Агония обняла сестру и погладила по искусственным волосам, а Мишель завыла.

— Лучше бы я умерла! У меня ничего нет! Я бесплодная колода, и у меня никогда не будет детей! Всем этим гостям, которых пригнал отец, нужно только его влияние! Я слышала, как все шепчутся за моей спиной! Монстр! Так они меня называют! Тебе хорошо! Живёшь и здравствуешь! Получаешь всё, что хочешь! Отец даже этого простолюдина принял! А что мне?! Забвение и мрак!

Она рыдала взахлёб, а Агония не знала, что сказать. Ей было больно слушать подобные речи, но последнее время нервные срывы у Мишель стали нормой.

Страшная авария разделила их жизнь на до и после. Всегда строгий отец стал ещё более жестоким, но только по отношению к Агонии. И её золотая клетка превратилась в тюрьму. Специальные люди следили за каждым шагом, а малейшее отклонение от правил — наказывалось. Единственным утешением стал Сергей. Несмотря на простое происхождение, отец принял его и сделал своим помощником. Понимая, что это его единственный шанс, парень старался изо всех сил. И из-за этого у него практически не оставалось времени на Агонию, но она не жаловалась. Девушка безропотно терпела и надеялась на свадьбу.

С Мишель произошла обратная ситуация. Для отца она фактически умерла. Неспособность подарить ему внуков стала каменной стеной между ними, а судьба девушки была подвешена на ниточке. Отец отправил Мишель на другой край страны, а фактически с глаз долой. Оставшись одна, она предалась праздности, и охранники оказались частыми гостями её спальни. Но разврат и кутёж не приносили облегчения, а только сильнее отдаляли от сестры. Поначалу они созванивались каждый день, затем раз в несколько, но в последнее время и эти разговоры стали лишь данью традиции. Агония грезила о свадьбе, а Мишель оставалось лишь плакать, да просматривать старые фотографии. Обезображенная, бесплодная невестка оказалась никому не нужна, и лишь изредка девушку привозили на «семейные сборы». «Женихи» говори комплименты, восхищались, но по их виду было понятно, что ради влияния семьи Медиссон они готовы вступить в брак хоть с крокодилом. Совсем не о таком мечтала Мишель и не скрывала своего к ним презрения.

Так и сейчас, очередной званный ужин, гости, а девушка хотела провалиться сквозь землю. Она рыдала, обняв сестру, а та как могла утешала.

Наконец, истерика прекратилась, и они вместе выбрали платье. Небольшая вуаль скрыла обезображенное лицо, а на губах Мишель даже пробежала улыбка.

— Пойдём сестрёнка, попугаем местных франтов, — сказала она, направляясь к двери.

Я открыла глаза. Рядом испуганная Диана, а чуть в стороне страж. Он смотрит на меня, но его обтянутое кожей лицо не выражало никаких эмоций. Сначала создалось впечатление, что ему всё равно, вот только в его глазах читалось понимание. Он явно знает очень много и просто молчит.

— Как ты? — спросила Диана.

— Нормально, — отмахнулась я, вставая. — Очередной эпизод из жизни. Сестра… Она выжила, но авария её обезобразила. Ей пришлось очень тяжело, а мне повезло чуть больше. Отец приблизил Сергея, дал работу. Был даже намёк на свадьбу.

Я на секунду замолчала, а мои воспоминания выстроились в последовательность и унесли на год вперёд от видения.

— Я точно выйду за Сергея! Не знаю, когда, но это случиться! Я просто это чувствую!

Она обняла меня, а слёзы радости закапали по мокрым брёвнам. Страшная авария не перечеркнула мою жизнь, наоборот, я рядом с любимым человеком. Отец смог смириться с моим выбором, и счастье оказалось так близко.

— Вот и хорошо, — помогла мне подняться Диана. — Пошли есть, пока твоя зверушка совсем слюной не изошла.

Ата и вправду уже практически уткнулась мордой в копчёное мясо, а её взгляд стал настолько умоляющим, что я засмеялась.

— Держи.

Большой кусок полетел ей в пасть, а я села рядом.

Воспоминания, впервые тёплые и светлые. Особняк, по которому я гуляю вместе с Сергеем, наши невинные поцелуи и объятия. Всё же отец оставался таким же строгим, как и всегда. Несмотря на его мечту о внуках, на близость был наложен строжайший запрет. По словам Сергея, его проверяли от и до. Хотя отец смирился с его простым происхождением, но требовал высочайших показателей по всем остальным параметрам. Моего любимого буквально затаскали по больницам, как, впрочем, и его родителей. Ум, психическое и физическое здоровье, вредные привычки, отсутствие наследственных заболеваний стали главными факторами. Я вспомнила слова отца. «Я не позволю тебе связать судьбу с больным и ущербным, если он действительно достоин тебя, то так тому и быть. Но последнее слово всё равно останется за мной!»

Сергей прошёл через все испытания, и ни один специалист не смог найти в нём изьяна. Как сказал генетик: — идеальный самец для оплодотворения самки. За такими грубыми, научными словами скрывался наш билет к счастью.

Отец смирился и дал от ворот поворот потенциальным женихам.

А их хватало, но только не на Мишель. Если меня мечтали заполучить в невестки президенты и премьеры, то на неё они даже не смотрели.

Сестрёнка, как же так получилось? Мы всегда были вместе, а теперь наши судьбы разошлись в разные стороны.

Я тяжело вздохнула и взглянула на стража. Обтянутый бледной кожей скелет смотрел на воду, а его руки сжимали копьё. За время пути он несколько раз сталкивал им грешников, пытавшихся ухватиться за плот, но в основном просто стоял столбом, словно робот.

Интересно, каково это охранять падшие души? Год за годом наблюдать за людьми расплачивающимися за свои грехи.

— Простите, — обратилась я к нему. — А кто определяет, в какой круг отправится душа?

Он перевёл на меня взгляд. Безгубый рот зашевелился, и тихий голос разнёсся над водной гладью.

— Сутайя и Асианайя* видят всю земную жизнь падшей души и спорят о наказании, а решение принимает Туомари*. После этого он больше не вмешивается. Грешники отправляются в назначенный круг, где страдают. Иногда они получают прощение. Его дают другие души, но это не спасение, а всего лишь возможность перейти в более спокойный круг или вовсе вырваться из ада. Такие души ждут трудности, и первыми на их пути становятся Суоелия*.

Страж показал пальцем на себя, и я поняла, что он один из этих Суоелия.

— Мы решаем, пропустить душу или нет. Если посчитаем, что её грех слишком велик, то она не пройдёт мимо нас, и никакое прощение ей не поможет. В редких случаях назначается особое испытание. Только преодолев его, прощённая душа может отправиться во тьму, там её ждёт Варден. Его слово последнее и самое главное.

— Значит, те кого я простила, всё ещё могут остаться в аду?

Суоелия подошёл и провёл костлявой ладонью мне по лицу.

— Посланник Жизни. Смертная душа, чей дар — приносить прощение. Твоя сила велика, и мы не будем противиться ей. Даже Варден согласится с полученным от тебя прощением.

— Смертная душа? Как такое возможно?

— Заблудшая и не познавшая саму себя. Та, кто может даровать прощение, но не знает истины даже о себе. Живая среди мёртвых, подойди ближе. И ты тоже.

Последние слова явно предназначались Диане. Мы переглянулись и в страхе встали перед стражем.

Он молча взял меня за ладонь, а его острый коготь впился в её тыльную сторону. Потекла кровь, я закусила губу, чтобы не закричать, и заметила, что Суоелия сделал то же самое с Дианой.

Мы стояли, не понимая, что происходит. Было больно, и текла кровь, а Суоелия молчал.

— У меня всё, — улыбнулась Диана и показала абсолютно целую руку.

Её рана полностью затянулась, а вот моя продолжала кровоточить.

— Ты жива, как и твоя спутница, — Суоелия указал на Ату и продолжил. — Смерть здесь будет означать конец твоего пути, без возможности повторить. Все, кого тебе суждено встретить, не получат прощения, по крайней мере, не сейчас.

Я замерла, переваривая его слова. Вот, что имел в виду Варден. Мне нужно быть осторожной. Есть банка с заживляющей мазью, но если сильно пострадаю, её просто не хватит.