— Старшая коллега я только по статусу. По возрасту я младше тебя. — напоминает ему она: — так что не надо тут. И да, есть проблемы. И такие же как у тебя. И поскольку постольку мы с тобой в одной лодке, то я и подумала, что нам следует объединить усилия. Выступить, так сказать, единым фронтом.

— Погоди, постой… так какие у тебя проблемы? — Виктор перешел на «ты», справедливо полагая что уже можно.

— Какие у меня проблемы? Как ты верно заметил я — само совершенство. — ничуточки не стесняясь Альбина повела плечом: — и это проблема в этом чертовом Мухосранске. Одинокая, красивая, умная, перспективная… еще продолжать? В провинции этой мужики как мотыльки на свет летят со всех сторон прямо. И я еще терпела, когда ко мне завхоз клинья подбивал, как и руководитель музыкального конкурса художественной самодеятельности, но когда стали цветы под дверь подкладывать… — она вздохнула и покачала головой: — и я вижу эти взгляды Вить. Мои старшеклассники на меня тоже так смотрят.

— Ну… так ты и правда красавица и умная. Вон три языка знаешь… чего бы и не… — начинает было Виктор, но она его перебивает, не дав досказать.

— Чего бы не — что⁈ Выйти замуж в этом Мухосранске и остаться тут навсегда? Вершина карьеры — учительница-домохозяйка! Я на инязе училась не для того, чтобы в провинции сгнить! Нет, уж, не позволю такому случиться. Ты же не понимаешь Вить, не понимаешь, да? Ну так я тебе скажу — мне под дверь цветы кладут с записками. Что, думаешь романтично⁈ А то, что в записке на девять слов десять ошибок — это тебе ни о чем не говорит⁈

— Вот какая у тебя проблема. — хмыкает он: — ну да… есть еще вариант что это дикий Тарзан из джунглей, который не до конца выучил русский язык… О! Или таинственный француз, который тоже не выучил правила склонения и ему не дается грамматика… но он — граф Монте Кристо и…

— Вот сейчас как дам по голове. — заявляет Альбина, тяжело дыша: — я ему тут душу открываю, а он ерничает.

— Ну хорошо. — поднимает он руки, сдаваясь: — я понял. Тебя одолевают школьники, эти малолетние Ромео. Но я-то что с этим могу сделать? У меня самого такая же проблема, сама говорила.

— Вот именно. Поэтому я и предлагаю тебе сделать ход конем. Одним разом решить и твои и мои проблемы. Короче, Полищук, давай притворимся, что мы с тобой — любовники.

— Чего⁈

— Да тихо ты! Услышат же! — шипит на него она: — и сядь на место! Слушай, это беспроигрышная схема, как услышат, что я занятая девушка — так все и отстанут. Сейчас у тебя никого нет, твоя как-там-ее тебя бросила, у тебя тоже проблемы.

— Откуда ты знаешь? — в самом деле у Виктора была девушка по имени Анжела, с которой он встретился, едва переехав после института, устроившись работать по квоте. Однако она довольно быстро переключилась на какого-то летчика. Профессия престижная, да и перспективы не то что у школьного учителя физкультуры. Эх… Виктор после такого удара даже во все тяжкие ударился ненадолго — бороденку отрастил и начал было выпивать, но довольно быстро пришел в себя. Организм молодой, сильный, физически развитый, какая к черту депрессия? Так… на койке полежать два дня, себя пожалеть. Однако он искренне что об этом никто не знает… он же отпуск на работе брал.

— Все знают. — закатывает глаза Альбина: — и это подтверждает мой тезис! В этом Мухосранске каждая собака знает кто, где и с кем! Ни ты ни я не можем придумать что у нас уже есть партнеры — это мигом раскусят, только неудобно станет. Ты мне даже не нравишься, я тебе очень нравлюсь — все нормально, я это выдержу. Сходим пару раз на свидания, за ручки подержимся и все… у тебя же с твоими маляршами не серьезно?

— А если серьезно?

— Не крути мне мозги, Полищук. Было бы серьезно, ты бы на танцы с одной ходил, а не с парочкой. И оделся бы уже как следует. — она окидывает его быстрым взглядом: — хотя гардероб тебе все же придется сменить. Вот как ты туфли умудряешься со спортивными штанами носить?

— Нормальные туфли! И чего вы все к ним прицепились… — ворчит Виктор. Альбина — вскидывает брови и наклоняет голову набок.

— Ого! — говорит она: — так значит все-таки у тебя что-то есть с этими своими соседками?

— Да нету у меня с ними ничего. Просто попросили на танцы проводить, чтобы местные не цеплялись.

— Судя по всему все-таки прицепились. — понимающе кивает Альбина: — вон какая шишка на лбу.

— Нет, это на танцах еще и ухажер Светкин оказался. Целый любовный треугольник там, а я совсем сбоку и от всех выхватываю. Вот так. — вздыхает Виктор: — но зато на танцах побывал.

— Вот и отлично. — хлопает ладонью по столу Альбина: — раз у тебя там ничего серьезного, значит начинаем операцию «как избавить одну страдающую девушку от навязчивого внимания аборигенов». Слухи быстро разойдутся, неделя-другая и все… а как найдешь себе девушку нормальную — так мы с тобой официально порвем. Вот прямо на людях я тебе скандал закачу и по морде… — мечтательно зажмуривается «англичанка».

— Странные фетиши у преподавательниц нынче пошли. — ворчит Виктор: — но если ты думаешь, что это поможет той же Нарышкиной мозги на место вставить…

— Конечно поможет. — пожимает плечами Альбина: — у девочек в таком возрасте в голове одни розовые сопли, белая фата, букет роз, коробка с шоколадными конфетами фабрики «Большевик» и марш Мендельсона. Они еще верят в любовь, потому что неиспорченные. Кстати, Полищук, а ты знаешь, что Джульетте было всего тринадцать лет? Твоим всем уже по четырнадцать-пятнадцать, так что… нет повести печальнее на свете.

— В оригинальной новелле Маттео Банделло, которая и легла в основу сюжета Шекспира Ромео было двадцать, а Джульетте восемнадцать. — рассеяно замечает Виктор: — это уже потом Шекспир значительно омолодил персонажей. Кстати, даже название не стал менять, плагиатор, так и выпустил пьесу «Ромео и Джульетта».

— Вот иногда ты такой умный-умный, Полищук. — прищуривается Альбина: — а порой дурак-дураком. Хорошо, что Риточка тебя не слышит. Она комсорг, а ты дурак.

— Это еще почему? — искренне удивляется Виктор: — вот ты язва Альбина. Язва столичная. А еще Мэри Поппинс.

— Почему, почему. Потому. — туманно заявляет «англичанка»: — я это не только для тебя и себя делаю. Всем от этого польза будет. Ладно, Полищук, унесешь мой поднос… что так выпучился? Ухаживать за дамой надо, начнем с этого. Всему тебя учить нужно…

Глава 15

Яна Баринова, новенькая в 8 «А» классе средней школы № 3

— … ну вот! Ты ее запачкала! — худенькая девочка тычет в лицо Инне общую тетрадку в обложке с надписью «Анкета Тереховой О, 8-й „А“ класс». Они сидят в комнате у Лизы Нарышкиной, прямо на расстеленных на полу матрасах и играют в карты. Свет наверху погашен, царит полумрак, развеиваемый лишь ночником да небольшой настольной лампой — чтобы было видно масть и достоинство карты, не более. Девочки одеты в пижамы, а Яна сидит в белой футболке с какой-то надписью на груди и спине.

— Да не пачкала я твою анкету! — тем временем защищается Инна: — она с самого начала с пятном была!

— Тут, между прочим, написано! — девочка открывает первую страничку: — вот! По пунктам же! «Прошу тетрадь не пачкать!» Первым же пунктом! А ты! А еще активистка!

— Не такая уж я и активистка. И вообще, вон лучше Яне отдай, она еще не заполнила.

— Точно! — Оксана поворачивается к Яне: — на! Потом заполнишь!

— Спасибо. — Яна осторожно взяла тетрадь и открыла. На первой же странице разноцветными фломастерами было написано:

ПРАВИЛА!!!

1. Прошу тетрадь не пачкать

2. Листы не вырывать

3. Маленьким детишкам в руки не давать

4. Чужих ответов не читать

5. «Не знаю» — тоже не писать!

Чуть ниже, в рамке, обведенной четырьмя разными цветами, было написано «Писал не писатель, писал не поэт, писала девчонка в 14 лет!». На другой странице был написан список вопросов, сперва шли стандартные — ФИО и адрес, потом — телефон и сколько лет. Знак зодиака и дальше — «твоя лучшая подруга». Такие вот анкеты вовсю ходили по рукам в любых школах Советского Союза, а может и всего мира. Вот только вопросы ниже обязательных — вызвали у Яны легкое удивление. Потому что вместо обычных в таких анкетах «какая твоя любимая группа» или же «какая музыка тебе нравится», «какой артист твой любимый» — там были вопросы вроде «Кто важнее для общества: жестокий гений или серое ничтожество?», а также «Мог/могла бы ты полюбить уродливого человека за его внутренний духовный мир?»