Наконец, Марта заговорила, ее голос звучал тихо и загадочно:

— Держись подальше от барона. Понимаешь, деточка? Подальше.

Ее слова прозвучали не как совет, а как приказ, в котором чувствовалась скрытая угроза. Элиза невольно вздрогнула, пораженная такой резкой сменой настроения Марты.

— И… — Марта понизила голос, словно боясь, что их подслушают, — к принцу… к принцу тоже особо не приближайся. Корона ищет себе подобных — принцы женятся только на принцессах.

В этой фразе была какая-то горькая ирония, словно Марта говорила о чем-то, основанном на личном печальном опыте. Она взглянула на Элизу с таким выражением, словно хотела добавить: "Поверь мне, я знаю, о чем говорю".

Марта вздохнула и снова занялась тестом, а Элиза задумалась над ее словами. Казалось, в этом замке все было гораздо сложнее, чем она думала сначала. И принц Рудольф… Почему Марта говорила о нем с такой грустью и сочувствием? Элиза чувствовала, что ей предстоит разгадать еще не одну загадку Айзенберга. Элиза взяла несколько пирожных и пошла в свою комнату.

*****

Мир рухнул. Нет, не мир — тарелка с пирожными, которую Элиза несла из кухни, выскользнула из её рук и с грохотом разлетелась на мелкие осколки, рассыпая по полу ароматную крошку и сладкую пудру. Но в тот момент это казалось катастрофой вселенского масштаба, ведь именно в этот момент, словно из ниоткуда, перед ней возник принц Рудольф.

Элиза, погруженная в размышления о странном поведении обитателей замка, шла по коридору, не замечая ничего вокруг. Ее мысли, словно стайка перепуганных птиц, беспорядочно метались в голове, пытаясь найти ответы на бесконечные вопросы. Что скрывают эти люди? Почему баронесса так холодно к ней относится? И какую тайну хранит этот мрачный, полный секретов Айзенберг?

Столкновение было неизбежным. Элиза вскрикнула, инстинктивно выставив руки вперед, но было уже поздно. Она наткнулась на твердую грудь Рудольфа, и на мгновение мир вокруг нее перевернулся. Аромат кожи седла и коня, смешанный с запахом сена и чего-то неуловимо мужского, ударил ей в нос, заставив голову закружиться. Тепло его разгоряченного тела, только что вернувшегося с верховой прогулки, обжигало ее сквозь тонкую ткань платья.

Рудольф тоже не ожидал этой встречи. Он выходил из конюшни, на его лице играла беззаботная улыбка, а глаза, искрящиеся счастьем, сияли ярче любых драгоценных камней. Но в одно мгновение его выражение лица изменилось. Улыбка исчезла, сменившись заботой и тревогой.

— Простите, фройляйн Шмидт, — произнес он с неподдельным раскаянием, подхватывая ее за локти, чтобы она не упала.

— Я не хотел вас напугать.

Элиза, все еще находясь в легком шоке, подняла глаза и встретилась с его взглядом. В этот миг время словно остановилось. Она видела перед собой не принца, не наследника престола, а просто мужчину, красивого, сильного и… уязвимого. Его руки, крепко державшие ее за локти, были теплыми и немного шершавыми. В его глазах, цвета яркого неба, она увидела искреннее беспокойство.

Неловкость ситуации разрядил внезапный смех Рудольфа.

— Кажется, я испортил вам ужин, — сказал он, кивая на осколки тарелки и рассыпанные пирожные. Элиза, не в силах сдержаться, тоже засмеялась. Звук ее смеха, легкий и мелодичный, словно разлетелся по коридору, разгоняя мрак и застоявшийся воздух.

В этот момент, стоя среди обломков разбитой тарелки и вдыхая аромат кожи, сена и мужского тепла, Элиза поняла, что пропала. Она влюбилась. Влюбилась в принца Рудольфа, в его улыбку, в его глаза, в его запах.

Тишина, повисшая между ними, была гуще самого плотного тумана. Каждый шаг отдавался в пустом коридоре замка глухим эхом, словно подчеркивая неловкость момента. Элиза чувствовала, как ее сердце колотится в груди, готовое выпрыгнуть наружу, а щеки пылают, предательски выдавая ее волнение.

Внезапно она вспомнила совет Марты, добродушной старой кухарки, которая стала для нее единственным другом в этом холодном и чужом месте.

«Если хочешь что-то сказать, говори прямо, деточка, ничего не скрывай от герцога,» — наставляла ее Марта. Собравшись с духом, Элиза резко остановилась, заставив и Рудольфа прервать свой молчаливый ход.

— Ваша Светлость, мне нужно Вам кое-что сказать, — произнесла она, с трудом преодолевая дрожь в голосе. Рудольф повернулся к ней, его брови слегка приподнялись в немом вопросе.

— Можно просто Рудольф, — отозвался он тихо, его голос звучал бархатисто и глубоко.

— Да, я помню, — поспешно ответила Элиза, чувствуя, как краска снова приливает к ее лицу.

— Но сейчас я обращаюсь к Вам официально. — Она сделала небольшую паузу, собираясь с мыслями. — Дело в том, что я… кое-что нашла в парке.

Тень разочарования мелькнула на лице Рудольфа. Он, казалось, ожидал совсем другого разговора, не официального и сухого, а чего-то более… личного. Но, быстро взяв себя в руки, он спросил:

— И что же Вы нашли?

— Я нашла брошь, — ответила Элиза, глядя ему прямо в глаза. — Которая принадлежала… Марии.

При упоминании имени пропавшей служанки лицо Рудольфа мгновенно стало серьезным. Он резко отвернулся, словно пытаясь отгородиться от неприятных воспоминаний. Тема Марии была для него болезненной, и он явно не хотел обсуждать ее сейчас.

— Вы уверены, что эта брошь Марии? — спросил он после небольшой паузы, его голос звучал напряженно.

— Да, — твердо ответила Элиза. — Она сама мне ее показывала и сказала, что это подарок от родителей.

— Хорошо, Элиза, — сказал Рудольф, поворачиваясь к ней. — Принесите мне, пожалуйста, эту брошь. Я разберусь.

Они продолжили свой путь по коридору и вскоре остановились у дверей его покоев. На мгновение их взгляды встретились, и в воздухе повисла неловкая тишина. Время словно остановилось. Каждому из них хотелось, чтобы это мгновение длилось вечно.

Но в данной ситуации это выглядело слегка нелепо: гувернантка и принц, застывшие у дверей в немом диалоге. Рудольф, слегка смущаясь, первым прервал молчание.

— Ну… я пришел, — произнес он с легкой усмешкой. — Жду Вас как можно скорее в свои покои.

Элиза почувствовала, как ее щеки вновь заливает краска. Двусмысленность его фразы не укрылась от нее. Заметив ее смущение, Рудольф поспешил поправиться: — Жду… с найденной брошью, разумеется.

Он быстро скрылся за дверью, оставив Элизу одну в коридоре с её смятением и все более растущим чувством к молодому принцу.

Мир вокруг Элизы растворился, оставив лишь эхо его голоса, вибрирующее в каждой клеточке её тела. Прикосновение Рудольфа обжигало её кожу, оставляя невидимый след на сердце. Она не шла, она парила по коридору, опьяненная чувством, которое впервые испытывала с такой силой.

Внезапно иллюзию счастья разорвал резкий, пронзительный крик.

— Вот ты где! Воровка! — пронеслось по коридору, эхом отражаясь от высоких сводов. Элиза вздрогнула и остановилась, словно очнувшись от сна. Она не сразу поняла, что происходит. Звук приближался, становился все громче и отчетливее. Из-за поворота вылетела баронесса, ее лицо было искажено яростью, глаза горели ненавистью.

Элиза поняла, что баронесса обращается к ней, только тогда, когда та схватила ее за руку с такой силой, что пальцы впились в плоть.

— Поймали тебя, воровка! Я знала, что ты ничтожество! — шипела баронесса, таща Элизу по коридору. Ситуация была настолько нелепой, что Элиза даже не думала сопротивляться. Она просто позволила себя тащить, недоуменно глядя на разъяренное лицо баронессы.

— Украла мою брошь! Думала, я не замечу?! — продолжала кричать баронесса, не обращая внимания на ошеломленный взгляд Элизы.

На шум из комнаты вышел Рудольф. Он нахмурился, пытаясь понять, что происходит. Увидев баронессу, волокущую Элизу по коридору, он почувствовал, что ничего хорошего эта сцена не предвещает. Он слишком хорошо знал характер своей тетки и ее способность раздувать из мухи слона. Он также понял, что баронесса тащит Элизу в покои герцога, и это его насторожило.