А ведь я ещё из крови императора узнал, что тот молчал о своём состоянии, как разведчик как на допросе. Даже с Медведевым и Орловым не поделился информацией. Семью тоже в известность не поставил. Обвешался артефактами и гонял в три шеи детей, экстерном заставляя постигать искусство государственного управления в краткие сроки.

Сам Пётр Алексеевич рискнул покинуть Кремль в таком состоянии только из-за чувства вины и желания хотя бы перед смертью повидаться с сестрой. Андрей Петрович знал, нажатие на какую болевую точку даст стопроцентный результат.

— Я не понимаю, кто мог лишить его магии? Это теракт? — Андрей пытался натянуть сову привычной ему картины мира на глобус действительности. Выходило откровенно плохо.

— Совсем не понимаешь? — скептически смотрел я на принца. А ведь у того были отличные аналитические способности.

— Он знает ответ, поверить в него просто не может, — со стороны ответила за племянника Софья. — Для всех боги — защитники и заступники, поэтому не верит Андрюша в эгоистичную парадигму их пернатого: «Бог дал, бог взял!» Не сталкивался лично. Может, и хвала богам, что Кречет посчитал его слишком мелкой и слабой фигурой, чтобы использовать.

— Сколько ему осталось без магии? — задал я бестактный вопрос, который принц Андрей попросту боялся задать всё это время.

— Терапию ему подобрал Борис отличную, но даже с ней — не больше полугода, — покачала головой Софья.

— Но ты могла бы… — Андрей не закончил фразу, оборвав себя на полуслове.

— Быть донором? — горько усмехнулась Софья. — Снова стать игрушкой в руках богов? Брата я люблю, как и он меня. Но ты не думал, что со мной станет, если Кречет узнает, что я самовольно разорвала их с Орланом божественный договор? Я не просто так сидела, не показывая носа, в другом мире. Поживи сперва полторы сотни лет как корм для падальщиков без собственного мнения и возможности сказать нет, а потом проси.

— Так, это всё, конечно, хорошо, но меня волнует и другая сторона проблемы, — вмешался я в семейные разборки. — Как нам безнаказанно и незаметно зачистить память императору о событиях моей коронации? Вариант с зельем забвения хорош, но пропажа целых двух дней из памяти привлечёт ненужное внимание.

— Не сработает зелье, — почти хором ответили Софья и Андрей и обменялись понимающими взглядами. — Отпрысков императорского рода с детства микродозами его пичкают, чтобы выработать сопротивляемость. Иначе все, кому не лень, пытались бы опоить нас. Собственно, многие пытались и до сих пор пытаются.

— Ментатор? — предложил я свой вариант, в который раз радуясь, что переманил себе Густава Ильдера.

— Подарок Кречета защищает от насильственного воздействия, — покачала головой Софья.

— А что насчёт добровольного? — на всякий случай уточнил я.

— На добровольное запрета не было, вроде бы, — неуверенно ответила Софья. — Но какой император согласится на добровольную чистку мозгов?

— Наш… Наш согласится, если действительно так сильно любит свою семью.

Пётр Алексеевич медленно приходил в себя в лазарете. Характерный запах лекарств сразу снимал все вопросы по собственному местоположению. Голова гудела, будто после похмелья, но тело в первые за последние дни не ломило и не грозило рассыпаться от любого неосторожного движения. Последнее, что Пётр Алексеевич помнил, это амфитеатр посреди пустыни и коронация Комарина в качестве императора.

«Приснится же такое! — подумалось императору. — А ведь Боря божился, что мозги до последнего будут в норме».

Но стоило открыть глаза, как он увидел того самого Комарина, сидящего на кресле у лазаретной койки.

— Вы даже не в первой сотне человек, кого я ожидал бы увидеть подле себя в лазарете, Михаил Юрьевич. Следовательно, должна быть весомая причина, чтобы это были именно вы, — не стал ходить вокруг да около император.

— Всё верно, Пётр Алексеевич, — не стал спорить Комарин. — Что вы помните из последних часов?

— Думаю, что всё, — пожал плечами император, — если это только не бред воспалённого сознания. Помню уговоры сына отправиться с ним, вашу коронацию, сестру, потерянную полторы сотни лет назад и найденную посреди пустыни в другом мире, насколько я мог судить по повышенному магическому фону.

— Всё верно, — Комарин согласно кивал, — это не бред. Андрей действительно пригласил вас на мою коронацию без моего ведома. Делалось это для дальнейшего заключения договора между империями с целью обмена технологиями и прочими товарами. Он за несколько лет смог оценить перспективность от подобного союза. У нас есть образцы артефактов такого уровня, которые на голову выше российских. Не говоря уже о самых обычных алхимических ресурсах. К тому же время у нас течёт быстрее, а это, сами понимаете, какие перспективы открывает. Взамен планировалось выторговать у вас автономию на земли в Хмарёво для создания здесь представительства империи Сашари.

Комарин передал доклад в картонной папке, где мелким убористым почерком сына расписывались перспективы и самые скромные экономические прибыли от сотрудничества с новоявленной империей. Суммы впечатляли, как и направления взаимодействий.

— Но Андрей не знал, что Кречет наказал вас за неповиновение и лишил божественного дара. Поэтому чуть случайно не ускорил вашу кончину. По прикидкам Софьи Алексеевны жить вам осталось не более полугода, несмотря на все старания моего будущего тестя.

— И это уже вызнали, — тяжело вздохнул император. — Вы поразительно осведомлены о том, о чём не в курсе даже моя семья.

— Момент такой, что приходится играть в открытую. Касаемо вашей сестры… Хотите пообщаться?

— Ещё спрашиваете… Как она у вас оказалась?

Комарин вкратце пересказал историю про многомиллионный заказ за его голову, размещённый из Японии, и его поиски заказчика, а после раскрыл роль Кречета в бесследной пропаже сестры.

— Вы уж простите, но тотем ваш — тварь первостатейная! Удивляюсь только, как с таким мировоззрением можно было наградить божественными дарами, завязанными на справедливости.

Последние слова Пётр Алексеевич оставил без ответа, обдумывая ситуацию с Софьей. Он и сам подозревал об участии Кречета в пропаже сестры, но отец молчал, а с бога ответа не потребуешь. Вышло так, что сестрой попросту откупились за собственные грязные грешки.

— Михаил Юрьевич, вы сейчас столь прямолинейны, что у меня закрадываются нехорошие предчувствия, — честно признался император. Он не боялся, что его убьют. Всё же клятву служения никто не отменял, но и не понимал причин для такой откровенности. — До этого вам прекрасно удавалось обходиться полуправдами. Настолько прекрасно, что вы скрыли обнаружение тонкого места на своих землях, сорвали государственное освоение открытой изнанки с целью собственного обогащения, успев меньше чем за полгода стать там императором. Стремительный карьерный взлёт из баронов в императоры, вы не находите? Теперь же вы пытаетесь манипулировать моим состоянием здоровья и привязанностью к семье, чтобы выторговать себе как можно более выгодные условия сотрудничества.

Комарин раздумывал где-то с минуту, прежде чем заговорить.

— М-да, не думал, что разговор у нас с вами свернёт в эту сторону. Ну да хозяин — барин. Во-первых, Пётр Алексеевич, не врите ни себе, ни мне. Земли вокруг Хмарёво входят в состав империи лишь формально. Ваш батюшка самовольно их отдал нашему роду, хотя не имел на то никаких прав. В соответствии с древним уложением земля должна была оставаться ничейной из-за наложенного на неё проклятия. Во-вторых, даже если бы земли были имперскими, то тонкого места там как не было, так и нет, чтобы можно было предъявлять какие-либо претензии на неосвоенные изнанки. Мир, в котором вы были на моей коронации, теперь не имеет мест пересечений с другими мирами. Проще говоря, он стал закрытым, и попасть туда можно лишь носителям определённой крови, имеющим допуск от самого мира. Так что ваша экспансия заранее обречена на провал. В-третьих, стремительный карьерный взлёт, как вы выразились, стоил мне двух смертей. Здесь без подробностей. В-четвёртых, я всячески пытался продемонстрировать свою лояльность лично вам и империи, а также предстоящие выгоды от возможного сотрудничества роду Кречетов. Но, судя по тому, что я услышал, всё бесполезно.