В одно мгновение он забирается внутрь шкафа, плотно затворяя за собой дверь.

— Рати, что ты делаешь? — хихикаю я, забавляясь его действиями.

— Мы играем в игру! Тебе лучше подставить стул, чтобы подпереть шкаф, а я постараюсь не сломать его, пока ты переодеваешься!

Поднимаю брови в изумлении, но решаю подыграть ему и передвигаю тяжелый стул, дабы подпереть дверь, как он и велел. Это мой первый случай общения с волколаками. Баба Озара никогда не говорила, что эти существа — зло, но я все же не знала, чего от них ожидать.

Уже заканчивая облачаться в наряд, завязываю тесемочки и приглаживаю удлиненную бархатную юбку. Платье бесподобного лавандового оттенка. Оно делает мою кожу светлее, и я чувствую себя одной из тех прекрасных фарфоровых кукол, с которыми играют купеческие ребятишки.

Дверь в мою спальню неожиданно распахивается, приводя меня в содрогание.

— Человеческое отродье! Как ты тут пожива….

Юргис застывает на пороге, его глаза округляются при виде меня.

Я поспешно отворачиваюсь, прижимая к груди переднюю часть юбки.

Рыжеволосый волколак недоуменно моргает, и на его лице проступает мрачная самодовольная ухмылка.

— Не врывайся в мои покои без стука, Юргис! Это грубо! Я могла бы все еще переодеваться! — возмущенно восклицаю я, поглядывая на незваного гостя.

— Чего ты там пищишь? — он неторопливо приближается ко мне, вынуждая меня отступить на несколько шагов. — Совсем ничего не слышу, когда на тебе столько ткани! — усмехается он, все еще загоняя меня в угол, как мышку. — Будет лучше, если ты все это сейчас снимешь, человеческое создание! Думаю, тогда смогу тебя расслышать. А может, и нет!..

Юргис медленно тянется к моим распущенным прядям волос у лица, пропуская их между пальцами.

Тут же из шкафа доносится шумный грохот.

— Не прикасайся к ней, уродина рыжая!!! — Рати начинает ломиться в дверцу.

Юргис мгновенно подскакивает и выволакивает Рати, держа того за ухо, словно провинившегося дитя.

— Ой, да это же ты, щенявка! Стоило догадаться, что пока все остальные изо всех сил пытаются держать себя в руках, ты навостришь свой хитрожопый хвост сюда! — прошипел Юргис, и его рука с несколькими металлическими перстнями на пальцах взлетела вверх, чтобы дать взбучку маленькому волчонку.

Мальчик вздрагивает и скулит, как настоящий щенок.

— Нет, Юргис! Прошу тебя, отпусти его! Он еще ребенок! — взмолилась я, прикрывая рот ладошкой.

Юргис замедляется, окидывая меня презрительным взглядом.

— Как говорит наш Агний, слово гостя — превыше всего! — пробурчал он, отбросив Рати на пол.

Мальчик мгновенно бросается ко мне. Падает рядом со мной, зарываясь носиком в мои колени.

Юргис злорадно ухмыляется, направляясь к выходу.

— Ооо, вы только посмотрите на это! Какая жалкая картина! — он хмуро высмеивает нас, оборачиваясь на пороге. — Только знаешь, дорогуша, Ратиша не самый младший в этом поместье. А вот Кирилл — да! — бросает он через плечо, захлопывая за собой дверь.

Я тихонько ахаю от такого откровения и отдергиваю руки от плеч парня.

Рати поднимает на меня свои непорочные темно-синие глаза, и на его юном лице проступает безмятежная улыбка.

— Не гневайся на меня, прелестная Сирин. Ты не спрашивала о моем возрасте, значит, я и не лукавил. — он скользит своей разрумянившейся щекой по моей шелковистой юбке. — Ах, ты благоухаешь грезами… Ущипни меня, если я сплю! — шепчет он в затуманенном чувстве.

Нарочито сильно щипаю его за плечо.

— Ай-яй-яй, Сирин!!! Ты все еще сердишься на меня?! Прости! — восклицает Рати, морща свой маленький носик. — Но ярость твоя все равно самая прекрасная из всех, что я когда-либо испытывал… — он снова опускает голову на мои колени, прикрывая глаза. — Ущипни меня столько раз, сколько пожелаешь! Я все равно приму это за благо…

***

Сидя в неярко освещенной столовой величественного имения, я не переставала дивиться красоте окружавшего меня декора. На стенах висели искусные гобелены с сюжетами древних празднеств, их выцветшие цвета придавали особую таинственность помещению. Свечи подвесных канделябров отбрасывали приглушенный свет, порождая на стенах плавающие тени.

Передо мной простирался массивный обеденный стол из темного дерева, отполированный до зеркального блеска. По его сторонам сидели четверо юношей, каждый из которых был более привлекательным, чем предыдущий. В их взглядах мелькали отблески чего-то первобытного, необузданного, что вызывало во мне приступы волнения. Они были зверолюдьми, существами ночи, а я — простой смертной среди них.

Я беспокойно заерзала на своем месте: лавандовое атласное платье стало казаться слишком откровенным под их напряженными взглядами.

На ужин было предложено необычное для волколаков кушанье — свекольный суп с запеченными овощами и картофелем.

Нерешительно беру серебряную ложку. Она кажется мне инородной в руке, так непохожа на деревянную утварь, что мы держим в деревне.

Аромат, доносящийся из тарелки, был манящим — пряный букет специй и трав, от которого у меня заныло в животе.

Волколаки пристально наблюдали за мной, пока я осторожно пробовала блюдо, — выражения их лиц не поддавались прочтению.

Мне было любопытно, кто сотворил такое яство, у кого нашлось время, чтобы приготовить столь вкусную трапезу для нежданного гостя.

Бокал Агния звякнул о стол, янтарная жидкость в нем закружилась. Аромат алкоголя доносился до меня, незнакомый, но пьянящий. Точно не медовуха. А что тогда?…

Когда Агний прочистил горло, атмосфера в зале разрядилась, привлекая мое внимание к сидевшим передо мной.

— Мы пришли к взаимному согласию, дорогая Шура. Нам будет весьма отрадно видеть тебя у себя в гостях столько, сколько ты пожелаешь, — голос Агния звучал успокаивающе, а взгляд был добрым и располагающим. — Зима нынче суровая… А у нас, к сожалению, нет экипажа. Но с наступлением весны через несколько месяцев твоя нога восстановится, и ты сумеешь отправиться в путь самостоятельно. Один из нас сопроводит тебя до твоей деревни.

На глаза навернулись слезы от их доброты, я была безмерно благодарна великодушию этих первозданных существ.

— Огромное вам спасибо! Не представляю, как смогу отплатить за всю вашу заботу обо мне, — сумела вымолвить я, признательность струилась из моего сердца.

Не удержавшись, Юргис хмыкнул. Откинувшись на спинку стула, он сверкнул лукавыми глазами, в его шальной ухмылке был намек на недоброе.

— Юргис! Я не хочу слышать того, что ты собираешься сказать. — резко высказался Агний, одарив парня осуждающим взглядом.

Рыжеволосый закатил глаза, но при этом усмехнулся и хитро подмигнул мне.

— Позвольте узнать, что за метка у меня на груди? Я не разглядела ее, когда переодевалась… Может, ее уже и нет? — рискнула я, едва слышным шепотом нарушая напряженную тишину, повисшую за столом.

— Не-а, она точно на месте! Могу подтвердить! — с готовностью вклинился Ратиша, откусив от буханки свежего хлеба. — Ты вся пропахла Мораном. Когда я догонял тебя в волчьей форме, запах был настолько сильным, что я даже усомнился в необходимости догнать тебя. Моран смердит! Уф! — он скорчил рожицу в насмешливом отвращении, и рукав его свитера с тихим чмоканьем плюхнулся в суп.

— Ну и свинья же ты! — негромко констатировал Юргис, качая головой.

— Свинья рыжая — ты! Я — волк! — Рати в раздражении цыкнул на него.

— Метка невидима. Она была оставлена когтями на твоем сердце, связывая тебя с пометившим тебя волком, — спокойно разъясняет Агний, не сводя с меня своего безмятежного взгляда. — Мы, волколаки, делаем это лишь в крайних случаях. Чтобы пометить человека, который принадлежит только нам. Как правило, очень редко… При заключении брака, например. Возможно, Моран сделал это, чтобы оградить тебя от упырей… Кто знает, — задумчиво произнес он, перебирая тонкими пальцами тончайшую гравюру на хрустальном фужере.

— Мы добьемся, чтобы Моран снял свою метку, как только вернется. Упыри тебе больше не угрожают, — впервые подал голос Кирилл, слабо улыбнувшись мне.