— Не переживай, — усмехнулся Хейн, — с тобой она хочет встретиться лично, в отличии от остальных.

— О чём ты?

Словно не обращая внимания на острый клинок у своего горла, Хейн отступил. Он не блефовал, он точно знал, что там, в глубине «Кровавого леса» она. Женщина. Об этом знали только мы с Дрюней, и это значит, Хейн встречался с ней лично. И остался в живых… Жалкая приманка. Но и что с того? Какая опасность нам грозит?

Позади меня раздался гвалт голосов. Люди что-то неразборчиво бормотали себе под нос, опустив головы. Я обернулся. Осси попалась мне первой на глаза. Воительница пыталась вынуть ногу из лужи крови, но подошва словно приклеилась к поверхности и не желала отдираться.

— Инга! — крикнула Осси. — Что происходит?

— Я пока не знаю…

У меня не было никакого желания убивать Хейна, обычный пьяница, без воли и принципов. Жалкое подобие человека. Хуже паразита. Каким бы он не хотел казаться гордым, в моих глазах он был жалок. Предатель, предавший свой народ и своего правителя.

— Хейн! — взревел я. — Что происходит?

— Она тебя ждёт, — ответил Хейн и отступил назад еще на пару шагов.

Я хотел схватить его за шиворот, швырнуть на спину и убить ублюдка, но он ловко развернулся и бросился прочь с моих глаз, нырнув между деревьев. Кидаться следом не было никакого смысла, позади меня начиналось что-то несусветное.

Хейн нас предал.

И предательство его было слишком коварным. Он оказался тем самым добрым человеком, что распахнул окно для сотни мух в кухню, полную помоев. Только вот этих жалких мух ждала не райская жизнь. Их ждала ловушка в виде липкой ленты, на которой все насекомые благополучно и осели.

Насекомые…

Я кинулся к Осси. Меня ничто не сковывало, как и моего друга со своей армией гнойных воинов. Воительница не могла двинуть ногами, словно приросла к кровавому полотну. Рядом с нами уже кружила Кара. Волчица громко скулила и обнюхивала окружающий нас воздух, словно в нём повисла угроза, но именно то, что Кара ничего не могла учуять — и пугало её.

Ансгар и его солдаты так же стояли неподвижно, предпринимая попытки освободить ступни. Кто-то бил мечом по зеркальной поверхности, кто-то уже ослаблял шнуровку на своих ботинках.

Осси срочно нужно доставать! Дрюня схватил её за талию и попытался приподнять. Женщина взвыла, когда огромные ручища с силой обвились вокруг её живота. Дрюня еще напрягся. Ничего не получилось.

— Да не проблема, — сказал Дрюня, — вынимай ноги из ботинок, быстро!

— Ага! — выпалила Осси, — а в чём я дальше пойду⁈

Я опустил глаза на её ботинки, и внутри меня ёкнуло. Мыс и пятку быстро затянуло кровавой паутинкой мельчайших пульсирующих сосудов, причём разрастающихся очень стремительно. Я моргнул — вот уже паутинка подобралась к шнуровке на боку ботинка, чуть выше щиколотки.

— Что это? — раздалось из толпы мужское возмущение.

Ноги воинов медленно утопали в аналогичной паутине.

Что же происходит…

— Осси, — сказал я, — быстро скидывай ботинки.

— Но…

— Немедленно! — гаркнул я.

Она потянулась к шнуровке и замерла. Я опустил глаза, шнуровка уже давно скрылась. Осси попыталась вытянуть ступню из прикованного к кровавому полотну ботинку, но он туго сидел на её ноге. Намертво! Не раздумывая, я опустился на колено, вытянул палец, на кончике которого вырастил подобие тонкого лезвия, и рубанул по паутине. Ботинок ослабил хватку и Осси вытянула ногу. Дрюня придерживал девушку, пока я освобождал вторую ступню. Когда я закончил, мой друг выдернул Осси из ловушки и посадил к себе на плечи.

— Червяк, — сказал Дрюня. — Что происходит?

— Не знаю, но как видишь, на нас ловушка не распространяется. Только на людей.

— Это что ж, — усмехнулся Дрюня, осматривая прикованных воинов Ансгара, — теперь каждого придётся усадить на плечи. У меня столько солдат нет, чтобы всем хватило места.

Мы не о том переживали. Дрюниных солдат могло и вовсе не остаться. И никакой речи уже не шло о плечах, когда один из воинов Ансгара всадил свой меч в грудь гнойному войну, который лишь хотел ему помочь. Как странно… как он умудрился проткнуть клинком гнойных доспех?

— Ансгар! — взревел Дрюня и быстро направился к молодому правителю. — Прикажи своим людям сложить оружие! Мои воины лишь хотят им помочь!

— Я и не отдавал приказа о на падении! — гаркнул парень.

Ноги Ансгара уже были по колено в паутине, когда мы приблизились к нему. В отличие от остальных людей, парень мог управлять своим телом, хоть и с трудом. Его напряжённое лицо, вздувшиеся вены на шее и лбу говорил лишь об одном — он ведёт борьбу, внутреннюю, с кем-то нам неведомым.

— Что с тобой? — спросил я Ансгара, даже не зная, как ему помочь.

— Не знаю, — с трудом проговорил парень, шевеля только губами, — я словно отяжелел, меня тянет к земле, но я могу противиться.

— Андрей! — крикнул один из солдат Дрюни. — Что нам делать?

Гнойный воин пятился от человека, размахивающего мечом. Лицо мужчины выражало испуг и непонимание происходящего, он жмурился, крутил головой и что-то выкрикивал. Разобрать было сложно, пространство вокруг нас наполнилось суетой и криками растерянных людей. Но то, что сумел услышать я, меня не удивило. Человек кричал, что он не контролирует свои ноги и руки. «Труперс» без проблем увернулся от лезвия, которое, как я сумел разглядеть, заплыло кровью. Меч в руках простого вояки стал подобием моего. Таким же смертельным и опасным. Без труда пробивающим гнойною броню.

«Труперс» громок взвыл, так и не дождавшись приказа от своего военачальника. Пятясь, особо не оглядываясь за спину, он наткнулся на еще одного солдата, который без особых раздумий ударил его в спину.

Дрюня молчал. Мы стояли и с ужасом наблюдали как одного из наших бедняг, одного из отряда «труперсов» добивали, ломая в щепки его гнойную броню как сухую древесную кору. Дрюня не мог принять верное решение. Нет, решение уже шевелилось на его устах, но произнести его он не решался.

Сотня солдат Ансгара направили свои мечи против отряда «труперсов». Предательство без предательства. При всём своём желании Ансгар никак не мог повлиять на ситуацию. Его громкие, разрывающие от ярости глотку команды гудели над нашими головами, но не более того. Народ его слышал, и тут же просил прощания за своё неповиновение.

— Прости, Ансгар, — выдавил Дрюня, — у меня нет иного выхода.

Юный правитель закрыл глаза. Его лицо подёргивалось от ненависти и боли, он никак не мог помочь своим людям.

— Не смей! — взревел я на Дрюню. — Нам надо уходить!

— Куда? — гаркнул Дрюня.

— В глубь леса! Оставим их здесь!

Дрюня засомневался. Он уже был готов отвести людей, как рядом с нами нарисовался один из солдат Ансгара. Дрюня вскинул секиру над головой, но не ударил. Меч солдата смотрел в багровую лужу, пока он медленно шагал в нашу сторону. Переплетённые пульсирующими сосудами до пояса, он поднимал ноги подобно марионетке и с трудом удерживал равновесие.

— Я не управляю собой! — истошно вопил он. — Я не чувствую тела!

Присмотревшись, я увидел его покрасневшие глаза. Тонкие струйки крови вытекали из ушей и носа. Что творилось внутри человеческого организма — загадка. Но признаки самого худшего были на лицо. Даже если мы сумеем избавить всех от пут, мало кто сумеет спастись. Они обречены. Сотня воинов обречены на мучительную смерть. Нам остаётся одно — проявить человечность.

Я направил лезвие на подходящего к нам солдата. Он всё также не утихал, вопя о своей беспомощности. Намерения будущего трупа были неизвестны даже ему лично, но я осмелился предположить, что его целью мог быть Дрюня, или на худой конец я.

Так сильно я еще никогда не ошибался.

Мы отпрянули назад с Дрюней, когда солдат сократил дистанцию, хватившей для удара мечом. Ни я, ни Дрюня не хотели брать на себя ответственность за убийство невинного человека, чьё тело попало в руки кукловода. Ситуация тупиковая, сложная, но внутри меня теплилась надежда, что вот-вот всё закончиться, сосуды ослабнут, высохнут и распадутся пеплом, как тогда, у ворот. Только в тот раз я чудом остался в живых. Цена за мир была высока. Боюсь, что и сегодня нам придётся заплатить высокую цену за мир.