— Спасибо, я не голодна, — рассмеялась Вера, её глаза искрились.

Черт, она была потрясающей. Я наклонился ближе, словно её смех притягивал меня. Мой взгляд опустился на её идеальные губы, и, хотя я говорил себе не лезть и сосредоточиться на учебе, я хотел поцеловать её.

Я хотел тот самый поцелуй, который чуть не случился в прошлую пятницу.

Улыбка Веры дрогнула, и она опустила подбородок, словно знала, о чём я думаю, и мысленно выставила мне стоп-сигнал. Она прочистила горло и обошла меня, стараясь держаться на расстоянии, прежде чем присоединилась к Алли за обеденным столом.

Мы не общались с прошлого раза. Я несколько раз бывал у родителей, но машины Веры не было на её привычном месте у амбара.

Я скучал по ней. Прошла всего неделя, но, стоило ей появиться, напряжение начало покидать мои плечи.

Особенно учитывая, что я боялся, что она вообще не придёт.

После недели размышлений о нашем первом занятии я мог признать, что, возможно, был слишком настойчив. Но, в своё оправдание, держать дистанцию от Веры становилось почти невозможно. Слишком много лет я оставался на своей стороне черты.

Тот поцелуй, который она подарила мне «У Вилли», оказался не просто открытием. Это было разрешение.

Черта исчезла.

Здесь определённо было что-то, что стоило изучить, и я не собирался упускать этот шанс.

— Как прошла неделя? — спросил я, неся её рюкзак и присаживаясь за стол.

— Хорошо. Работала. Много готовилась к предстоящим тестам. А у тебя?

— Занятно. Большую часть недели помогал Гриффину перестраивать загоны у него дома. У Алли был приём у врача с Талией. Вчера пару часов летал.

— Ты летал?

— Да.

— Я рада, — на её лице появилась гордость. Она должна была гордиться. Я полетел для себя, но сделал это благодаря ей.

— Готова? — я похлопал по её рюкзаку.

Вера остановилась за стулом во главе стола. Это было одно из двух мест, где я не мог сесть рядом с ней.

Ну, это меня явно не устраивало. Мне нравилось сидеть настолько близко, чтобы наши бедра соприкасались. Я хотел, чтобы пряди её шелковистого хвоста время от времени касались моей руки. Я гораздо больше предпочитал вдыхать её сладкий аромат, чем запах моего сгоревшего ужина.

Она выдвинула стул и села, придвинув к себе рюкзак.

Пока она расстёгивала молнию, я подтащил свой стул. И сел прямо рядом с ней.

— Что ты... — она подняла глаза к потолку, словно молча молилась о терпении. — Матео.

— Так удобнее.

— Учиться удобнее, если ты сидишь прямо на мне? — она бросила взгляд вниз, на наши колени, которые едва не касались друг друга.

— Я не люблю читать вверх ногами.

— Тебе вообще ничего читать не нужно. Ты и так всё знаешь.

— Мне нравится следить за материалом.

Её ноздри раздулись.

— Ты всегда был таким упрямым? Или я просто не замечала этого?

— Ты не замечала.

— Ладно, — она с раздражением открыла книгу, закатив глаза.

Где бы она ни прятала эту язвительность последние пару лет, я был рад видеть, как она расцветает.

Прошло меньше пяти минут, прежде чем наши колени соприкоснулись. Каждый раз, когда они соприкасались, она отстранялась. Затем, спустя несколько минут, она расслаблялась и теряла бдительность. Мы снова соприкасались. Этот танец повторялся снова и снова.

— Всеее! — заявила Алли, доев свои хлопья, и подняла руки.

— Молодец, Росток, — я дал Вере передышку и поднял Алли из её стульчика, быстро вытер лицо, а затем убрал беспорядок с подноса. Потом включил ей диснеевский мультфильм и отпустил играть в гостиной, а сам вернулся к своему стулу.

В тот момент, когда я сел, спина Веры напряглась. Она выглядела так же напряжённо, как дерево под её задом.

— Вера, расслабься.

— Не могу, — она фыркнула. — Ты меня теснишь. Я не могу сосредоточиться, когда ты так близко.

Я придвинулся ещё ближе.

— Матео, — она толкнула меня локтем и спрятала лицо в ладонях. — Ты меня сбиваешь с толку.

— В вопросах обледенения карбюратора? — поддразнил я.

Она убрала руки и тяжело вздохнула.

— Матео.

— Ты запуталась, — я начал поправлять прядь её волос, то заправляя её за ухо, то снова выпуская. — Мне казалось, я предельно ясно всё дал понять.

— Для меня — нет.

Иногда я забывал, что она так долго жила вдали от мира. Что она пропустила последний год в школе и студенческие годы — те годы, когда я столько же времени уделял изучению женщин, сколько сельскому хозяйству или пилотированию. То, что для меня было очевидным, возможно, нужно было повторить, подчеркнуть несколько раз, чтобы она это по-настоящему поняла.

— Это свидание, — заявил я.

— Но мы учимся.

— Это учебное свидание. И скоро я хочу пригласить тебя на ужин. И в кино. И на кофе. Я хочу встречаться с тобой, Вера. Хочу проводить с тобой время.

И я хотел её поцеловать.

Она открыла рот, потом закрыла. Снова открыла. Затем её плечи поникли.

— Я не знаю, как к этому относиться. Это... странно. Я всё испортила в баре.

— Нет, не испортила.

Она посмотрела на меня с недоверием.

— Ты всё прояснила. И если тебе станет легче, я тоже не совсем уверен, как с этим быть.

Мои единственные серьёзные отношения были с Мэдисон. И они закончились оглушительным крахом.

— Мы найдём свой путь вместе, — пообещал я, а затем постучал по её учебнику. — Но сначала нам нужно узнать об обледенении карбюратора.

— Ладно, — вздохнула она.

Против всех моих инстинктов, следующие полчаса, пока мы занимались, я держал своё колено подальше от её. Мы сделаем это медленно. Настолько медленно, насколько ей нужно.

— Ве-ва, — подбежала Алли с розовым пластиковым молотком. — Смоли.

— О, мне так нравится твой молоток, — захлопала в ладоши Вера, затем позволила Алли ударить молотком по столу, чтобы доказать, что он работает.

Пока я на этой неделе помогал Гриффину с загонами, Алли брала с собой игрушки, чтобы играть с кузенами. Мама приезжала помогать, так как Уинн была на работе. Она купила для каждого ребёнка игрушечные наборы инструментов. С тех пор Алли была неразлучна с этим молотком.

Она снова стукнула им по столу, как раз когда ее рот растянулся в зевоте.

Я взглянул на часы на плите. Уже пора спать. Это учебное свидание закончилось слишком быстро.

Мы могли бы немного оттянуть её сон, но Алли вела себя лучше, если следовать распорядку.

— Пора купаться, — сказал я. — Ты подождёшь?

Вера коснулась пряди волос Алли, выбившейся из хвостика.

— Конечно.

— Давай, Росток. Время для ванны.

— Не хочу в ванну! — молоток упал на пол, а Алли понеслась в гостиную, пытаясь спрятаться за диваном.

— Алейна.

— Не.

Я тяжело выдохнул.

В последнее время это была наша еженочная битва. Примерно четыре месяца назад Алли начала сопротивляться купанию. Почему — понятия не имею. Она извивалась, пиналась и плакала. Это стало такой проблемой, что мама даже перестала пытаться купать Али, когда мы оставались у родителей на ночь.

Идея принять ванну просто выводила мою дочь из себя. Но сама ванна? Ей всё нравилось. Как только я, наконец, усаживал её в воду, она была в восторге. Она плескалась и играла, как будто это её любимое занятие в мире.

Двухлетки. Они вообще не поддаются логике.

— Она будет кричать, — предупредил я Веру, затем направился в ванную, чтобы включить воду. Я добавил побольше пены, надеясь, что это хоть немного сгладит ту истерику, которая нас ждёт.

Вернувшись в гостиную, я выпрямил плечи, готовясь к противостоянию, но застыл.

Вера сидела на коленях на полу рядом с Алли, помогая ей снять одежду. Никаких криков. Никаких попыток вырваться.

— Возьмём твой молоток в ванну?

— Да! — Алли, оставшись только в подгузнике, побежала за своей игрушкой, а потом понеслась с ней в ванную.

Кто этот ребёнок? Потому что это явно не моя дочь.

— Тебе придётся приходить каждый вечер, чтобы помогать с купанием, — сказал я Вере.