Егор Свечников возглавлял охрану предприятия. Я неплохо его знала, так как он часто заходил к нам в кабинет. Сегодня утром, когда мы приехали на работу, стало известно, что его шестнадцатилетняя дочь вчера поздно вечером пошла провожать подругу на остановку городского автобуса. Подруга домой вернулась, а вторая девушка — нет.

Егор был в разводе с женой. Дочь жила вместе с ней и её новым супругом. Два года назад в семье родился ещё один ребёнок — мальчик. Вечером женщина долго укладывала малыша спать и не сразу заметила, что дочь так и не вернулась. Её новый супруг был в отъезде. Не зная, что делать, испуганная женщина позвонила бывшему мужу, отцу девочки.

— Лиза, остальное уборщица уберёт, — быстро вернулся в реальность босс и разжав мою руку, выбросил собранные бумажки в мусорницу. — Распечатай, пожалуйста, новый отчёт. Но сама в цеха не иди. Позвони мастеру, чтобы пришёл и подписал его. Скажешь, что я приказал, если возмущаться начнёт. Скоро на обед пойдём.

— Пусть останется, — посоветовал Стас. — Всё равно узнает. Через час всё предприятие будет знать.

— Живой нашли? — не вытерпела я. Так и не поднялась с колен, зачем-то желая оставаться поближе к Леону.

— Мёртвой. В километре от дома. В небольшом сквере. Они в частном секторе живут. Изнасиловали и задушили, — не вдаваясь в подробности произнёс Стас. — Двое молодых парней. Говорят, недавно с зоны пришли.

— Не они? — сразу заметил Бесов сомнения друга.

— Пока ещё экспертиза готовится, ведутся следственные действия и всё такое, — пожал тот плечами. — Отчим девочки — бизнесмен. Прошёл слух, что ему угрожали. Может, и оттуда ноги растут. Не факт, что посадят тех, кто это сделал.

После обеда в приёмную всё время заглядывают знакомые сотрудники. Каждый приносит какую-то жуткую подробность. И к трём часам я уже ни о чём другом, кроме произошедшей трагедии, думать не могу. Становлюсь невнимательной и рассеянной к собственной работе. Даже дурацкий отчёт, который порвал Леон, распечатываю лишь с третьего раза.

Не высидев на месте, подхожу к окну и смотрю на яркие цветочные клумбы. До сентября осталось всего несколько дней. Клумбы сейчас в самом соку, буянят красками, радуются солнцу. А юная и красивая девочка уже не пойдёт в десятый класс.

Я стараюсь об этом не думать, но хорошо представляю её ужас в последние минуты жизни. Я сама почти побывала на её месте. Но думаю не только об этом. Те мужчины или парни, что такое сделали. Они ведь наши, местные, почти родные. Им всегда хватало и хлеба, и конфет. Они не засыпали и не просыпались под звуки выстрелов и бомбёжек. У них были любящие мамы и папы, которые поздравляли с днём рождения, радовались пятёркам в дневниках, мечтали о внуках. Возможно, эта девочка не раз проходила рядом с кем-то из них, не подозревая, что в шаге от неё стоит самый настоящий изверг.

— Лиза, ты чего? — Леон осторожно обнимает меня за плечи, хотя мы находимся в открытой приёмной. Я только теперь чувствую, что по моему лицу текут слёзы. — Из-за этой девочки?

— Из-за этой, и из-за другой, и из-за сотой и тысячной. Их ведь много было, таких девочек, — всхлипываю я. — Зачем такие сволочи рождаются. Зачем?

— И из-за себя, — догадывается мужчина о том, что я не договорила. — Ненавидишь меня?

Я отрицательно качаю головой.

— Нет. Но забыть не могу. Умом даже объяснения нахожу… Не трогай меня, Леон, пожалуйста.

Я впервые говорю ему «ты». Но он не поправляет и не возмущается. Послушно отпускает мои плечи и смотрит на часы.

— Почти четыре. Поехали домой?

— Я доработаю. Зачем, чтобы на нас со всех окон смотрели?

— Может, посидишь у меня в кабинете?

— А в приёмной кто, Стас останется? — не соглашаюсь я.

Леон ещё немного стоит возле стойки, но в приёмную вновь заходят сотрудники, и босс возвращается в свой кабинет.

В половине пятого приходит дядя Дима. Тоже спрашивает, слышала ли я о дочке Свечникова. Я киваю.

— Лиза, ты эти шашни с Владом прекращай. Сама понимаешь, что он с тобой только из-за вашего косячного контракта, — негромко советует мужчина. — Я бы на твоём месте попробовал бы уволиться. Всё равно в этой компании тебе ничего не светит. Нужно в другом месте пробовать начинать всё сначала.

— Я пробовала. Леон Русланович не подписал заявление, — говорю полуправду. — Сказал, что не отпустит, пока всё не выяснится.

— С ним сильно не поспоришь, — соглашается дядя. — Ты живёшь в его доме, постарайся найти с ним общий язык.

— В каком смысле? — удивляюсь я.

Дмитрий Анатольевич с опаской смотрит на дверь кабинета Бесова и ещё ближе наклоняется ко мне.

— Лиза, в последнее время Леон стал оказывать очень большое влияние на компанию. Это неправильно. Всё же Влад — её владелец. Компания была создана его отцом. Моим хорошим другом. Я хочу, чтобы всё так и дальше оставалось.

Я понимаю, что дядя Дима не знает о том, сколько своих собственных средств Леон вложил для того, чтобы вытащить предприятие из ямы, куда её загнал Влад. И, конечно же о том, что Влад давно не владелец. Или знает? И ему это не нравится? Хотя, какая дяде Диме разница? Он, как и я, всего лишь наёмный работник. Только Дмитрий Анатольевич, в отличии от меня, отработал здесь почти тридцать лет.

— Не понимаешь, да? — с раздражением смотрит на меня человек, заменивший мне отца. — Я хочу, чтобы, находясь в доме Бесова, ты была очень внимательной. Обязательно расскажи мне, если узнаешь, что Леон Русланович планирует какие-либо изменения.

— Но всё, что он делает, всегда обсуждает с Владом, — невольно встаю я на защиту босса. — И проблема Влада в том, что он почти никогда ничего не слушает и не хочет слушать.

— Влад ещё молодой, — вздыхает дядя Дима. — За ним нужен глаз да глаз. Ты меня поняла, дочка? Если узнаешь, что Леон что-то задумал, обязательно сообщи мне. Но сама к нему не лезь. Он очень опасный человек.

При последних дядиных словах «очень опасный человек» выходит из своего кабинета держа в руках сумку с ноутбуком. Бросаю взгляд на часы: начало шестого.

— Какие-то проблемы, Дмитрий Анатольевич? — спрашивает Бесов, заметив, как резко отшатнулся дядя от моего стола при его появлении.

— Да всё об этой девочке думаю. Напоминаю Лизе о том, чтобы не ходила по ночам одна, — быстро меняет тему дядя Дима.

— Пока Лиза в моём доме, ничего с ней не случится, — обещает босс.

«Если только сам не придушишь», — мысленно добавляю я. Беру свою сумочку, пиджак и выхожу следом за мужчинами. Закрываю на ключ приёмную. В конце коридора нас ждёт Стас и ещё несколько парней из охраны.

Зайдя в дом Леон останавливается в холле. Я иду следом за ним, и наши глаза встречаются. Мужчина кивком головы указывает на собственную спальню.

— Поговорим, Лиз?

— Если вы о том, что было в вашем кабинете…

— И о том тоже, — соглашается он.

— Не сегодня, — я медленно обхожу его фигуру. — Леон Русланович, я не готова. Сегодня был тяжёлый день…

— Я вижу, поэтому и предлагаю поговорить, — настаивает мужчина.

Но я отрицательно качаю головой и поспешно поднимаюсь по лестнице на второй этаж. Бесов меня больше не окликает.

После ужина я долго разговариваю с мамой по телефону. Она уже слышала про убийство девочки и говорит мне о том, что нужно быть осторожной, не знакомиться с парнями и, тем более, не встречаться с ними. Я со всем соглашаюсь, хотя последнее не имеет к произошедшей трагедии никакого отношения.

Как уже стало известно, девочка шла по краю дороги, а двое нелюдей силой затащили её в машину. Как и меня месяц назад в тёмном дворе. И никто не пришёл к нам на помощь. Я уверена, что, несмотря на темноту, когда меня тащили в машину, кто-то да видел, находясь во дворе многоэтажного дома. Промолчал, никак не отреагировал, даже в полицию не сообщил.

Как девочку тащили, тоже видели. Полиция смогла отследить номера двух машин, проезжавших в это время мимо. Свечников сам из бывших полицейских и присутствовал при допросе одного из водителей. Кстати, отца троих дочерей. Когда мужчине задали вопрос, почему он просто проехал мимо, тот ответил, что решил, что молодёжь так развлекается. Эти подробности по дороге домой рассказал Стас.