— Это же абсурд!

Я не могла отвести от него взгляд. Судорожный вдох сжал горло. Хотелось закричать: за что? Почему она так поступила с Владом?

— Суд решил, что я могу представлять угрозу для жизни ребёнка.

— Но они же не знают, какой ты на самом деле... — сдавленно прошептала я.

Горло перекрыл тугой ком. Стало тяжело дышать.

Влад провёл рукой по затылку, словно пытаясь смахнуть неприятное воспоминание.

— Тогда я только начинал лечение, и приступы случались довольно часто.

— Но почему они запретили даже видеться с ребёнком? – вскрикнула я, сглатывая слёзы. – Ты же добрый, весёлый, заботливый, сильный...

Я не могла подобрать слов, злясь на эту женщину, посмевшую ранить в сердце моего любимого мужчину.

— Это ты так думаешь, – невесело усмехнулся Влад. – А суд решил иначе. Для него наличие у меня приступов – достаточный аргумент для отказа.

Меня охватила бессильная ярость. Я беспомощно вскинула руки и скрипнула зубами.

— Это несправедливо!

— Кто сказал, что жизнь справедлива? – в уголках его губ мелькнула горькая усмешка.

Я смотрела на Волкова и не понимала. Как так? Почему?

— Но я не понимаю... Яна не занималась воспитанием сына. Он рос с бабушкой, а тебе она даже видеться с ним не давала. Почему? Ты же не отказывал ребёнку в помощи!

Мужчина ласково провёл рукой по моему плечу и тихо вздохнул.

– Мы договорились: я даю деньги, а она позволяет мне раз в месяц видеться с Денисом, неофициально и в присутствии тёти Лены. Этого было мало, но хоть что-то… Я думал, она одумалась, поняла. Но через год узнал правду: сын жил у бабушки с самого рождения, а Яна… она просто тянула из меня деньги. Она и рожать не хотела, но у неё были проблемы со здоровьем, так что пришлось...

Волков замолчал.

Я чувствовала, как бешено колотится его сердце, и боялась даже пошевелиться, чтобы не обнаружить его монолог.

– Я перестал ей платить и сказал, что помогать буду только сыну. Она взбесилась. Напомнила, что у меня нет прав.

Мужчина замер, борясь с нахлынувшими эмоциями, и я осторожно коснулась его напряжённой груди.

Мужчина вздохнул и прикрыл глаза.

– Я снова подал на неё в суд, – продолжил он после паузы. – Предъявил свежее медицинское заключение... Но добился лишь официального разрешения на встречи. Раз в месяц. И то… Яна придумывала сотни причин, чтобы отменять встречи.

Влад выдохнул резко, словно пытаясь выпустить вместе с воздухом всю злость.

– А несколько месяцев назад она позвонила сама и предложила сделку: хочешь общаться с сыном — полностью обеспечивай меня.

Я сглотнула.

– Но это же... Это же...

– Вымогательство, – закончил за меня Влад. – Именно поэтому я согласился на экспериментальную программу. Если она поможет, и экспертиза признает меня условно здоровым, Яна не отвертится.

– А теперь она просто взяла и привезла его сюда. Бросила. Почему?

Я сжала его руку, чувствуя, как напряжены его мышцы.

— Потому что я ей отказал. Сказал, что не веду переговоров с вымогателями и не собираюсь исполнять все её хотелки. И начал готовить документы для этой поездки.

Я закрыла глаза.

– Как ты думаешь, она решила так поступить, потому что умерла тётя Лена, и ребёнка некому стало содержать?

– Думаю, да, – кивнул Волков, переместил руки мне на талию и успокаивающе погладил по спине. – К тому же, ей пришлось забрать Дениса. В детский дом она его не сдала, потому что всё ещё надеялась, что у неё будет шанс манипулировать мной.

Он усмехнулся, но в этой усмешке было слишком много боли.

– Только её хахалю чужой ребёнок встал поперёк горла, и она сдалась. Избавилась от Дениса.

Я смотрела на него и не могла дышать. Всё это время он боролся. Хотел быть рядом с сыном. Хотел, но его не пускали. Это казалось настолько чудовищным и несправедливым, что внутри бушевал настоящий ураган эмоций.

Но один вопрос не давал покоя.

— Влад... — я глубоко вдохнула, подбирая слова. — А лечение... оно помогло?

Он медленно опустил голову и посмотрел на меня. В его светло-зелёных, таких родных глазах мелькнуло что-то неуловимое — усталость, надежда или... страх?

— Не знаю, — наконец, сказал он. — Пока рано говорить о результатах... Но мне кажется, да. Я же все эти годы не переставал лечиться. Проходил разные курсы. Приступов стало меньше, и они с каждым разом проходят всё легче. Последний был больше полугода назад. А это лечение... Оно абсолютно новое, и, хотя оно только началось, и впереди ещё минимум два курса... Не хочу раньше времени радоваться, но динамика действительно положительная.

Я сжала немного дрожащую мужскую руку, пытаясь передать Владу ту поддержку, которую не могла выразить словами.

— Значит, есть шанс, что суд пересмотрит решение?

— Шанс есть всегда, — он выдохнул, опуская взгляд на дорогу. — Просто теперь он стал намного реальнее. Мне нужно будет доказать, что я стабилен. Что могу быть нормальным отцом.

Глаза мужчины блеснули. Он поднял голову и посмотрел на небо, где уже начали загораться первые звёзды.

— И что теперь? — осторожно спросила я и слегка передёрнула плечами.

Становилось прохладно, а я стояла в лёгких шортах и футболке.

Влад, не говоря ни слова, притянул меня к себе, согревая своим телом.

— Замёрзла?

— Немного, — призналась я.

Он улыбнулся, взял меня за руку и повёл к себе домой.

Я понимала его, ведь тоже однажды чувствовала себя загнанной в угол. Сначала это был Семён, от которого меня спас именно Волков. Тот, которому так боятся доверить собственного сына. А потом – сбежавшие зэки... И снова меня, нас с Денисом, спас Влад. Не комиссия, не люди при власти и в форме, а человек, который "представляет потенциальную угрозу"!

Бред! Какой же это бред!

Они просто не знают Влада так, как знаю его я.

— Теперь, надеюсь, у меня появился реальный шанс забрать Дениса, — Волков вырвал меня из печальных воспоминаний. Его голос звучал твёрдо, но губы кривила недобрая усмешка. — Только нужно сделать так, чтобы на время разбирательств его не отправили в детский дом.

Я сжала его руку крепче.

— Мы не позволим!

Он взглянул на меня, и в его глазах вспыхнуло что-то тёплое. Надежда? Благодарность?..

Неважно.

Главное, что я его больше никуда не отпущу. И не оставлю одного. Потому что этот большой красивый и сильный мужчина – мой! И я никому не позволю делать ему больно.

Я не позволю ему снова бороться в одиночку. Теперь у него есть я. И мы справимся. Вместе.

Когда мы зашли в дом, я тихо спросила:

— Устал?

Влад молча кивнул.

— Чай будешь?

Он снова кивнул.

Я прошла на кухню, поставила чайник, но вместо того, чтобы приготовить хотя бы бутерброд, просто застыла, уставившись в стену. Внутри всё бурлило.

Мне было больно из-за Влада. Из-за всего этого несправедливого, дурацкого, жестокого мира, который забрал у него слишком многое.

А ещё мне было больно за себя.

Я вспомнила тот поцелуй. Ту секунду, когда мне показалось, что всё изменится, и следующую, когда мужчина отстранился. В тот момент я ничего не поняла. Думала, он передумал. Что не так сильно меня хотел.

Но теперь… теперь всё стало ясно.

Он оттолкнул меня не потому, что не хотел. Нет. Он боялся причинить мне боль.

Я сжала руки в кулаки.

Ну уж нет, Волков. Хватит от меня бегать!

Чайник закипел, я налила воду в чашки и пошла в гостиную.

Влад сидел, задумчиво глядя в тёмное окно. Свет от включённого торшера ложился на его лицо мягкими тенями, делая его каким-то… нереальным, неземным.

Я поставила чашки на стол, свела вместе брови, скрестила руки на груди и встала напротив мужчины.

Он повернул ко мне голову. В глазах мелькнуло удивление.

Я глубоко вдохнула и сказала:

— Влад, я тебя не оставлю. И я поняла, почему ты меня оттолкнул.