и то ладно, — внимательно выслушав его, вздохнул Лёха. — Как дежурить будем?

— Ложитесь отдыхать. Я сам всё сделаю, — ответил Эльвар.

— Будешь всю ночь дежурить?- удивился Лёха.

— Да.

— А потом весь день сонным ходить будешь? Нет уж, нужно разделить ночь на всех, — возразил Лёха.

— Не буду, — загадочно усмехнулся эльф. — Если возникнет опасность, лес меня предупредит.

— Ты же сам сказал, что это не твоя роща, — не сдавался парень.

— Верно. Но у каждого есть свои тайны, — ответил эльф, продолжая улыбаться.

— Чёрт с тобой, осёл упрямый, — сдался Лёха, которого все эти секреты уже до самых печёнок достали. — Но если ты нас в сонном состоянии не туда заведёшь, лично уши на макушке узлом завяжу. Чтобы больше спорить со мной, не смел.

— Если дотянешься, — не остался в долгу эльф, звонко, рассмеявшись.

Напрягшиеся при угрозе парня гномы расслабились. Отношения эльфов к шуткам по поводу их ушей давно уже стало притчей среди первородных, но на шутки приятеля Эльвар почему-то совсем не обижался. Сам Лёха списывал это на особые способности целителя, способного оценить на ментальном уровне, для чего говорятся те или иные слова. С целью оскорбить, или просто пошутить. Убедившись, что эльф знает, что делает, друзья раскатали спальные мешки и устроились отдыхать, положив оружие под рукой.

* **

Проснулся Лёха с первыми лучами солнца. Не смотря на не самое роскошное ложе, выспался он отлично и, вскочив на ноги, первым делом посмотрел на эльфа. Ушастый сидел не далеко от почти погасшего костра, в странной позе. Глаза его были полузакрыты, а всё тело расслабленным. На первый взгляд, можно было подумать, что Эльвар спит, но как только Лёха сделал к нему шаг, эльф чуть шевельнулся и, улыбнувшись, тихо спросил:

— Как отдохнул?

— Если честно, то отлично, — признался Лёха, направляясь к ближайшему дереву. Естество требовало своего.

Оправившись, и умывшись в ручье, парень с огромным трудом растолкал разоспавшихся гномов, и безжалостно погнал их умываться. Удивлённо поглядывая на человека и эльфа, гномы быстро привели себя в порядок и, вернувшись к костру, принялись доставать из рюкзаков снедь для завтрака. Глядя на появившуюся гору продуктов, Лёха от удивления рот разинул. Слопать столько за один раз, мог бы только великан. Не обращая на них внимания, эльф ловко раздул костёр и принялся варить в котелке что-то такое, от запаха которого носами закрутили даже гномы. Принюхавшись, Лёха удивлённо покосился на Эльвара и, заглянув в котелок, спросил: