— Подождут. Это я им нужна, а не они мне. — поднимаясь с кроватки и потягиваясь под строгий взгляд деда, пошла не торопясь умываться.

Чего вот панику навёл? Ругается, палкой своей дерётся. Я с утра вредная, могу чего лишнего взболтнуть, только вот обижать не хочется, как и уезжать. Привязалась я к Серфе, да полюбила за это время. Тяжело на сердце, что оставлю его опять совсем одного, да за себя страшно, чего таить.

— Дедушка, не хочу я от тебя уезжать. — умывшись и приведя волосы в порядок, уложив их на левый бок, сказала я ему и обняла.

Старик растаял, погладив меня по спине, сказал мягко, как родной внучке:

— Увидимся ещё с тобой, дитя. Ты главное, осторожнее будь. Девки нынче жадные до власти и денег пошли. Держись в стороне, да не привлекай внимания, глядишь, и сложится всё. А я ждать буду, ты только пиши, старика не забывай.

— Спасибо тебе за всё, дедушка. Ближе тебя у меня нет. Береги себя, да не переживай понапрасну. Обещаю быть осторожной и писать как можно чаще! — говорю и плачу, сильнее обнимая его.

— Ну тише-тише, не навсегда ж прощаемся. Иди давай, а то провожатые там маются. Им тоже не сладко, вредных истеричных особ возить.

Шмыгнув носом и стерев слёзы рукавом дорожного плаща, взяла сумку с наваленными в неё любимыми вещами, что с таким трудом напредставляла у шкафа, и пошла, помахав ладошкой Серфе.

Путь ждал недолгий, часа два, если верить книге, где была карта с описанием и точкой положения замка, ну или дворца, не вижу разницы. Сопровождали меня двое мужчин, одетых во всё темно-зелёное. Один был круглый в талии и невысокий, с меня ростом, второй же — наоборот, высокий и как трость худющий. Оба злые, молчаливые. Сели напротив и хмурятся, даже в мою сторону не смотрят.

— Молодые люди, не хотите пирожков? — предложила я им, вытаскивая кулёк с заранее приготовленным перекусом, что вчера вечером наготовила.

Те зашевелились, недоверчиво посмотрев на меня. Но жадность победила, и тот, что побольше, кивнул, протянув пухлую руку.

Через десять минут мы уже уплетали втроём пирожки. Мужики подобрели и разговорились, болтая о всякой пустоте и пуская нелепые шуточки. Я хихикала, ожидая момента, чтобы спросить что-то посерьёзнее, но удача была на моей стороне, что даже не пришлось начинать первой.

— Вот вчера везли одну, так она истерику закатила, да ещё какую! Думали, уши откажут от визга. Карета ей не такая, да цвет не тот! — сказал худой.

— Да-да! Пришлось силой сажать, да магией заковывать. Повелитель сам приказал с такими не нянчиться, да ещё ему потом докладывать, как прошло, — уже другой, откусывая очередной пирожок и причмокивая, жаловался мне.

— Да вы что! Какая неблагодарная работа! Вы просто молодцы! Это же сколько терпения надо иметь, чтобы таких вот барышень терпеть! — с энтузиазмом хвалила я их, состроив жалобное, полное сожаления личико.

Ну а что? На войне все средства хороши, а что обор и есть как война — очевидно.

Оба раскраснелись, носы вверх подняли от гордости и оценки, даже спины выпрямили.

— И что, все такие? — осторожно спросила я, протягивая ещё выпечки.

— Да не, были и спокойные. Три дня назад вот, белокурую везли из деревушки какой-то, так она просто молча села и тихо ревела. Жалко было девку.

— Да! Поговаривают, что семьи, что смели отказаться, заставляли и даже угрожали! — чавкая и от удовольствия жмурясь, сказал толстяк.

— Ой, а что плохого? Почему не хотят? — удивлённо спросила я их, уже не заморачиваясь, видя, что те уже все сплетни расскажут.

— Мы не знаем, что именно, но слышал, как бабы с кухни сплетничали. Отбор не простой предстоит, опасный. Ранее такого не было, прошлый повелитель, отец нынешнего, уже с парой был. Славные были правители. Сын, поговаривают, в мать вышел на лицо да характер, только Ариан в люди редко выходит, вот его и страшатся, — ответил мне шёпотом длинный.

— А я слышал, как стража говорила, что змеи ползают, где он ходит. Что ночами шипят и на простых магов, работников дворца, нападают, когда тот не в духе. А ещё, что он жесток, — поделился шёпотом второй.

— А вы что, сами его не видели никогда? — снова спросила я, выпучив глаза и охнув.

— Видали, как же не видать. Вроде обычный такой мужик. Сильный, сразу чувствуется, аж коленки трясутся. Как посмотрит зелеными глазами, так чего покрепче выпить охото от страха! Да и не сказать по нему, что такой уж он и плохой. В городах порядки, мир и спокойствие.

— Ох, как же вам тяжело! Не простая работа, очень не простая. Вы жалованье побольше просите, чтоб ценили труд, — качая головой, сказала я им, мысленно радуясь информации и ещё больше убедившись, что не хочу знакомиться с повелителем, всё же сплетни просто так не распускают, хоть и двоякие.

— Да поздно уже. Вы у нас последняя, двадцатая. Сразу видно, пришлая. Такие добрые в основном, хоть и чудные.

— А есть такие же? Как здорово! Мне бы очень хотелось познакомиться с ними! — обрадовалась я.

— Не советуем, госпожа. Есть одна как вы, тоже с мира другого. Но она уже давно тут. Странная особа, словно зло в себе носит. Вы поаккуратнее, не с вашей добротой в пасть к кобрам лезть, — ответил мне пухлик, сочувственно посмотрев.

— Благодарю вас, буду предельно осторожна. Надеюсь, не скушают. Я хоть и простая, но себя в обиду не дам.

Те удовлетворительно кивнули и затихли, готовясь выходить, так как дорога подходила к концу, и уже были видны чёрные круглые башни дворца, выглядывающие из-за ветвей деревьев.

Я тоже замолчала, услышав достаточно. Вообще, судя по тому, что узнала, девицы там не простые собрались. Как бы и правда не вляпаться во что, а то я умею, тем более если следовать моему плану, тихо сидеть в стороне не выйдет, так и так внимание на себя обращу, иначе не вылечу.

Преимущество в том, что по меркам этого мира я почти ребёнок, но научена жизнью и опытом в разы больше, чем нынешние девушки. Будем брать хитростью и смекалкой.

— Кто идёт?! А ну с дороги! — прокричал кучер, резко тормозя, что я полетела носом в своих провожающих.

Кажется, приехали.

— Бер, иди посмотри, кто там, я с госпожой останусь, — сказал худой, помогая мне сесть на своё место.

Тот вышел, после чего раздались крики и вспышки. Я, честно сказать, струсила. Не каждый же день такое происходит! А там явно не фейерверк пускают.

— Госпожа, оставайтесь в карете, ничего не бойтесь. Мы разберёмся.

Он тоже ушёл, захлопнув дверь, оставив одну. Я сидела тихо, даже шевелиться страшно было, слыша ругань и звон железа. Немного осмелев, всё же выглянула в окошко, смотря на бой моих стражников с семью разбойниками. Что разбойники, догадаться не сложно, одеты как самые настоящие убийцы. Лица скрыты масками, высокие сапоги, потрёпанная одежда.

Мои справлялись плохо, еле отбиваясь взмахами рук и махая небольшими кинжалами. Кучер, видно, сбежал, так его как нигде не было видно. И что теперь делать? Эти явно проиграют же!

Вздохнув полной грудью, я вылезла, вспоминая уроки Серфа. Пришло время выставить свои умения на показ, хоть и поджилки ходуном, да руки потеют. Только не в моем характере подло прятаться или убегать. Они же вон без раздумий кинулись меня защищать!

— Бер! Сзади! — крикнул худой, имени которого я так и не узнала.

Только было поздно, сверкнуло фиолетовым, пронзая живот тому. Бер рухнул, держась за рану, где уже показалась кровь.

Я стояла за каретой, выглядывая из-за угла. Пора выходить, а то второго зашибут. Как же страшно-то!

— Так, всем смирно. Пришлая идёт, зад надирать! — гаркнула я, обращая на себя внимание и сосредотачиваясь, чтобы почувствовать, как моя магия идёт изнутри, ластясь и жаждя своего часа.

Разбойники переглянулись и, кивнув друг другу, направились ко мне.

Не дав тем первым атаковать, я сделала пас рукой, зовя стихию, что уже была готова слушать свою хозяйку и защищать. Как говорил дед, главная защита — это нападение. Если бить, то наверняка, но с трезвым умом и знаниями.