Мой голос стал напряженным.

— А третий?

Он замолчал на секунду, будто готовясь к самому важному.

— Вот что самое интересное. Третий потомок — Жюль Бержерон. Он живёт в нашем городе. Я выяснил, что он работает в местной библиотеке, занимаясь архивами. Можешь себе представить? Мы можем встретиться с ним прямо завтра!

Я выпрямилась, забыв о сне.

— Ты уверен, что это он? Что он потомок Матильды?

Его голос звучал твердо.

— Уверен настолько, насколько это возможно. Родословная ведёт прямо к нему. Ему 32 года, и он как раз занимается архивами, связанными с тайными обществами. Это не может быть совпадением.

Я потерла лицо, пытаясь осмыслить услышанное.

— И что ты предлагаешь?

Он заговорил взволнованно.

— Завтра мы пойдём в библиотеку и поговорим с ним. Если он что-то знает, это наш шанс узнать правду.

Я вздохнула, чувствуя, как волнение захватывает меня.

— Хорошо. Вечером встретимся и обговорим все детали. И, пожалуйста, попробуй поспать хоть пару часов.

Он засмеялся, хотя в его голосе звучало больше возбуждения, чем усталости.

— Я постараюсь. Спасибо, что выслушала. Это важнее, чем я мог себе представить.

Я положила трубку и посмотрела в потолок, чувствуя, как мое сердце бьется быстрее.

Внезапно я услышала шорох от двери, в проеме стоял Даниил.

— Ты все слышал? — тихо спросила я его.

— Да, ты серьёзно? — начал он без предисловий. — Ты ему доверяешь? Ты ведь его даже не знаешь, Алиса. Еще пару дней назад, ты боялась оставаться одна даже на пять минут, а теперь готова опять окунуться во все это с головой, забыв о своей безопасности. Бежать к своему Виктору…

— Это мое дело, Даниил, — отрезала я. — Я должна закрыть эту историю и жить дальше.

Его глаза метнули молнию.

— Ты права. Это твое дело. А я просто твой друг, который не имеет права голоса. Но, знаешь, интересно: ты держалась от всех на расстоянии, боялась даже тени отношений. А теперь какой-то парень с парой книг в руках вдруг стал исключением?

Его голос дрогнул, и я впервые увидела настоящую боль за его бесконечными насмешками.

— Даниил, пожалуйста, не начинай.

— Нет, — перебил он. — Я устал. Я устал притворяться, что мне всё равно. Устал видеть, как ты держишь меня на расстоянии, но подпускаешь к себе какого-то Виктора. Знаешь что? Иди с ним. Делай, что хочешь. А когда тебе будет плохо, я опять прибегу зализывать твои раны.

— Почему ты это делаешь, Даниил? — тихо спросила я. — Почему не можешь просто оставить это? Дать мне…

— Потому что ты моя, Алиса, — сказал он, и его голос был низким, почти шёпотом. — Всегда была. Ты можешь лгать себе, прятаться за своими страхами, за этим Виктором, за всем этим чертовым тайным обществом. Но ты знаешь, что это правда.

Он развернулся и ушёл, оставив меня в комнате с комом в горле. Тихо хлопнула входная дверь, а я, как маленькая девочка, не сдержалась и разревелась.

День выдался тихим. Отключив телефон, я сидела на диване в своей квартире, завернувшись в плед, пытаясь отвлечься от своих мыслей, но ничего не помогало. Мне уже полагалось собираться на встречу к Виктору, но что-то останавливало меня. Словно этот маленький шаг мог разрушить всю мою жизнь.

Стук в дверь заставил меня вздрогнуть. Подсознательно я знала, кто это, и ждала, что он придет. Сердце заколотилось так сильно, что я едва смогла подняться.

Когда я открыла дверь, Даниил стоял передо мной, весь мокрый от дождя, с хриплым дыханием, как будто всю дорогу бежал.

— Ты не отвечаешь на мои сообщения, — начал он, не скрывая ни злости, ни отчаяния в голосе. — Я не могу больше это выносить, Алиса.

— Даниил… — я хотела сказать что-то, но слова застряли в горле.

— Дай мне хотя бы один шанс, — продолжил он, входя внутрь и захлопывая дверь за собой. — Скажи мне, что ты никогда обо мне не думала, что тебе всё равно. Только так я уйду.

Я молчала, боясь переступить тонкую, и такую хрупкую сейчас, грань нашей дружбы. Он смотрел на меня, будто пытался вытащить правду из моей души.

— Ты ничего не понимаешь, — наконец сказала я, отвернувшись. — Это не так просто. Я не могу… не могу позволить себе этого.

Даниил шагнул ближе. Его голос стал мягче, но при этом ещё более решительным.

— Что ты не можешь? Любить меня? Или признать, что уже любишь?

Я резко повернулась к нему, глаза метали молнии.

— Я не могу любить, Даниил! Ты не понимаешь? Если я позволю это, я могу потерять тебя, нашу дружбу, самое важное, что есть в моей жизни.

Он подошёл ближе, почти касаясь меня. Его голос стал низким и хриплым:

— Алиса, ты уже позволила, — тихо на выдохе прошептал Даниил.

Мое дыхание сбилось. Тишина между нами загустела, как мёд, а напряжение стало почти невыносимым. Даниил поднял руку и мягко коснулся моей щеки. Я закрыла глаза, чувствуя тепло его пальцев.

— Я не боюсь тебя, — прошептал он. — Не боюсь твоего дара, проклятия или чего угодно, что ты себе придумала. Если это разрушит нас, пусть. Но я не уйду, пока ты не скажешь мне правду.

Мои глаза наполнились слезами, но я не могла оторвать взгляд от него.

— Ты упрямый, как всегда, — прошептала я.

— Ты любишь меня? — Он смотрел мне прямо в душу.

Я дрожала. Всё во мне кричало, что надо остановиться, сбежать, но вместо этого я сделала шаг навстречу.

— Да, черт тебя побери, Даниил. Я люблю тебя. Всегда любила.

Его губы накрыли мои, жадные, горячие, полные подавленного желания, которое копилось годами. Он прижал меня к себе так, будто боялся, что я исчезну. Я ответила, сначала осторожно, но потом страсть захлестнула меня полностью.

Не переставая целовать, он нежно и медленно провел руками вдоль моего тела, останавливаясь на нижних округлостях, собственническим жестом сжав мои ягодицы, приподнял, вынуждая обхватить ногами его талию.

Прижав меня к стене, он через силу оторвался от моих губ, стал медленно, вжимаясь в кожу, чертить носом путь от моего уха до ключиц, далее до ложбинки между грудей. Словно не мог надышаться мной, хотел присвоить мой запах навсегда.

Распахнув мою домашнюю рубашку-халат, он набросился на грудь, нежно поглаживая одну, когда вторая попала в плен его губ. Резко прикусив сосок, он заставил меня громко вскрикнуть от наслаждения.

Оторвавшись от моей груди, он посмотрел на меня помутневшим взглядом, я же как одержимая хотела скорее приступить к главному, не время для прелюдий!

Даниил как всегда понимал меня без слов, с жадностью впившись в мои губы и не отрываясь от поцелуя, он избавился от преграды в виде моего белья. В какой момент он успел освободиться сам, я так и не поняла.

Вцепившись руками в мои ягодицы, он стал медленно проникать в меня, вызывая приглушенный стон. Когда он оказался полностью во мне, он посмотрел мне в глаза, я не знаю, что он там прочитал, но резкие толчки стали его ответом, на мой призыв.

Царапая его спину, я уже не могла сдерживать громких стонов, когда он начал наращивать темп. Бедные мои соседи!

Оргазм был скорым и оглушительным, мы были слишком голодны друг по другу.

Отдышавшись и немного придя в себя, он посмотрел на меня с присущей ему легкой усмешкой:

— Это только начало, — с предвкушением протянул он.

Так и оставаясь во мне, он понёс меня в спальню. Я впервые в жизни позволила себе забыть о страхе, о чём-либо, кроме него.

Он накрыл меня своим телом, и я чувствовала, как его тепло проникало в каждую клеточку моего существа. Освободив меня от остатков одежды, его руки скользили по моей коже, разжигая пламя, которое не успело толком остыть. Каждое его прикосновение будто говорило: "Ты моя, и ничто нас не разлучит." Я почувствовала, как рушатся мои стены, которые я годами выстраивала вокруг себя.

Когда наши тела слились снова, я поняла: это не разрушение. Это было рождение чего-то нового. С Даниилом я впервые почувствовала себя целой, свободной, и впервые за долгие годы — живой.