Успокаивая себя, я посмотрела на Смита. Восьмой круг не отпустил, наоборот — запер его с остальными грешниками. Интересно, почему?

— Спасибо, — внезапно сказал он. — Я зря на тебя наорал. Мало кто решился бы помочь. Ты хорошая, хотя поначалу я даже засомневался, вернёшься ли.

Простые слова, но они поразили в самое сердце. Глаза закатились, а образы в голове сформировали очередное видение.

Агония ехала по коридору поместья и остановилась возле одной из комнат. Стоящий охранник сначала не хотел её пускать, но всё же отошёл в сторону, и девушка заехала внутрь. Она замерла возле больничной кровати, а из её глаз полились слёзы. Там лежала Мишель. Несколько трубок выходили из тела, а множество датчиков следили за состоянием всего организма.

Стоящий рядом врач делал какие-то пометки в блокноте, но при виде Агонии сразу убрал его в сторону.

— Чем могу помочь?

— Как моя сестра? Мистер… — девушка перевела взгляд на бейдж и прочитала, — Далас.

— Более менее. Мы вводим ей гормональные препараты, стимулирующие работу яичников, и ещё много чего. Если всё пройдёт хорошо, то нам получится частично восстановить их работоспособность.

— Она сможет родить?

— Нет, это невозможно. У неё удалена матка. Единственный вариант — извлечение яйцеклетки с последующим оплодотворением и имплантацией эмбриона в суррогатную мать.

Агония погладила спящую сестру по волосам, а на её глазах навернулись слёзы. Она вытерла их единственной рукой и подняла на врача взгляд.

— И каковы шансы на успех?

Повисла долгая пауза. Далас явно замялся, потупил взор и наконец выдавил.

— Фактически их нет.

— А отец знает?!

— Да. Всё это моя идея. Я давно проводил исследования по восстановлению функции яичников, и после получения финансирования добился невероятных успехов, но только не с Мишель. У неё слишком тяжёлый случай.

— Но тогда зачем всё это? — Агония указала на спящую сестру, трубки и приборы.

— Ваш отец настаивает на процедуре. Ему плевать на её жизнь, и он приказал мне продолжить накачивать её препаратами и гормонами. Если растянуть весь процесс на несколько лет, то, возможно, шанс и появится, но мне приказано ускорить процедуру до максимума. Организм Мишель разваливается очень быстро.

— Что?!

— У неё уже отказали печень и почки. Это не сон, а искусственная кома. С большой долей вероятности она не выживет. Мне очень жаль.

— Остановите это! — закричала Агония. — Это же убийство! Вы монстр!

Врач молча достал телефон и показал фотографию маленького мальчика.

— Кто это?! — округлила глаза девушка.

— Мой сын. Я совершил ошибку, ввязавшись в такую авантюру. И когда с Мишель всё закончится неудачей, а так оно и будет. Ваш отец обвинит меня в провале, просто так уйти нельзя. Не буду скрывать, я в отчаянии и тяну время, надеясь на чудо. Простите, но мне нужно работать.

Далас махнул рукой охраннику, и тот покатил Агонию к выходу. Возле самой двери она обернулась.

— Мишель, держись! Я обязательно что-нибудь придумаю и вернусь!

Зажмурившись до боли, я плакала. Руки сжали шерсть, а рот открылся в беззвучном вое.

Сестра! О Боже, что они с тобой сделали! Твари! Отец! Память давила стотонным грузом. Хотелось забиться куда-нибудь поглубже и остаться там навсегда.

После отравления у меня удалили оба яичника, и я уже никак не могла родить детей, а мои ранее замороженные яйцеклетки так и не смогли прижиться. Отец впал в ярость, сосредоточив своё внимание на Мишель. У неё тоже всё было плохо, но минимальные шансы оставались. В отчаянной попытке получить хотя бы одну яйцеклетку врач буквально заколол её экспериментальными препаратами, приведшими к необратимой коме. Она фактически превратилась в растение, чью жизнь поддерживали приборы. Это означало конец Даласа, и он пошёл на отчаянный шаг, объявив об успехе.

Неизвестно, откуда взялась продемонстрированная яйцеклетка, видимо, Далас извлёк её из служанки, но отец обрадовался как никогда. Вот только чуда не произошло. Эмбрион замер в развитии, и врач исчез. Я догадывалась о том, что с ним стало, но гнала эти страшные мысли прочь. Хотя за такой поступок ему самое место в аду. Всё моё внимание сосредоточилось на отце.

Николай Мэдиссон, самый влиятельный человек Восточной Европы, превратился в трясущегося старика с безумными идеями. Неудача с Мишель не остановила его. В отчаянных попытках продолжить свой род он обращался ко всем, кто предлагал помощь. Деньги полились рекой. На них сбежалась целая куча народу, но в основном это были мошенники, жаждущие наживы. Все они быстро понимали свою ошибку и исчезали, как и Далас. Один даже предложил клонировать Мишель, меня и самого отца, но, слава Богу, до этого не дошло. Осталось только попробовать «сделать» новых детей.

Для него это было не впервые. Ведь и мы появились не совсем естественным способом. Разгульная молодость, постоянные дела не оставляли времени на детей, и когда отец о них задумался в первый раз, оказалось, что время безвозвратно утрачено. Ему на помощь пришла современная технология экстракорпорального оплодотворения, и после множества неудачных попыток родились мы — дочери двойняшки. Его главное разочарование, ведь, как и подобает влиятельному человеку, он мечтал о сыне, наследнике.

С тех пор прошло много лет. Медицина шагнула далеко вперёд, но время взяло своё. Его слабые сперматозоиды совсем утратили подвижность, убивая последнюю надежду на детей. В отчаянии, пойдя на крайние меры, отец сам подсел на препараты в попытке получить хоть минимальный шанс. Лучшие специалисты проводили обследования, обещали чудо, которое так и не случилось. Единственное, что произошло, так это гигантские траты на бесполезные лекарства, добивающие измождённое тело. Он угасал на глазах. Трясущийся немощный старик, погрязший в безумных фантазиях. Финансовая империя выстраиваемая годами начала трещать по швам, но занятый поисками убийцы и продолжением рода отец не обращал на это внимания.

Единственное, что он сделал правильно, так это дал мне возможность разобраться с делами семьи. Я вошла в руководство компании как его полноправная представительница и сумела спасти её от краха.

Все эти воспоминания в миг пронеслись в моей голове, заставив открыть глаза. Слёзы лились ручьём. Мишель, моя любимая сестра, ставшая растением. Отец! Как ты мог! Монстр!

— Что с тобой? — внезапно потряс меня за плечо Смит. — Ты в порядке?

Я осмотрелась. Сзади белая мгла, рядом стена и дым девятого круга. Выходит, Ата вывезла бессознательную меня и остановилась на свободной от тумана местности. Умница, девочка. Какая она всё же хорошая.

Я с трудом приподнялась и погладила огромную голову.

— Молодец. Спасибо, моя красавица.

Ата зарычала, но я была готова поклясться, что в грозных звуках проскальзывало мурчание.

— Видение из жизни. Я вспомнила безумие отца и страшную участь сестры.

— Я не виноват в этом! — моментально выпалил Смит. — Я просто…

— Заткнись. Никто тебя не обвиняет. Я вообще не понимаю, почему мы встретились. У тебя были видения, голоса в голове, хоть что-нибудь?

— Нет, ничего такого, — пожал плечами он, спрыгивая с медведицы. — Как только ты убежала, я сразу потерял сознание, а очнулся уже привязанным. Этот урод принялся расспрашивать о прощении и совершенно меня не слушал. Просто монстр. Хорошо, что появилась ты, не хотел бы я получить его воспоминания.

— Меня направил Суоелия. Вот что самое странное. Он как будто хотел, чтобы я тебя привела. Есть мысли, зачем?

— Без понятия, — ответил Смит, разминаясь.

Рана на его ноге уже затянулась, и, похоже, чувствовал он себя великолепно.

— Возможно, в девятом круге мы получим ответ, — Смит посмотрел на невысокую стену и, подпрыгнув, взобрался на неё. — Сам хочу всё выяснить. Тем более назад мне путь заказан.

Он протянул мне руку, схватившись за которую, я встала рядом с ним, а Ата последовала за нами. Стражи даже не шелохнулись, когда мы прошли мимо них. Они лишь проводили взглядом скрывающиеся в дыму фигуры и безмолвно продолжили наблюдать.