А вторую часть с бессознательным пассажиром в лице принцессы мне пришлось ловить ещё одним порталом. На плацу в форте мы оказались практически одновременно. Мне хватило минуты, чтобы оттащить Марию Петровну от ещё шевелящейся задницы гидры и наложить заклинание Тлена, расщепляя древнее существо в пыль.

Именно в этот момент легионы нежити всё же пробили магическую защиту и пошли на штурм стен.

В бой вступили эрги и кровники. При поддержке алтаря стихийная магия, казалось, творила чудеса. Огненные смерчи обращали в пепел кости, оставляя лишь закопчённые гарью доспехи. Водники замораживали нежить в ледяные глыбы, а стихийники земли гранитными плитами словно прессами дробили строй мертвецов, но те заново собирались воедино, покорные силе личей.

Одновременно с этим Агафья попросила открыть им портал и уже через секунду вышла на плац в сопровождении сына и ещё одного незнакомца, от которого фонило магией смерти едва ли не больше, чем от Джованни. Присмотревшись, я понял, что аура исходила не от мага, а от посоха в его руках. Он явно был из человеческой кости.

— Знакомься, граф Висконти Борромео, — коротко представила незнакомца Агафья, — а это мой приёмный внук граф Михаил Комарин.

— Я вам писал, но так и не получил ответа, — надменно вздёрнул бровь итальянец.

— Знаете, вот как-то не до вас было, — честно ответил я уязвлённому графу. — На нас тут боги слегка ополчились, поэтому разборки с вами я поставил в очередь сразу за разборками с Лиллианом Гиббоном и восстановлением герцогского рода Занзара.

Джованни при этом расхохотался.

— Если случайно помрёшь, я тебя воскрешу. Уж больно у нас семейка забавная вырисовывается, а, племянничек? — и этот засранец малолетний чуть ли не облизнулся в сторону Кираны. — А кто это у нас такой аппетитный двухстихийный?

Сестра спускалась со стены, увидев Винограда, завершавшего портальную процессию.

— Ещё один такой взгляд, и самого воскрешать придётся, дядя! — звериным оскалом ответила ему охотница. — А может и не придется, нечего воскрешать будет!

— Прекращайте балаган, — напряжённо возразил Виноград. — Где у вас запитка защитного контура осуществляется? Нужно Триаду активировать. Кирана, захвати браслет!

Я открыл портал в подземелье, куда совсем недавно пришлось переносить малый алтарь рода с болот. Меньше всего я хотел, чтобы он достался врагам, потому покровитель рода даже не воспротивился, когда мы подключили на него защиту периметра. Правда, армия мёртвых опустошила его достаточно быстро, и теперь Виноград собирался подключить к нему тройку артефактов жизни для возобновления работы защиты.

Портал захлопнулся, а я разом поинтересовался у эргов и у кровников:

«Моя помощь где-то нужна?»

«Пока нет, если не приземлим трёх летающих тварей сами, то попросим очистить небо!» — пришёл ответ от Паука, я же вновь смог сосредоточиться на текущих задачах.

— Проведите меня на стену, посмотрим, кто тут у нас в противниках ходит! — азартно отдал приказ Джованни.

— Сам дойдешь, — хмыкнул я, открывая портал в надвратную башню. — Граф, присмотрите, чтоб не лез геройствовать, а то я после прошлой вылазки ещё не отошёл.

— Ты — сама любезность, — отвесил мне поклон Джованни и рванул вприпрыжку к бойнице в башне, на ходу насвистывая весёлую песенку.

Про не отошёл было сказано ен для красного словца. При возврате в форт, адамантий «порадовал» меня информацией:

«В ближайшие полчаса тебе лучше не попадать под прямое воздействие магии смерти».

«Что-то не так?»

«Мы в состоянии поглотить девяносто пять процентов некротической магии, на тебя направленной, но остальные-то пять никуда не деваются. Их мы стараемся вывести из нашего организма. На это нужно время. И если уж быть честными, то уже имеющейся дозы должно было хватить, чтобы отправить нас в кому, но ты живее всех живых. Пытаемся разобраться с причиной».

Я же на секунду замер, обдумывая услышанное. Выходит, защита не абсолютна. А как же эрги?

«Тиль, у всех эргов есть артефакты от магии смерти?» — задал я вопрос подруге.

«В человеческом обличье твой Паук всех заставил нацепить, — проворчала та. — Большинство ждёт не дождётся порезвиться в своих естественных формах за пределами форта. В родном виде нас никакой дрянью не проймёшь».

«Не преувеличивай. У меня адамантий поглотил девяносто пять процентов, и это с его божественной сопротивляемостью. У вас должно быть чуть хуже, если вы не замечаете влияния на себя, но не полная невосприимчивость».

На удивление, подруга не стала спорить, а задумалась.

«Тебе в небе и пяти процентов должно было с головой хватить. Чем спасся?»

«Ни чем, а кем, — поправил я эргу. — Гемос. Других вариантов нет. Больше некому».

Стоило упомянуть моё случайное создание, как он заворочался где-то в глубинах души. По-другому я и не смог бы описать свои ощущения.

«Ты как?»

«Жить буду, — пришёл короткий ответ. — Но девочки в ближайшее время мне не светят. Я тот ещё красавец».

«Спасибо, друг! — искренне поблагодарил я симбионта. — За то что молча спас едва ли ни ценой своей жизни».

«Скажешь тоже, — застеснялся Гемос, — подохнуть мне довольно сложно, с учётом наличия во мне магии жизни из артефакта Винограда. Но ты железяку свою послушай божественную. Не лезь на рожон какое-то время».

«Обещать не могу, но постараюсь».

Я же обратил внимание на тестя, что старательно лечил принцессу, хотя сам выглядел тем ещё красавцем. Защитные артефакты императора, защитили от магии смерти, но не спасли от кислоты гидры. Потому вся четвёрка мужчин имели кислотные проплешине на одежде и теле, но терпеливо ждали, пока Подорожников приведёт в чувство принцессу.

Та пришла в себя, но зуб на зуб у неё не попадал. В одной руке у неё был зажат меч, которым она прорубывала отцу дорогу на свободу, а вторую сжала в кулак до трясучки и побелевших костяшек. У принцессы явно был шок. Рядом прямо на брусчатке сидели император, Медведев и Орлов в разной степени потрёпанности. Пётр Алексеевич обнимал дочь, укачивая как маленькую девочку.

— Ну-ну, милая! Ты такая умница! Ну чего ты⁈ Всё же хорошо! Ты у меня такая смелая! И откуда ты только взялась там…

Последнюю фразу от сказал в сторону и тихо, ведь все мы своими глазами видели, как Марию Петровну уносили спящей в Эсферию через портал.

У принцессы взгляд был стеклянным и отсутствующим, она никак не реагировала на уговоры отца, даже не моргая.

«Оль, помоги её из шока вывести!» — попросил я жену.

Та неслышной тенью встала за спиной принцессы и принялась воздействовать на неё. При этом я мог бы поклясться, что волны спокойствия и уверенности в правильности происходящего расходились от богини кольцом, заодно накрывая и всех защитников форта. Не прошло и пары минут, как эмпатка сделала шаг к Марии Петровне и нежно погладила ту по макушке. Принцесса закрыла глаза, поддаваясь нехитрой ласке и делая глубокий вдох. Хвала богам, ожила.

— Она вам отдала свой артефакт… — Оля покачала головой, — храбрая и верная девочка… себе оставила лишь дубовый листок.

Принцесса разжала ладонь, из которой пеплом осыпался артефакт прошлого поколения, стоявший на вооружении армии лет десять тому назад.

— Маша… — в глазах императора выступили слёзы непонимания, — … зачем? Ты же была в безопасности!

— Он хотел сделать меня императрицей… — на губах Марии Петровны играла грустная улыбка, — … и влить новую кровь в династию… свою. А я не хочу так, — она, наконец, подняла на отца взгляд, горящий холодной яростью. — Я не хочу править на ваших трупах.

Мария не была глухой или слепой, а ещё она не была дурой. И даже если она на время ушла в тень, это не мешало ей наблюдать и сопоставлять факты. Болезнь отца, отлучки Андрея, возросшая нагрузка на всех членов семьи, фрагментарная пропажа памяти у императора и его резкое выздоровление и такое же резкое бессилие Андрея, и так не отличавшегося крепким здоровьем… Фактов было много, но сопоставить их в единую картину получалось плохо.