“Разум?” – это звучало угрожающе. Я не мог полностью осмыслить его слова, но продолжал слушать, надеясь, что пойму.

— Поэтому первое, чему ты должен научиться, — это контролю собственных мыслей, эмоций и чувств. Представь, что нечто выведет тебя из себя, кто-то побьёт тебя, и в гневе ты вообразишь, как голова твоего обидчика лопнет. Если повезёт, ничего не произойдёт, но мир может ответить, и ты убьёшь человека, даже не желая того. И это лишь меньшая из опасностей. Связывая себя слишком сильно с миром, твои чувства начнут обостряться. Ты будешь ощущать эмоции других людей, и постепенно всё это будет накапливаться внутри. Ты начнёшь терять контроль и превратишься в зверя, жаждущего большей связи с миром, большего количества чувств. Ты практически станешь Ужасом.

Эларион выглядел спокойным, произнося эти слова, но во мне они пробуждали страх. Его голос звучал уверенно, будто он уже знал мою судьбу.

— Я просто говорю, что с тобой произойдёт, если ты пойдёшь по этому пути. Большинство магов заканчивают именно так. Хотя, конечно, может, тебе повезёт, и ты сможешь контролировать себя, в чём я сильно сомневаюсь. Я проверил тебя, и ты слишком эмоционален. Ты можешь думать, что твои маски хороши, но по сравнению с той жаждой, что обуревает каждого из нас, по сравнению с пламенем, горящим внутри, твой контроль посредственен.

Его слова ударили по моей гордости. Вероятно, тем, чем я гордился больше всего, был именно самоконтроль. Сколько раз я хотел кого-то ударить, но сдерживался? Сколько раз я хотел наплевать на всё и сбежать? От скольких необдуманных поступков я уберёг себя? И сейчас оказывается, что я посредственен?

— Я не согласен, — мрачно произнёс я.

— Видишь, ты даже не можешь контролировать себя достаточно хорошо, чтобы признать факты. Только что эмоции говорили за тебя, а не разум. Даже во время моей проверки ты так паниковал, что не сдерживай я тебя, ты бы прямо там обделался! — я слышал в его голосе насмешку, и это постепенно начинало меня раздражать.

— Да что вы знаете обо мне! — гневно воскликнул я. Чтобы мной управляли эмоции? Мной, тем, кто был вынужден подавлять их всю жизнь? Я годами сдерживал ненависть к собственной крови, улыбался на насмешки других, топтал собственную гордость, склоняя голову, а он!

— Я знаю о тебе, вероятно, больше, чем ты сам. Ты просто ребёнок. Знаешь, почему магии учат с самого рождения? — не дав даже ничего сказать, он ответил сам. — Потому что это стиль жизни. С младенчества нас обучают контролю над собой и при первом признаке слабости отсеивают. А в какой-то момент отсеивание означает смерть. Только тот, кто может контролировать любую свою мысль, каждое желание и все чувства, достоин учиться, и даже среди них мало кто умирает от старости.

Его бесстрастность только подчёркивала сказанное, и, прикусив губу, я постепенно начал понимать, что он имеет в виду. К гневу прибавилась горечь, и, сжав кулаки, я опустил взгляд на ковёр.

— Я вижу, что ты не хочешь этого понимать. Думаешь, что особенный? Не такой как все? Хах, все так думают. Я живу уже более сотни лет и у меня было много учеников. И где они все сейчас? Те, кто выжил, сошли с ума.Я общался и с магами из Пурпурного Города и с шаманами из отдаленных миров. У меня больше опыта, чем когда-либо будет у тебя, и все это говорит, что ты слишком заносчив и самонадеян. От тебя так и веет провалом. – мне хотелось прибить его. Боги, когда ни будь я сделаю это.

— И зачем вы мне это говорите? — впервые мне позволили закончить вопрос. Через него так и сквозила моя неприязнь.

— Я не могу не учить тебя, так как Виктория настояла. К тому же я обязан обучить тебя собственной магии, несмотря на все риски. Однако выбирать способы обучения я могу сам. Если ты готов, я позволю тебе ощутить, что такое магия. Но если ты станешь монстром, я сам убью тебя. К тому же я буду учить тебя только до тех пор, пока ты не проявишь слабость, и тренировки по контролю будут приоритетом. Если ты согласен на это, я попробую научить тебя.

Я его уже ненавидел. Мне он не нравился, эта его без эмоциональность выводила меня из себя. Он делал вид, что самый умный и знает всё. Само его присутствие раздражало. Он знает обо мне больше, чем я сам? Будет учить меня только из-за Виктории? Из-за моей крови? Это бесило, но я должен был держать себя в руках.

Хотя мне не хотелось этого признавать, в последнее время я ощущал, будто моего контроля и правда не хватает. Может, это из-за специфики ситуаций, с которыми я сталкиваюсь, а может, я и правда просто ребёнок... В общем, возможно, в чём-то он был прав. И это раздражало ещё сильнее.

— Я согласен, — другого выбора у меня не было. Это был шанс, который нельзя упустить. Я должен был научиться. Таким образом я докажу неправоту как этого старика, так и всех остальных.

Хотя сердце немного царапала отвергаемая мысль: "Они все твои старания всё равно спишут на кровь".

— Хорошо. Тогда не будем медлить. Хотя на твою проверку я потратил изрядно сил, думаю, на то, чтобы помочь тебе ощутить магию, этого хватит. Ты впервые ощутил её буквально только что, в том коридоре, так что лучше ковать железо, пока горячо. Хотя вряд ли у тебя получится почувствовать сегодня, это, как правило, занимает несколько встреч минимум, — выглядя ни удовлетворённым, ни разочарованным, словно всё шло так, как и должно, Эларион встал с дивана и, махнув рукой в призывающем жесте, направился по комнате к другому ковру, теперь уже гладкому, не шерстяному, перед которым стоял простой стул.

— Сядь, — указал он на центр ковра, а сам опустился на стул, наблюдая за моими действиями. Он сжимал свои костлявые пальцы и переминал их так, будто ему было холодно, хотя я сомневался, что он на самом деле это чувствовал.

Усевшись в центр серого ковра, я пригляделся и заметил на нём какие-то отметины чуть более тёмного оттенка. Они напоминали знакомые мне буквы, но казались странными, к тому же помимо них здесь были ещё различные геометрические формы и рисунки. Разглядеть всё это было сложно, да и времени особо не было.

— Сейчас закрой глаза и сконцентрируйся на остальных чувствах. Обычный ритуал довольно прост: я буду магией растягивать и сжимать пространство вокруг тебя, чтобы ты ощутил изменения. К тому же я специально буду делать это так, чтобы у тебя было больше шансов почувствовать. И так мы будем продолжать, пока тебе не удастся. Если же ты не сможешь... Что ж, в среднем у детей получается за пять встреч. Гении управляются за три, бездарные — за восемь. Если за десять занятий ты так и не справишься, пробовать дальше будет бесполезно. Основываясь на твоих прошлых успехах, у тебя, вероятно, это займёт 4-5 попыток. Скажи, как будешь готов.

Глубоко вздохнув, я закрыл глаза и сконцентрировался. Я помнил, что чувствовал магию тогда, в том коридоре, но сейчас я едва мог воссоздать это ощущение. Не совсем понимая, чего ожидать, я напряг всё тело и обострил чувства настолько, насколько было возможно.

Ветер ласкал кожу. В нос бил слабый запах пота, книг и ковра. Был слышен звук дыхания — моего и Элариона. На языке ощущалась слюна.

Сердце билось в бешеном ритме, но постепенно начало замедляться. Делая глубокие вдохи, задерживая дыхание и после выдыхая, я концентрировался на циркулирующем воздухе, как меня учил Лайс. И постепенно вместе с этим пришло успокоение.

— Я готов, — твёрдо произнёс я. Голос показался слишком громким.

Эларион ничего не ответил, но я ощутил какое-то движение. Воздух вокруг в одно мгновение потёк быстрее, чтобы в следующее же мгновение остановиться. Потом в лицо ударила струя, тут же ушедшая вниз. Потоки ветра начали бушевать вокруг, иногда свистя, а порой успокаиваясь.

Однако если бы дело было только в этом. Где-то на подкорке сознания я ощущал, что происходит нечто большее. Это было отчётливое ощущение мира, менявшегося вокруг. Он будто сжимался и разжимался, танцуя в неровном хаотичном ритме. Это ярко напоминало коридор, но тогда это чувство было эфемерным и едва заметным.