Женщина вскинула бровь, но ничего не сказала, только провела меня вглубь зала, к рядам пожелтевших подшивок.

Час за часом я перелистывала страницы. Сухие статьи о событиях того времени, политические споры, реклама, некрологи… И вдруг мой взгляд остановился на заметке, которую я едва не пропустила.

Пожелтевшие страницы хранили тягостные подробности.

Я взглянула на фотографию поместья “Лунный берег”, прикрепленную к одной из старых статей. Полуразрушенное здание, увитое плющом, казалось почти живым. Мне бы хотелось увидеть его своими глазами.

Я сделала копию статьи и еще раз перечитала ее за чашкой кофе в небольшом кафе напротив архива, ну а после прикрепила ее в своем блокноте к заметке о зеркале.

На улице снова начинал идти мелкий снег, и я подняла воротник пальто, собираясь домой.

По дороге домой я не могла думать ни о чем другом. Я понимала: рассказ о поместье, убийстве Элизабет и ее жениха — это моя следующая история для новой книги.

Вернувшись домой, я позвонила Даниилу.

— Привет. Чем на этот раз отметился великий сердцеед?

— Привет, да так… обычный день, — посмеиваясь, ответил он. — Кофе, работа, пара разбитых сердец. Всё как всегда. А у тебя как? Как твоя книга: в процессе или опять прокрастинируешь?

— Нет, как можно?! Книга пишется без проблем, но сейчас у меня проблема, понимаешь, я застряла на разгадке новой тайны!

— Новой тайны?

— Ты не поверишь! Помнишь то зеркало в антикварном магазине?

— Стоп, больше ни слова! Весь рассказ при личной встрече.

— Ты неисправим. Ладно, до завтра я продержусь, — засмеялась я.

К вечеру я закрыла ноутбук и устало потянулась. День был продуктивным — удалось написать три новые сцены для моего романа. Понимая, что голове нужен отдых, я накинула пальто и отправилась гулять. В моем районе был небольшой парк, где я всегда находила покой.

На дорожке я заметила молодую пару, весело обсуждающую что-то, держась за руки, а старый мужчина кормил птиц у озера. Эти сцены обычной жизни всегда казались мне бесценными.

Я достала телефон и делала короткие голосовые заметки, чтобы не упустить детали. “Старик в пальто, крошки на скамейке… Птицы боятся, но всё равно подлетают…” — я записывала это как материал для будущих рассказов.

Возвращаясь домой, я чувствовала, как эти простые моменты оживали в моей голове. Я знала, что завтра снова буду пытаться превратить эти образы в тексты, которые, возможно, однажды вдохновят кого-то так же, как вдохновляли меня.

На следующий день, я сидела за нашим привычным столиком в углу кафе. Я выбрала место у стены, где слабый свет лампы под абажуром создавал уютный полумрак. Передо мной стояла чашка чая, из которой поднимался легкий пар, а на коленях лежал блокнот, исписанный аккуратным почерком. Я делала вид, что записывала что-то важное, но в действительности считала минуты.

Внезапно дверь открылась, и в кафе ворвался поток зимнего воздуха вместе с Даниилом. Он снял шарф, стряхнул капли дождя с пальто и, обведя помещение взглядом, тут же нашёл меня.

— Ага! Я же говорил, что приду раньше, чем ты успеешь мне написать злую СМСку, — объявил он с порога.

— Опять опоздал, — сухо заметила я, подняв глаза.

— Да всего на десять минут! — Он небрежно бросил пальто на спинку стула и уселся напротив, слегка наклонившись ко мне.

— Признайся, ты даже скучала.

— Я скучала по твоим оправданиям, — ответила я сдержанно, но уголки моих губ дрогнули в слабой улыбке. Он щелкнул пальцами, подзывая официанта.

— Кофе. Черный, как мой потенциал к моногамии, — сказал он с таким серьёзным видом, что официант растерялся.

— Даниил! — возмутилась я, покачав головой.

— Ладно-ладно, не ворчи, — поднял он руки вверх в знаке “сдаюсь”. — Рассказывай, как проводила время без меня. Что-нибудь захватывающее случилось? Может, ты наконец завела хомяка или купила новый плед?

— Да, а ты, как всегда, собрал целую коллекцию телефонных номеров?

— Неправда, — сказал он, сделав вид, что обиделся. — Это время было особенным.

— Неужели? — Я подняла бровь. — Ты влюбился?

— Боже упаси, — он закатил глаза. — Просто у одной из моих «подруг» оказалось невероятное чувство юмора. Это было неожиданно.

— Ты же ненавидишь, когда шутят лучше, чем ты.

— Именно, поэтому пришлось расстаться.

Я фыркнула и откинулась на спинку стула, впервые за вечер расслабившись.

— Да уж, с тобой скучно не бывает.

— А с тобой всегда спокойно. Мы дополняем друг друга, дорогая. Ты — моя тихая гавань, я — твой тайфун.

— Ты — моя головная боль, а не тайфун, — поправила я, не удержавшись от улыбки. Даниил подался вперёд, глядя на меня сощуренными глазами.

— Признавайся, ты не представляешь жизни без меня.

— Ты прав, — вдруг серьезно сказала я, чем заставила его на мгновение замереть. — С кем бы я ещё так часто спорила?

Он рассмеялся, и этот смех, искренний и громкий, эхом разнесся по залу.

— Ладно, с прелюдией закончили, а теперь рассказывай все, что тебе удалось узнать! — Резко посерьезнел он.

— Я была в антикварном магазине, чтобы продолжить узнавать историю с зеркалом, но больше ничего увидеть не удалось, — начала я.

— Да ладно?! У тебя такого еще никогда не было, — разволновался он.

— Так и есть. Поэтому я расспросила Станислава, а после отправилась в архив, смотри, что я нашла, — развернула перед ним свой блокнот, открытый на вклеенной статье.

Даниил внимательно рассмотрел фото и прочитал статью.

— Красивое поместье… Странно, что они так и не разгадали это убийство. Вот после таких историй и веришь в настоящую любовь. Влюбленные, которые даже после убийства остались в объятиях друг друга. Две резко прерванные жизни, а после их смерти остались лишь предположения, — грустно заключил он.

— Да, и это не дает мне покоя.

— Я понял. Когда едем в поместье? — подмигнул он.

— Я тебе говорила уже, как сильно тебя люблю?

Мы не стали откладывать надолго эту поездку и решили съездить на выходных.

Серый рассвет лениво поднимался над горизонтом, окрашивая небо оттенками пепла. Я остановилась у тяжелых кованых ворот, покрытых ржавчиной и увитых сухим плющом. Рядом со мной, поправляя рюкзак, стоял Даниил. Поместье возвышалось перед нами, как угрожающий призрак прошлого.

— Ну что, готова к приключению? — Даниил старался говорить бодро, но его взгляд выдавал тревогу.

— Готова, — я стиснула зубы, чтобы не показать, как сильно мне страшно.

Мы толкнули ворота. Те скрипнули так громко, будто кто-то недовольно ворчал. Дорожка, ведущая к особняку, была засыпана снегом, через который пробивался старый сухой бурьян, но кое-где все еще пробивалась черная плитка, указывая путь. Здание было огромным: его покосившаяся крыша и выбитые окна напоминали гигантский череп, скрывающий мрачные секреты.

— Ты уверена, что это хорошая идея? — прошептал Даниил, когда мы подошли к порогу. — Все-таки стоило сделать это как-то более законно и не вламываться на чужую территорию.

— Нет, — честно ответила я. — Искать владельца было слишком долго, я не могла ждать. Тем более, если мы не узнаем, что случилось здесь, никто больше не узнает.

Мы вошли внутрь. Половицы под ногами угрожающе скрипели, а пыль в воздухе густо кружилась в лучах света, пробивавшихся сквозь щели. В холле нас встретило величественное, но разрушенное зрелище: лестница, некогда украшенная вычурной резьбой, теперь была наполовину разрушена. В воздухе висел запах сырости и чего-то давно прогнившего.

Мы прошли вглубь поместья, комнаты сменялись комнатами.

— Смотри, эта та самая комната, — воскликнула я.

Я медленно провела пальцами по шершавой поверхности обшарпанной стены. Камень был ледяным, будто хранил в себе вечный холод. Я закрыла глаза и сосредоточилась, позволяя своему дару пробудиться. Мир вокруг растворился. Звук дыхания Даниила, стоящего позади, стал едва различимым, как шум далекого моря.