— Что?

Замечает, что я завис на ней.

— Ты красивая.

С моего ракурса всё действительно прекрасно. Её кожа переливается в свете софитов, будто украшена блёстками. А в декольте платья я вижу небольшую, но красивую грудь. Она без лифчика. Мой взгляд цепляется за ореолы розовых сосков, когда ткань платья случайно позволяет увидеть больше.

Это вызывает восторг, который сменяется привычным чувством собственничества.

— Прийти сюда в таком наряде было слишком смело даже для тебя. Кстати, что ты здесь делаешь? Ты так и не ответила.

— Знаю. Я даже заходить не хотела. И сейчас, когда ты так на меня смотришь, понимаю, что это было бы верным решением.

— Нет, я рад, что ты сейчас так ко мне прижимаешься.

Она невесело смеётся, а я уверен, что давно уже даю понять, чего хочет моё тело. Я тесно соприкасаюсь с ней органом, чьи желания сейчас не могут трактоваться двояко.

— Я должна была прийти с подругой, а она меня кинула. Вот так прозаично.

— Так себе подруга, гнать таких надо в шею.

— Не ценишь людей?

— А что ценить конкретно тут? Таких, как твоя Аманда, я вижу насквозь. Она не задумываясь кинет тебя в чем-то покрупнее.

— И как ты понял, что это она?

Нам опять приходится всё вокруг перекрикивать, я скоро потеряю голос и оглохну.

— Такие как ты не держат вокруг себя толпу подружек. Поэтому я уверен, что их у тебя только две.

— Две?

— Ага, Аманда и Томас. — И пока она удивлённо на меня глазеет, решаю увести нас отсюда. — Идём, тут становится слишком душно.

Пока мы идём к лестнице, Дженни несколько раз спотыкается, хочется взять её на руки, но опасаюсь второго синяка. Тот ещё виднеется, спасибо.

С раздражением замечаю, что на неё пялятся все, кому не лень, а меня это бесит невероятно. Моя. Сегодня уж точно.

— А вы где так накидались?

С порога режет правду-матку Бри. Видимо, со стороны мы выглядим пьянее, чем я себя чувствую. Но с нами никак иначе, трезвые мы и переубивать друг друга можем.

— Там внизу в баре. Ты вообще пробовала сидеть там внизу, а не тут?

— Пыталась, не понравилось. Постоянно пристают, лапают, а ещё шумно просто ужасно. — Тут действительно тихо, можно даже не орать. Какое счастье. — Джеймс, не украду же я её.

Смеётся Бри, когда я усаживаю Дженни вместе с собой на большой диван, но прижимаю так тесно, насколько это возможно. Сегодня она не вырывается, сегодня она со мной расслабилась.

— Цель не эта. Сегодня цель другая.

Говорю только себе понятные мысли. Не дождетесь от меня связной речи. В этой комнате два источника моего опьянения. И я повторюсь ещё раз — знать не хочу, что будет завтра.

Дженни сама не прочь сегодня прижиматься ко мне, а от этого тепла алкоголь берет своё и я становлюсь совсем на всё согласным. Не хочешь, чтобы я пользовался? Как скажешь милая, возьму только то, что ты предложишь.

Как же ты разбираешь меня по кирпичикам? Как так? Почему какая-то 18-летняя зелёная девчонка?

Дженнифер Колман

Я пьяная, ужасно пьяная. Мне так стыдно, что я собой не управляю всего после двух коктейлей. Ну почему мне так нравится, как ко мне прикасается Джеймс? А когда я прижималась к его твердому телу… Никогда не чувствовала чьё то желание так близко, а его уже второй раз. Как же стыдно.

А сейчас я сижу и преимущественно молчу, позволяя ему делать всё, что он делает. Одна его рука на моей талии, а вторая лежит на моих коленях. Мне так спокойно и тревожно одновременно. Я даже нескольких слов связать не могу, чтобы поговорить с его сестрой, которая с любопытством меня рассматривает. Какого черта я напилась?! Соберись, Дженнифер!

Неожиданно Джеймс встаёт, а я неосознанно хватаю его за руку. Не хочу оставаться одна в таком состоянии, я не смогу поддержать полноценный разговор и она посчитает меня дурой. Нет-нет-нет!

— Ты же не хочешь идти со мной в туалет, Дженни?

Кажется, я опять краснею до кончиков пальцев, поэтому просто отпускаю его руку, проглатывая его красноречивую ухмылку. А когда он уходит, Брианна пересаживается ко мне.

— Не бойся меня. Я белая и пушистая, если меня не бесить.

— И в мыслях не было бесить.

— Ты чудесная. Я помню тебя совсем малышкой. Уверена, Джеймс тоже прекрасно помнит. — Вздыхает, наливая себе виски в бокал брата. — Это не просто вот так выйти замуж. Знаю не понаслышке.

— Ты замужем?

Я не вникаю в местные сплетни, просто не люблю их. Хочу слышать и узнавать всё из первых уст.

— Нет, я так и не вышла замуж за человека, которого подобрал мне мой отец. — Она грациозно поправляет свои идеальные волосы. — Я действительно очень хорошо тебя понимаю.

— А ты хотела? Он нравится тебе?

— Очень нравился… По глупости я в него влюбилась.

Кажется, на моём лице было написано много лишнего, потому что Брианна отреагировала однозначно.

— Вижу, тебя тоже не пронесло. Но не переживай, тебе можно влюбляться в моего брата.

— Почему?

Я искренне не понимаю, к чему она клонит.

— Потому что ты ему нравишься. Поверь мне, той, что знает его с детства, с тобой он другой. А это верный признак. Кажется, вы счастливчики.

Не могу в это поверить. У меня есть глаза и мозг, я не верю. Джеймс не влюбится в меня, он просто хочет получить меня в коллекцию, раз уж я не сдаюсь. Охота на редкое животное — вот, что это в сухом остатке.

— Так почему вы не поженились?

Я чувствую, что за её словами кроется какая-то драма. Вижу в глазах, в которых плещется грусть. Хотя она и скрывает.

— Просто он меня не любил. Сейчас Брендан с другой. Сначала я злилась, а теперь… самой смешно, но я хочу, чтобы он был счастлив.

Я не успела осмыслить нашу душевную беседу, а к нам уже вернулся Джеймс.

— Надеюсь, ты руки помыл.

— Бри, ну ты нормальная вообще?

Как быстро эта девушка натянула на себя маску. В глазах больше не плещется ничего душераздирающего.

— Я вас оставлю. Поеду домой и отдохну.

Теперь она улыбается мне, а я сижу с полным задумчивости лицом, пытаясь тоже выдавить улыбку.

А когда мы остаёмся вдвоём, Джеймс интересуется.

— Она тебя чем-то расстроила?

— Нет, с чего ты взял?

— Ты была растерянная, но веселая, когда я уходил, а теперь грустная. Моя сестра всё испортила?

— Нет, твоя сестра хорошая. Можно я выпью?

— Ты спрашиваешь, мне нравится, — с улыбкой он потянулся к бутылке.

Спустя ещё несколько бокалов коньяка, мы уже спорили о силе удара кенгуру. Не спрашивайте, как мы к этому пришли, я не помню.

— Так значит ты кенгуру.

— Сам ты кенгуру.

Грожу ему пальчиком, пытаясь отползти на другую половину диванчика, но не получается. Джеймс закидывает мои ноги на свои колени, заставляя меня одергивать платье.

— Ладно-ладно, ты совсем на него не похожа.

Гладит руками, вызывая во мне настоящее мурашковое сумасшествие.

— И пить тебе совсем нельзя, как настоящей сахарной принцессе.

— Да что ты обо мне знаешь?!

Возмущение от того, что все меня таковой считают, придало сил забрать свои ноги из плена и отодвинуться. Так считают все, кто меня не знают.

— Ты понятия не имеешь, какая я! — Уже скорее, чтобы охладиться, а не по необходимости, бахаю в себя большой глоток виски. — В детстве отец не знал, что со мной делать. Он отдавал меня на танцы, в гимнастику, на рисование. Там я, кстати, облила девочку цветной водой из баночки за то, что она взяла мою кисточку. А в гимнастическом классе так больно ущипнула одну вредную ученицу, что меня настоятельно попросили оттуда забрать. Только к 14-ти годам он угадал с боксом, и меня перестали обходить стороной дети моего возраста.

Улыбаюсь, потому что весёлое было время, хоть и сложное. Жить без мамы для девочки тяжело. Не уверена, что у моего отца был шанс кого-то встретить и жениться во второй раз. До сих пор думаю, что на самом деле в этом виновата я.

— Так что, прости, Джеймс, но ты ничего обо мне не знаешь. Смирись.