— Даниил, ты сегодня бьешь все рекорды по щедрости! — в легком шоке воскликнула я.

Он вздохнул, облокотившись на стол.

— Но я не знаю, как объяснить ей все. Она же не догадывается, что я в курсе. Я… не хочу ставить её в неловкое положение.

— И ты решил, что в неловкое положение поставлю её я? — я приподняла бровь.

— Нет, — он вздохнул. — Просто ты умеешь говорить с людьми. Ты тактичная. А я…

Я улыбнулась и покачала головой.

— Ладно, — сказала я, наконец. — Допустим, я соглашусь. Как ты себе это представляешь?

— Просто поговорим с ней вместе. Объясним все. Если кто-то и сможет её убедить, то это ты, — Даниил наклонился ближе, его взгляд был почти умоляющим.

Я молча смотрела на него несколько секунд, раздумывая.

— Ладно, давай попробуем, — наконец сказала я. — Но если она откажется, я не виновата.

— Спасибо, Алиса, — Даниил улыбнулся, и в его глазах зажегся знакомый огонёк облегчения. — Ты мне очень помогаешь.

И, несмотря на мои внутренние тревоги, этот разговор внес в день толику чего-то нормального, почти привычного.

Мы отправились к Анне на выходных. Постучав в ее дверь, мы дождались, когда она откроет.

Удивление было написано на лице Анны, но она впустила нас, не проронив ни слова, жестом указав двигаться в сторону кухни.

Мы сидели за небольшим столом в уютной, но старой кухне. Даниил не стал ходить вокруг да около и сразу начал разговор без предисловий.

— Аня, мы знаем, что у тебя что-то произошло, но ты молчишь. В общем, мы не могли просто стоять в стороне.

— О чём это вы? Всё в порядке. Просто возраст даёт о себе знать.

— Мы ведь не просто так пришли, — спокойно сказал Даниил. — Мы видим, как тебе тяжело. Твоя усталость, подавленность… Это не просто усталость, правда?

— Я не знаю, о чём вы, — устало поправила она очки и отвернулась. — Да, я устала. Сложно с вашим графиком угнаться…

— Анна, поверь, мы здесь не для того, чтобы осудить тебя или пожалеть. Мы хотим помочь, — мягко сказала я.

— И как же вы хотите помочь? — спросила она дрожащим голосом. — У меня рак! Разве вы можете заплатить за лечение? Убрать страх, что всё закончится так быстро? Или вернуть время?

— Мы можем дать тебе шанс. Я поговорил с одним очень хорошим врачом. Он готов тебя принять, и консультация будет бесплатной, — сказал Даниил.

— Это бесполезно, — покачала она головой. — Я не молодая. Даже если что-то сделают, я не смогу позволить себе лекарства. А без работы…

— Ты многое сделали для всех вокруг, — я наклонилась к ней, мягко касаясь её руки. — Но сейчас пришло время подумать о себе. Мы уже начали действовать. Коллеги готовы помочь, и твой начальник, — я кивнула на друга, — сделает всё, чтобы ты осталась на работе.

— Тебе не придётся беспокоиться о деньгах. Мы организуем сбор, а также дадим тебе оплачиваемый отпуск на время лечения, — предложил Даниил.

— Вы правда хотите мне помочь? Просто так? — спросила она, пытаясь сдержать слезы.

— Не просто так, — тепло улыбнулась я. — Ты важна. Важна для всех нас. А ещё для самой себя. Мы не позволим тебе сдаться.

— Спасибо… Я так боялась… — закрыла она лицо руками, и слезы начали катиться по ее щекам. — Но если вы верите, что у меня получится, я попробую.

— Вы справитесь. А мы будем рядом, сколько понадобится, — обнадежил Даниил.

Я обняла Анну, которая наконец позволила себе расслабиться. Друг с улыбкой поднял чашку чая и сказал:

— Это только начало, Аня. А у нас планов — целая гора!

Я сидела за своим старым деревянным столом у окна. Сквозь стекло пробивались мягкие лучи зимнего солнца, играя на моем лице и тихо согревая ладони, обхватившие чашку с остывающим зелёным чаем. Я вспоминала наш разговор с Анной, который перевернул мой день. Как эти солнечные лучи, он внезапно стал тем мостом, по которому я смогла перейти из хаоса в порядок, из страха в уверенность.

Я отставила чашку в сторону и открыла ноутбук. Пальцы коснулись клавиш с такой лёгкостью, будто они давно ждали этого момента. В голове роились мысли, образы, диалоги — они требовали выхода. Я начала писать без страха, без напряжения. Это был мой мир, моя территория, где я была сильной, смелой и свободной.

Мой следующий день стал чередой простых радостей. Утренний ритуал — чёрный кофе и строчка из любимой книги. Прогулка вдоль замерзшей реки, где хрустел снег под ногами и воздух казался хрустальным. Я зашла в маленькую кофейню, где, болтая с бариста, почувствовала, как теплая энергия возвращается ко мне.

Вернувшись домой, я села писать. Строка за строкой, слово за словом, история оживала под моими руками. Герои книги, мои собственные воплощения силы и надежды, сами диктовали сюжет. Я была спокойна. Тени страха больше не касались меня — я приняла их как часть пути, но теперь знала, что с ними делать.

Я остановилась на минуту, чтобы взглянуть на свои записи. Свет от настольной лампы падал на страницы, подчеркивая четкие линии букв. Вздохнув глубоко, я почувствовала благодарность. За этот день. За себя. За тот разговор, который напомнил мне: я сильнее, чем думала.

Сейчас я была готова к новым свершениям. Книга писалась сама, и жизнь вновь обрела вкус.

Я откинулась на спинку стула, разглядывая телефон.

Еще несколько дней назад я бы не осмелилась позвонить Виктору. Но теперь всё было иначе. Я достала телефон и прокрутила список контактов, пока не нашла его имя.

— Виктор, привет! Это я — Алиса, — мой голос звучал чуть напряженно, но с каждым словом я обретала уверенность.

— Привет! Я очень ждал твоего звонка. Всё в порядке? — с радостью ответил он.

— Да, всё нормально. Слушай, я готова встретится.

— Давай встретимся. У меня просто море информации, которой я жажду поделиться. Но и нужна твоя помощь. Завтра в полдень у тебя получится?

— Подходит, — ответила я.

Закончив разговор, я почувствовала, как лёгкость расправляется внутри меня. Страх отступил, уступив место предвкушению.

Мы встретились в тихом кабинете историка, заваленном книгами и бумагами. На столе лежал старый дневник с потемневшими от времени страницами. Я сидела напротив, внимательно разглядывая находку.

— Вот он, — с трепетом указал он на дневник. — Это дневник члена того самого общества. 16-й век. Я нашел его среди документов, которые считались утраченными.

— Невероятно. Сколько ему лет? — склонилась я над дневником.

— Около пятисот. Его автор, предположительно, один из верхушки Lux Ordinis. Он использовал что-то вроде шифра. Большая часть текста написана на секретном языке, который я пока не могу расшифровать.

— Можно взглянуть? — провела я пальцами по потрескавшейся обложке.

— Только осторожно. Эти страницы пережили больше, чем мы оба вместе взятые.

Мой взгляд стал сосредоточенным.

— Ты говоришь, шифр? А рисунки? Это что-то вроде символов?

— Да, — кивнул Виктор. — Я нашел повторяющиеся знаки, но смысла пока не уловил. Возможно, это алфавит или кодировка для слов. Без ключа — мертвая точка.

— Иногда я чувствую, что могу услышать или увидеть их… тени. Может, смогу понять, что он хотел скрыть.

— Как думаешь, твой дар поможет? — спросил он.

— Это ведь не обычный дневник, правда? Если он действительно хранил тайны общества, я смогу почувствовать, о чем он думал, когда писал это, — сосредоточилась я.

Я взяла дневник, медленно переворачивая первую страницу.

— Что ты видишь? — еле сдерживал дыхание историк.

Я крепче сжала книгу, закрывая глаза.

— Подожди, какие-то отрывки…

После долгой паузы, я начала говорить.

— Он писал в спешке. Темнота… Он боялся, что за ним придут. Но этот язык… это не просто шифр. Это больше. Как будто он писал не только для себя, но и для тех, кто сможет понять его спустя века.

— Ты можешь расшифровать это? — спросил он.

— Это не просто символы. Это — слова, но они изменяются в зависимости от их положения. Они, как узоры, соединяются в потоке. Кажется, мне нужно больше времени, — нахмурилась я, пальцем касаясь одного из символов.