Я поколебалась, но подошла ближе.

— Ты плачешь?

— Нет. Просто соринка в глаз попала, — огрызнулся он, но голос его дрожал.

— Что случилось? — спросила я тише.

Даниил смотрел в окно, не говоря ни слова, а потом вдруг выдохнул:

— Мама уехала в командировку. На три месяца. Я… скучаю.

Я не ожидала такого признания. Он всегда казался крепким орешком, который ничто не могло сломить.

— Это… грустно, — сказала я, не зная, что еще можно сказать.

Он резко повернулся ко мне.

— Ты что, жалеешь меня? Не смей!

— Нет, — покачала я головой. — Просто понимаю.

И это была правда. Я сама помнила, как папа уезжал в другой город, и как было одиноко.

Даниил смотрел на меня еще несколько секунд, а потом вдруг улыбнулся — впервые, по-настоящему.

— Может, сходим в футбол поиграем? — предложил он, будто ничего не произошло.

Я улыбнулась в ответ.

С того дня все изменилось. Мы больше не поддевали друг друга, а вместо этого начали проводить время вместе. Даниил оказался не таким уж ворчливым — он просто привык защищаться. Он стал открываться мне, он был смешливым и задиристым. Мы стали лучшими друзьями: вместе играли, делились секретами и защищали друг друга, если кто-то пытался нас обидеть.

А я поняла, что иногда стоит дать людям второй шанс. Даже если с первого взгляда они кажутся невыносимыми.

И сейчас этот сногсшибательный мужчина подплывал к столику, и каждый его шаг словно отмерял время. Каблуки его ботинок мягко звучали по деревянному полу, но казалось, что даже музыка в кафе стала тише, словно весь мир замер, отдавая дань его появлению. А я активно делала вид, что книга в моих руках безумно интересная.

— Алиса, милая, ну почему каждый раз так? — начал он с улыбкой, усаживаясь за столик. — Ты читаешь книжки, а не ждёшь меня в предвкушении?

— Потому что я знаю, что ты снова опоздаешь, — ответила я, не поднимая глаз от книги. — И что ты снова принесешь с собой аромат какого-нибудь очередного «удачного» свидания.

— Неужели ты думаешь, что я мог бы опоздать ради какой-то женщины? — подмигнул он.

— Ты и ради кофе однажды опоздал, так что да, думаю, мог бы.

Я наконец подняла на него взгляд и едва заметно улыбнулась. Я знала его слишком хорошо, чтобы всерьез обижаться.

— Ну что, как прошла неделя? — спросила я, убирая книгу в сумку.

— О, это было феерично! Ты помнишь Светлану, ту, что танцевала фламенко на вечеринке у Михаила?

— Ту, которую ты сравнил с огненной стихией? Помню.

— Так вот, оказывается, у неё есть сестра-близнец. И угадай, с кем я вчера ужинал?

— С обеими?

— Нет, я всё-таки джентльмен. Только с сестрой. Хотя, признаюсь, мысли были… — он хитро улыбнулся, но встретил мой строгий взгляд и развел руками. — Ладно-ладно, не буду углубляться в подробности.

— Спасибо, — сухо ответила я, подзывая официанта.

— А у тебя что нового? — спросил он, пока тот ставил перед нами по чашке латте.

— Ничего. Всё по-старому. Работа, книги, немного прогулок. Я посмотрела парочку фильмов, о которых ты мне говорил.

— Ты серьёзно? Алиса, сколько можно сидеть в своей раковине? Выходи в люди! Я вот думаю, может, сходим вместе в клуб, развеешься?

— Нет, спасибо. Я не хочу идти в клуб, не хочу встречать там “замечательных людей”, смотреть как ты распустишь свой павлиний хвост и отправишься покорять очередных дев. Давай ты свою охоту оставишь без моего внимания.

Даниил громко рассмеялся, чем привлёк внимание нескольких посетителей.

— Как же я люблю тебя за твой сарказм, Алиса. Если бы мы не были друзьями…

— Если бы мы не были друзьями, ты бы даже не знал, что мне нравится сарказм, — перебила я.

— Справедливо, — кивнул он.

Продолжив беседу, как всегда, с лёгкой долей подначек и теплотой, которую понимали только мы двое, я незаметно окунулась в ностальгию. В этом маленьком кафе, в наших еженедельных встречах, было что-то постоянное, что-то родное, несмотря на контраст наших характеров и образов жизни.

Даниил был успешным адвокатом, его жизнь была похожа на реку, переполненную весенним половодьем: она стремительно несется вперед, закручивая тебя в водоворотах событий, блестя на солнце яркими брызгами и маня своей непредсказуемостью.

Ну а я работала писателем, ведь это идеальный способ зарабатывать для таких, как я, ведь мне не нужно было каждый день встречать людей и бояться случайно узнать чьи-то сокровенные тайны. В поисках вдохновения, я любила гулять по стихийным барахолкам, а также часто посещала один небольшой антикварный магазин, который назывался просто “В духе истории”.

Наши жизни были настолько не похожи друг на друга, но нам удавалось как-то найти общие точки соприкосновения. И мы всегда знали, что мы опора и поддержка друг для друга, не смотря ни на что.

После встречи в кафе, мой путь лежал через парк к антикварному магазинчику, я шла не спеша и наслаждалась редким солнечным светом. Я любила зиму за её тишину, за то, как снег скрывал под собой грубую реальность мира. Впрочем, для меня никакой снег не мог утаить прошлого, если оно оставалось запечатанным в вещах.

Я толкнула тяжелую деревянную дверь магазина, и меня встретил запах старой бумаги, пыли и едва уловимой нотки лаванды. Солнечный свет пробивался сквозь толстые стекла старинного окна, вырезая на полу причудливые узоры из теней. Колокольчик над дверью мелодично звякнул, предупреждая хозяина о посетителе.

Магазин был лабиринтом из витрин, стеллажей и маленьких столиков, заставленных всевозможными сокровищами прошлого. Каждый предмет казался живым, напоенным историями, которых никто не знал. Никто, кроме меня.

Я осторожно прошла между стеллажами, стараясь не касаться случайных вещей, чтобы не выдернуть из них спрятанные воспоминания. Запах старого дерева, пыли и времени висел в воздухе. Мой блокнот-дневник, как всегда, лежал наготове — кожаная обложка потерлась, страницы внутри пестрели чернилами и фотографиями. Этот блокнот был чем-то вроде моей карты сокровищ, но вместо золота и драгоценностей он содержал обрывки тайн, заключенных в старинных вещах.

Тайны открывались мне не сразу, не полностью. Это больше похоже на захватывающий сериал — чем дольше и чаще я держала вещь, тем больше фрагментов тайны раскрывалось мне, постепенно, по кусочкам, складываясь в одну историю.

На прилавке я заметила медный подсвечник с замысловатыми узорами. Едва мои пальцы коснулись его, сознание пронзило острое ощущение страха и боли. Перед глазами промелькнули тени:

Женщина, держащая подсвечник в руках, мужской крик, потом резкий удар.

Я поспешно убрала руку, сердце учащенно билось.

Я достала блокнот и записала первое:

“Подсвечник. Медь. Орнамент: листья дуба. Тайна: убийство или несчастный случай? Женщина в синем платье. Мужчина кричит. Год: предположительно 1890-е”.

Достав из сумки маленький старый «Полароид», я щелкнула снимок подсвечника и приклеила его к записи. Теперь он был частью моего архива.

Некоторые тайны были почти безобидны: потерянные вещи, неразделённая любовь, утаенные письма. Другие — тяжелыми, мрачными. Иногда я ловила себя на мысли, что в моем блокноте слишком много тьмы. Но отказаться от поиска я не могла. Каждая разгаданная тайна давала мне ощущение завершенности, как будто я помогала прошлому обрести покой.

Раньше я почти ненавидела свой дар, боясь любого нечаянного прикосновения, но Даниил помог мне примириться с ним, помог посмотреть на него под другим углом. Он объяснил, что с этим даром у меня каждый день могло быть новое захватывающее приключение, новая тайна, я могла помогать людям, могла получить источник вдохновения. Было только одно правило: я должна все рассказывать Даниилу, ведь только он, по его словам, способен возглавить это приключение, помочь с разгадками, ну и, конечно же, контролировать, чтобы я не попала в неприятности. И я прониклась, я стала практически одержима разгадками новых тайн, словно все внутри меня требовало: ЕЩЕ.