— … больше нет вариантов? — он еще раз обводит взглядом класса и натыкается на поднятую руку. Яна.

— Да… Баринова? — он не может себе позволить относится к ней иначе чем к остальным! Да, он знает, что она — стесняется своей фамилии, но тут принято обращаться именно по фамилии, а если он будет обращаться к ней иначе он, наоборот, привлечет ненужное внимание и к ее фамилии и к тому, что он — выделяет ее из всех остальных учеников. Так что…

— Клетка осталась у них в голове. — говорит она, вставая с места и вытянувшись в струнку у своей парты: — клетка в голове.

— Что ты такое говоришь, Барыня? — тут же поворачивается к ней рыжий Лермонтович: — клетка снаружи! Кто же будет медведю в голову железки вбивать, это ж живодерство какое-то!

— Клянусь, если ты не заткнешься, Лермонтович, я тебя пну! — не выдерживает Нарышкина: — заткнулся наконец, ну! И какая она тебе Барыня, ты чего товарищу клички придумываешь!

— Клетка осталась у них в голове. — твердо продолжает Яна, глядя Виктору прямо в глаза: — они так долго оставались в ней, что для них весь мир теперь — это тесная клетка. И… теперь я знаю ответ на вашу головоломку. — она выходит из-за парты и направляется к доске. Виктор смотрит как она подходит к доске, берет мел и наклоняет голову, разглядывая девять точек.

— Соединить четырьмя ломаными линиями не отрывая руки. — говорит она и решительно рисует ту самую стрелу.