— Прекращай сырость разводить! Всё же хорошо!

Пришлось потратить ещё минут десять на успокаивание будущей жены, которые внезапно растянулись на все полчаса и перетекли в неимоверно приятное времяпрепровождение.

Чуть позже, восстановив дыхание и завернувшись в мою рубашку, Света задумчиво разглядывала меня.

— Что? — не выдержал я её препарирующего взгляда. Ей богу, будто лягушку на лабораторном столе рассматривала.

— Да думаю, оказывается, для превращения карьеристки в настоящую женщины нужны не запреты и какие-то обстоятельства, а настоящий мужчина, дающий свободу выбора. Мне повезло с тобой неимоверно. Знала бы я об этом, когда кто-то ввалился ко мне в душ…

— И чтобы ты сделала? — улыбнулся я, вспоминая открывшееся в душе зрелище лекарки в мыльной пене.

— Не стала бы так быстро прогонять, — показала она мне язык. — Так-с, а мальчишник и девичник у нас будут?

— Твой брат ещё после первого не отошёл, — рассмеялся я. — Да и повторного десантирования мальчиков-зайчиков кровники не переживут!

— Мы придумаем что-нибудь еще! — с энтузиазмом отозвалась Света. От её хандры не осталось и следа.

— В этом я не сомневаюсь.

Личные покои Президента Французской Республики,

Версаль

Лиллиан Гиббон обдумывал информацию, полученную от Луизы-Антуанетты, максимально отделяя личные эмоции от здравых размышлений. Для простоты анализа он выписал на листе бумаги аргументы, оценивающие вероятность исполнения угроз графом Комариным.

На столе у него лежал доклад по графу, где были обозначены и весьма любопытные факты, как-то перекупка заказов на свою голову за десятки миллионов золотом. То-то наверное он посмеялся, когда узнал цену в пять миллионов, объявленную Талейраном.

Кстати, о нём.

В дверь постучали, и, получив разрешение войти, Гийом де Талейран-Перигор бодрой походкой вошёл в кабинет Президента Французской Республики с папкой в руках.

— Ты вовремя, — голосом обозначил общее недовольство Лиллиан, но соратник на это никак не отреагировал.

— У меня свежие сводки из Османской империи, — папка с документами легла на президентский стол. — Тебе они не понравятся.

— Да у нас и из Российской новости хуже некуда, — не удержался Гиббон и принялся читать краткую информационную сводку.

Минут пять ничего не происходило, а после мраморные плиты облицовки камина начали покрываться сетью трещин и с тихим шелестом осыпаться на пол. При этом президент сидел с задумчивым выражением лица, не сводя взгляда с исписанного листа бумаги перед собой.

Когда трещины пошли по плитам пола, Гийом обратился к хозяину кабинета:

— Лиллиан…

Тот пришёл в себя и с удивлением обнаружил причинённые разрушения. Затем деловито добавил несколько надписей в лист, причём лишь в одну из колонок.

— Итак, тщательно спланированная операция по смене будущего правителя османов на более лояльного нам провалилась, и всё благодаря неучтённому фактору в лице княгини Виноградовой и шахзаде Кёпеклери, — постукивая карандашом по столешнице, размышлял Гиббон. — Формально, действующую старшую линию крови поддержал сам божественный покровитель, указав всем остальным их место. А неформально?

— А неформально Кёпеклери причислили к ещё одной старшей ветви с возможностью притязаний на трон, если речь будет идти о потомках союза шахзаде Искандера Кёпеклери и княгини Кираны Виноградовой.

— Итого, мы получаем в активе три империи и минимум трёх лояльных богов, а это нехорошо…

— Ты о чём?

— Я о встрече Луизы-Антуанетты с графом Комариным, прошедшей на удивление продуктивно, но не в нашу пользу.

Лиллиан без прикрас передал информацию от русского агента, добавляя пищу для размышлений соратнику.

Тому потребовалось минут пять на осмысление, после чего он выдал своё мнение по вопросу:

— Велика вероятность, что он не блефует и сможет выполнить угрозу.

— Ты про заказ на мою голову или слив информации богам? — настороженно уточнил бывший герцог де Сен-Гиббон.

— Обе угрозы. У него сейчас нереальный кредит доверия у минимум двух покровителей: Комара и Винограда. Оба они оказывают всяческое содействие графу, а Виноград ещё и наградил родовым даром, несмотря на то, что формально Комарин не имеет отношения к Виноградовым. Оттуда же божественный артефакт для прямой связи, на который указал граф Луизе.

— Он поклоняется сразу двум тотемам? — заинтересовался открывающимися возможностями Гиббон.

— Поговаривают, что он вступил с Виноградом в сделку и отыскал претендента на роль главы старшей ветви княжеского рода Виноградовых. За это его и наградили.

Лиллиан рассмеялся, легко и заливисто. Гийому даже стало не по себе. Настолько неуместным было проявление эмоций президентом.

— Вот же плут! Это же надо было умудриться ещё и родной сестре княжеский венец подарить! Да ещё и бога этой кандидатурой удовлетворить! Гийом, мне кажется, ты отыскал себе достойного соперника, — президент откинулся в кресле и рассматривал лепнину на лазурном потолке, имитирующем небо и пушистые облака.

— Мы с ним работаем в разных сферах. Граф мне не конкурент, — Талейран как всегда ревностно относился к собственной стезе, считая дипломатию чуть ли не разновидностью искусства.

— Я бы так не сказал, — Лиллиан повернул голову в сторону главы дипломатического корпуса республики, — он прекрасно показал себя в Дании, Рюгене, Японии, а теперь ещё и опосредованно отправил в мусорную корзину нашу комбинацию у османов. Мне кажется, что очень даже конкурент!

Гиббон сознательно раззадоривал Талейрана, чтобы тот нашел выход в заведомо патовой ситуации. Здравый смысл во весь голос вопил, что стоит принять условия графа Комарина, но уязвлённая гордость всё ещё искала варианты.

— Не старайся, — покачал головой Талейран, также просчитав мотивы президента. — Против богов может идти только бог. Мой последний раз выходил на связь довольно давно. Про вашего судить не могу. Но в нашей ситуации с накопителями сработает принцип: «Кто первый нажаловался, тот и прав». Особенно с учётом, что Комарин и так будет прав. Я не берусь прогнозировать реакции кого-либо из пантеона на наши махинации. Они не люди, у них должны быть другие принципы морали. Если она вообще у них есть. Вот тебе мой совет, согласись. Лучше отделаться малой кровью. Сохранишь существующую сеть, но мы и так понимали, что рано или поздно она достигнет предельного количества. В крайнем случае, попытаемся вывести аналог в похожих условиях. Образцы у нас ещё остались. Этот вариант ещё обсчитываемый, вариант с реакцией богов — нет.

— Не думал, что он нас просто пугает? Блефует?

— Думал, но вероятность этого при существующих вводных ниже, чем вероятность попасть в опалу к собственному покровителю или же всему пантеону разом. Сколько родов у нас в системе? Больше тысячи?

— Я тебя услышал, — Лиллиан был разочарован. — Толку от тебя, если альтернативы ты не предложил.

— Ну почему же, — ухмыльнулся Талейран. — Всегда можно составить такую клятву, которая оставляла бы пространства для манёвров… А это уже моя сфера.

День выдался суматошным. Встречу с Семёном Бобровым и принцем Андреем перенесли сразу на местность. Оба обещались прибыть завтра к обеду, чтобы на месте посмотреть варианты расположения научных лабораторий, хозяйственно-бытового блока и систем безопасности.

Зато у меня появилось время съездить за Атараши в Измайлово. Идею забрать нашего юного оракула на выходные подала Света:

— Андрей соскучился, может, соберём младшее поколение у нас на выходные? — несмело предложила невеста.

— Если Андрей не пришёлся ко двору, то так и скажи, — прямо задал я вопрос в лоб, опасаясь, что Вяч, брат Светы, занятый построением семейного счастья, мог с непривычки забыть об отцовских обязанностях.

— Глупости не говори! — тут же возмутилась лекарка. — Его у нас чуть ли не на руках носят, а Ксения со Славой и вовсе берут с собой почти во все полёты. Отец себе внука только по большим праздникам может стребовать. Но Андрей действительно соскучился по тебе, Имал, Тильде, Тэймэй… Да и Атараши нужно иногда вспоминать, что такое настоящее детство.