После ужина Леон, как обычно, ушёл в душ. Я, бывшая там до возвращения Горынычей, переоделась в рубашку и накрылась одеялом почти с головой, придвинувшись к самой стене. Мужчина спал в пижамных брюках, не накрываясь одеялом. Я больше не использовала его в качестве подставки для своего тела и могла откатиться как можно дальше. Вдруг решит, что я уснула?

— Лиза, — сильная рука стащила с меня одеяло. — Сама вылезешь из угла или это намёк на то, чтобы я тебя там зажал?

— Не намёк, — я пододвинулась ближе к центру кровати и повернулась к нему лицом. — Что я должна вам сказать?

— Как ты жила?

— У меня в должности юриста зарплата была, конечно, больше, почти в два раза. Я гасила кредит за учёбу, что-то давала маме. У отчима проблемы со спиной, он не может работать на тяжёлых работах. Устроился сторожем в государственный департамент охраны. Там чуть больше минималки платят. Этой весной заменила памятник на могиле отца. Старый совсем рассыпался. Конечно, я каждый месяц что-то покупала: то туфли, то сапоги, то крем для лица. Квартира старая, с ней тоже постоянные проблемы: то сантехника потечёт, то что-то из бытовой техники сломается. В прошлом году соседи сверху кухню залили. Обещали, обещали всё исправить, но так ничего не возместили. Понимали, что не пойду в суд. Кажется, что там четыре метра? Но ламинат, обои, шпатлёвка под них. Оплатить не только материалы, но и работу мастеров. На жизнь мне хватало, но откладывать не получалось. Думала, что со всем разберусь, что в следующем месяце станет легче. Здесь этот дурацкий договор.

— Ну, а этот твой, дядя Дима? Я так и не понял, он твой родственник?

— Нет. Лучший друг папы и мой крёстный отец. Они одноклассниками были. Затем вместе поступили в вертолётное училище. Сразу оттуда попали в Афганистан. Перед отправкой туда у них был месяц отпуска. Они вернулись в пригород, где до этого жили. На соседней улице от моей мамы. Когда мама узнала, что беременна, они оба уже служили в горячей точке. Дядя Дима вернулся, а отец нет. Он даже на маме жениться не успел. Я не была желанным ребёнком. Хотя отец меня признал, его родственники общаться со мной не хотели. Дома меня не унижали, конечно, и голодом не морили, и в обносках я не ходила. Мне и дни рождения справляли, и подарки дарили, но не любили. Понимаете? Я это всегда чувствовала.

Резко замолчала, поняв, что сказала лишнее. Зачем эти ненужные подробности? Никому не говорила, лучше и дальше молчать. Но мужчина смотрел мне в лицо и кивнул, чтобы я продолжала.

— Дядя Дима тоже подарки покупал. На выходных меня на карусели в парк водил, в кинотеатр на мультики, сладости приносил. Он три раза женился, но всё время разводился. Каждой жене изменял с другой, следующей. И своих детей у него не было. Когда только очередной роман начинался, мог у нас полгода не появляться, затем приходил и снова исчезал. Я не обижалась. Понимала, что он ничего мне не должен, что он всего лишь друг погибшего отца. Когда появилась должность в отделе, поговорил обо мне с отцом Влада. Тот пригласил меня на собеседование, попросил характеристики с места учёбы, сказал, что с чего-то нужно начинать. Ради работы мне пришлось перевестись с очного на заочное отделение, но взятый кредит чем-то нужно было гасить, и я согласилась. С дипломом юриста, без опыта и нужных знакомств, хорошую работу тоже найти непросто.

— Ты планировала куда-то уйти из компании? — уточнил начальник.

— Дядя Дима говорил, что мне нужно набраться опыта, затем он поможет мне найти более высокооплачиваемую работу, — призналась я. — Пока мне ничего не предлагали, а сама я не искала. Хотела решить все накопившееся проблемы, затем заняться поиском. Собрать определённую сумму, чтобы хватило на первое время. Да и дядя Дима всё время говорил, чтобы я не торопилась, что ещё есть время.

Пока я говорила, как-то так получилось, что сама уткнулась в плечо Леона. Теперь подрываться и откатываться в сторону было неловко. Словно нажаловалась сама на себя и обратно в угол.

— Лиза, давай начнём с того, что я всё же не Влад.

— Я уже поняла.

— Одно дерьмо поменяла на другое и не видишь между ними разницы, — неожиданно хмыкнул он.

— Частично, — честно призналась я.

— Ладно, Лиз, твоё право. На данный момент мы все в одном дерьме. И никак не понять, по какой причине мы туда вляпались. Особенно ты. Я верю, что ты ни при чём, но не знаю, как тебе помочь. Пока вижу лишь один выход — оставайся рядом со мной. Буду сам защищаться и тебя тоже постараюсь прикрыть. Такой вариант тебе подходит?

— Наверное. Другого всё равно нет, — согласилась с его словами.

— И на то время, пока мы во всем не разберёмся, давай я буду решать все проблемы, — предложил он. — В том числе и с твоими вещами.

— Не хотите, чтобы все думали, что у вас не только плохой вкус, но и тянет на дешёвых секретарш?

— Не будут думать. Все думают, что у тебя роман с Владом. Пусть и дальше думают. Посмотрим, что из этого выйдет, — покачал головой Бесов. — Но, чем лучше ты будешь выглядеть, тем правдоподобнее будут ваши отношения. Сама слышала сегодня за ужином. Он уже делает презенты Каролине. Так он поступал всегда и со всеми. Никто как раз не удивится, что он даёт тебе не только своё внимание, но и деньги.

— Да, наверное, вы правы, но…

— Какое ещё «но»? — изумился мужчина.

— Я не хочу его денег. Не могу. Когда он сегодня толкнул меня на кровать, мне так гадко стало… Ещё тогда, неделю назад, когда в доме никого не было, я поддалась его словам, решила дать нам ещё один шанс. Но не смогла. Хотела сказать ему об этом, уйти из его комнаты и в это время вернулись вы с Каролиной.

— Почему ты не смогла, Лиза? — мужчина резко опрокинул меня на спину, сжал лицо руками, заставляя смотреть себе в глаза. — Почему ты не смогла неделю назад? Что тебе помешало? Та ночь? Ты всё ещё об этом думаешь? Говори, как есть. Не пытайся мне врать. Этого я тебе не прощу.

— Та ночь. Но не её начало, а конец. Оставшись наедине с Владом, я всё ещё чувствовала вас. Увидев вас с Каролиной, я испугалась. Мне было очень жаль её. Очень. Я понимала её, как никто. Но, если бы на вашем месте, как вы и сказали был бы Стас, я не заменила бы её собой. У меня не было время для раздумий. Лишь несколько секунд. И в эти секунды я не хотела, чтобы после меня у вас была другая. После того, как я вас целовала! Сама целовала!

Выдохнув последние слова, коснулась его губ. Медленно лаская верхнюю, затем нижнюю, трогая их языком. Он позволил это делать. Долго. Предоставил возможность вдоволь наиграться. Затем вжал мою голову в подушку и стал целовать сам. Перешёл на шею, затем на грудь, рванул мешающую рубашку, одним движением разорвав её на две части. Тонкие жёсткие губы сомкнулись на ярко-розовой набухшей вершине груди, с жадностью облизывая и посасывая нежную плоть. Руки грубо прошлись по моему телу, скользнули по бёдрам, сильно сжали полушария ягодиц. Я сама широко развела ноги, чтобы скорее коснуться налившегося возбуждением члена. Мужчина ещё недолго позволил об него потереться, затем оставил меня, приподнимаясь на руках.

— Нет, Лиз, ничем хорошим это не закончится. Не будем доходить до крайностей. Не с тобой. Я не остановлюсь.

— Я свяжу вас, залезу наверх и всё сделаю сама!

— Лиз, — он хрипло рассмеялся. — Мне кровь нужна, а ты при виде её в обморок падаешь. Удовольствие придётся получать кому-то одному. И не уверен, что тебе всё понравится.

— Но так мне тоже не нравится. Леон, я снова хочу вас чувствовать.

Он не коснулся меня пальцами. Сразу напряжённым, налившемся членом, погружаясь, как и в первый раз, медленно и до самого конца, причиняя лёгкий дискомфорт глубоким вторжением. Я была влажной, но он — сухим и горячим, сжигающим мою влагу, заставляющим чувствовать каждую неровность толстого члена, расширяющим узкие стеночки, наполняющим собой, покоряющим меня.

Я чуть запрокинула голову, расслабилась, полностью отдаваясь непривычному ощущению наполненности. Я так остро и глубоко его чувствовала, так хотела этого непередаваемого ощущения его силы. Наверное, я всю неделю ждала именно этого момента.