— Да, — тихо протягиваю я в ответ и глубоко вдыхаю.

— И что теперь? Ты элементарных вещей не знаешь, — он проводит рукой по волосам. К его голосу снова возвращается серьёзность.

Я резко прихожу в себя. К чему весь этот разговор? Хочется прямо сейчас встать и уйти, но Даниил Александрович продолжает:

— Я не хотел задеть, — он вздыхает. — Просто обидно видеть, как люди горящие историей теряют этот интерес.

— Да вы только и делаете, что задеваете меня, — говорю я чуть громче, чем следовало бы. — Зачем вообще всё это? Вам должно быть всё равно на меня и мою учёбу.

— Наверное, да, должно быть, — преподаватель слегка качает головой.

— Так почему же не всё равно? Зачем вы докапываетесь до меня? Зачем все эти нотации? — я вскакиваю с места и активно жестикулирую, словно подтверждая свои слова.

Даниил Александрович тоже встаёт, но я не замолкаю.

— Вы невзлюбили меня с самого первого дня. И дело даже не в том случае в кофейне. Вы просто…

Я не могу договорить, потому что преподаватель резко делает шаг в мою сторону, хватает за шею и целует. Мне остаётся только замереть на месте. Не могу пошевелиться. Его губы касаются моих, а пальцы сжимаются на затылке. Хочу оттолкнуть его, убежать, но вместо этого цепляюсь руками за его плечи и отвечаю на поцелуй. Внутри всё переворачивается. Сердце бьётся с такой силой, что ещё немного и мне будет больно. Даниил Александрович прижимает меня ещё ближе к себе. Встаю на носочки, хватаюсь за его шею, чтобы не упасть. Голова кружится. Зачем я делаю это? Почему мы делаем это? Миллионы вопросов появляются в сознании, но тут же растворяются. Мозг отказывается думать о чём-то, кроме его сильных рук на мне и таких неожиданно мягких губах. Впиваюсь ногтями в плечи преподавателя, но слышу шаги. И он тоже. Мы в миг отлипаем друг от друга и отходим на несколько метров.

Я растерянно хлопаю глазами, пытаясь собрать остатки этого момента. Даниил Александрович оглядывается по сторонам. Повторяю за ним, но никого не вижу. Воздуха становится слишком мало. Перевожу взгляд на преподавателя и его красные губы. Точно, моя помада.

— Нужно уходить, — бормочет он, поправляя пиджак. — А об этом лучше забыть.

Преподаватель сжимаем челюсть и направляется к лестнице, но я его останавливаю:

— Даниил Александрович.

Он оборачивается и вопросительно смотрит на меня.

— Помада, — трогаю указательным пальцем свои губы.

— Твою мать, — Даниил Александрович трёт рот ладонью и всё же уходит, прикрывая его рукой.

Я усаживаюсь на подоконник, чтобы дать трясущимся ногам отдохнуть. Сердце колотится в груди с ужасной силой. Пытаюсь успокоить его. Несколько раз вдыхаю и выдыхаю, но в голове крутится одна и та же картина. Даниил Александрович целует меня. Как это получилось? Зачем? Почему я? За секунду в мыслях появляются сотни вопросов. Я опираюсь спиной на холодное окно. Оно действует отрезвляюще. Кажется, я совершила огромную ошибку. Мы совершили. Резко встаю и возвращаюсь в актовый зал, чтобы забрать свои вещи. Нужно ехать домой, пока не случилось что-нибудь похуже. Полностью погружаюсь в свои мысли и не замечаю, как выхожу на улицу, как вызываю такси и как сажусь в машину. Никак не могу выбросить всё из головы. Это кажется каким-то нереальным, будто случилось не со мной. Но почему я не оттолкнула его? Почему целовала в ответ? До сих пор чувствую руки Даниила Александровича на своём теле. Ещё неделю назад я ненавидела его. Что изменилось теперь?

Приходит день, которого я боюсь так сильно, что хочу остаться дома и никуда не выходить. Пара с Даниилом Александровичем. Его семинары ещё с самого начала семестра вызывали во мне страх, но теперь особенно. Руки трясутся только от одной мысли о том, что придётся с ним столкнуться. Это время наступает слишком быстро. Я не готова и, кажется, никогда не буду готова.

Дрожащими ладонями открываю тяжёлую дверь университета. Хочется развернуться и уйти, но собираю все силы в кулак и прохожу внутрь. Каждый шаг даётся с трудом. Шум вокруг давит на уши. Группа студентов громко смеётся прямо за углом, дальше по коридору преподаватели обсуждают прошедший концерт. Вот бы надеть наушники и не слышать их, но я молча прохожу мимо и останавливаюсь около нужной аудитории. Дверь открыта, только вот заходить я не спешу. Переминаюсь с ноги на ногу и пытаюсь понять, пришёл уже Даниил Александрович или нет. Помимо голосов студентов до меня ничего не доносится, поэтому я сжимаю руки в кулаки и вхожу.

Его и правда здесь нет. Без особого желания здороваюсь с одногруппниками и усаживаюсь рядом с Викой. Сначала она начинает с большим энтузиазмом рассказывать про вчерашний день, но замолкает, когда замечает, что я её не слушаю.

— Эй, что случилось? — она обиженно надувает губы, а потом придвигается ближе ко мне. — Ты как?

— Нормально, — глухо отзываюсь я. — Всё хорошо.

Нет, всё не хорошо. Несколько дней назад я целовалась с преподавателем, который вот-вот должен войти в эту аудиторию. Я старалась не пересекаться с ним всё это время. Получалось отлично. До сегодняшнего дня. Вижу, что Вика хочет ещё что-то сказать, но дверь распахивается.

Даниил Александрович появляется в своём привычном виде: идеальный костюм, идеальная причёска. Он входит с гордо поднятой головой, здоровается с нами в спокойном, но строгом тоне и раскладывает вещи на своём столе. Я стараюсь не смотреть на него, чтобы случайно не встретиться взглядами, но в какой-то момент замечаю, что и он старается даже не поворачиваться в мою сторону. И зачем поцеловал меня? У нас и так были натянутые отношения, а теперь, кажется, они будут просто ужасными. Только вот почему мне хочется всё повторить?

Он, как и всегда, задаёт вопросы группе, внимательно слушает ответы. Где нужно, хвалит, а где нет — отчитывает. Даниил Александрович проходит мимо меня, чтобы подойти к одногруппнику, и даже взгляда не кидает. Словно я не существую.

Проходит сорок минут с начала пары, а в мою сторону не прилетел ещё ни один вопрос. Он ни разу не поставил меня в неловкое положение, ни разу не поругал и даже ни разу не пошутил надо мной. Неужели мне этого так хочется? Нет. Может, Даниил Александрович теперь чувствует вину за свою выходку и больше не будет трогать меня? Хочется надеяться на это. Преподаватель снова возвращается к своему столу, а Вика тут же слегка наклоняется ко мне и шёпотом говорит:

— Он сегодня какой-то странный. Даже тебя не трогает.

— Да, — тихо отвечаю я, горестно вздыхая. — Наверное, решил наконец-то отстать от меня.

— Сомневаюсь, — хмыкает она.

Поворачиваю голову в сторону окна, чтобы переключить внимание. Солнце светит тускло. Ветер срывает листья с деревьев и разбрасывает их в разные стороны. Даже не знаю, сколько минут я так сижу. Перевожу взгляд только, когда слышу, что Даниил Александрович с огромным энтузиазмом расхвативает кого-то. Через секунду понимаю, что не кого-то, а Оксану. Она же расплывается в благодарной улыбке и рассказывает что-то ещё. Сжимаю челюсть и хмурюсь. Что ж, видимо он в хорошем настроении. Преподаватель улыбается студентке в ответ. Моё сердце сжимается с такой силой, что начинает тошнить. Они продолжают обсуждать, кажется, политику Николая II. Ёрзаю на стуле, чтобы сесть поудобнее, но не получается. Наверное, лучше мне будет только за стенами этой аудитории. Даниил Александрович отходит к столу и что-то помечает в своём ноутбуке. Уверена, записывает её как следующую цель. Скольких студенток он уже поцеловал? В груди снова неприятно ноет. Хочется быстрее избавиться от этого чувства, но чем дольше я смотрю на преподавателя, тем сильнее оно становится.

Когда подходит конец пары, мои нервы находятся уже на волоске от того, чтобы разорваться. Даниил Александрович быстро рассказывает, кто сколько баллов сегодня заработал, а потом добавляет:

— Оксана, можете задержаться, пожалуйста?

Я с грохотом роняю телефон на стол. Все оборачиваются. Преподаватель тоже. Мы с ним наконец-то встречаемся взглядами, но он быстро переключает внимание. Хмурюсь и, схватив все вещи, выбегаю в коридор. Только вот не ухожу. Я останавливаюсь около двери так, чтобы меня не было видно, и из толпы выходящих одногруппников вылавливаю Вику, потянув на себя.